– Это что! – воскликнул Овесян. – Это цветочки. Ягодки будут, когда нам придется зажигать солнце величиной хотя бы с чашечку этого тюльпана. Пожалуй, не миновать тогда международных переговоров о проведении специального ядерного взрыва. Если суметь перевести основную часть его энергии в магнитное поле, то задача будет решена даже для достаточно больших размеров искусственного солнца.
– Вероятно, конструктивное решение машин должно быть качественно иным, – заметила Маша.
Овесян согласился.
– Но и эти машины, которыми мы располагаем, сослужат нам сейчас немалую службу, – закончил он.
…И сослужили.
В тот день в степи уже не было тюльпанов. Травы пожухли, и над ними поднимались жаркие струйки гоздуха. Контуры бугров и цепи холмов, уходивших в знойную мутную даль, искажались и дрожали. Из подземной лаборатории Маша, выйдя на воздух, словно попадала в печку. И тихо было в унылой степи. Только к вечеру проснутся и заведут свою нескончаемую песню цикады.
Но Овесян не мог ждать вечера и спавшей жары, казалось, это он сам в своем неистовом стремлении испепелял все вокруг.
Проводился обычный очередной опыт. Конечно, их требовалось теперь уже не 50 тысяч. Исследования шли не вслепую, ученые пользовались иными методами. Они планомерно увеличивали силу взрывного заряда.
Как и всегда после взрыва, Овесян с Машей устремились к взрывной яме, скрытой от лаборатории опаленным бугром. С его вершины виднелись далекие дома юрода, похожие на меловые утесы, а у подножия холма…
Техники Петя и Гриша опередили физиков, они что-то рассматривали в руинах, оставшихся на дне ямы, показывая туда руками.
– Ну как, орлы? – спросил Овесян.
– Позаботьтесь собрать все осколки, освободите место для нового взрыва, – распорядилась Маша.
– Теперь не надо! Не надо! – воскликнули ребята.
– Что это вы оба сияете? – строго спросила Маша.
– Это не мы… Это там, – ответили Гриша и Петя, указывая в яму.
– Ничего не вижу, – хмуро отозвалась Маша.
– А вы подвиньтесь сюда, чтобы вон тот осколок не заслонял. Теперь видите?
– Горит! – воскликнул Овесян, раньше Маши занявший нужную позицию. – Черт меня возьми, светится!
– Может быть, это остаток взрыва, раскаленная крупинка? – предположила Маша.
– Вот всегда она такая! – возмутился Овесян. – Какой же это остаток взрыва, когда там точка сверкает? Понимаете, бесчувственная вы душа, точка светится!..
Маша посмотрела с нужного места и сама увидела, что среди черных, дымящихся обломков машины действительно что-то светится. Звездочка была видна не отовсюду, но она быта, была!..
Теперь следовало выяснить природу обнаруженного излучения.
Все ближайшие дни были посвящены этому. Звездочку с величайшими предосторожностями перенесли в подземелье. Оказалось, ее можно было перемещать, как камешек. Величина ее, конечно, была несоизмеримо мала по сравнению даже с крупинкой песка. Но жгла она все вокруг очень ощутимо. Когда ее вынесли из ямы и положили у подножия холма, то вскоре высушенная на солнце трава загорелась, запахло дымом, по степи пошли палы. Пришлось спрятать звездочку в подземелье. Но после этого туда нельзя было войти. Пришлось надевать жароупорные костюмы. Могучие вентиляторы гнали воздух через блиндаж, чтобы дать возможность там работать.
– Она будет излучать, – с довольным видом говорил про звездочку Овесян, – пока во всем возбужденном магнитным полем объеме микрочастицы не «похудеют» и не станут вновь устойчивыми.
– И вот тогда-то и произойдет последний взрыв, – аннигиляция позитронов с электронами, – отозвалась Маша.
– Великолепно! – обрадовался Овесян. – Звездочка закончит жизнь фейерверком.
Маша с Амасом Иосифовичем вышли подышать свежим воздухом, но в степи разразилась гроза Ударила молния. Овесян посмотрел на небо, словно там и произошел заключительный взрыв полученной им звездочки.
Однако ждать этого взрыва пришлось долго Несколько месяцев. Звездочка горела ровно, хотя состояла всего лишь из одной молекулы, если не из малой ее части. Все это время она нагревала специальные приборы, производила тщательно вычисляемую работу.
…Наступила осень. С моря нагнало дождевых туч, дороги в степи развезло. На ногах налипали огромные комки глины.
Маша педантично исследовала полученный искусственный источник энергии, а Овесян, живший в маленьком пластиковом домике, обычном для туристских лагерей, занялся проблемой использования искусственных солнц.
У Маши был другой домик неподалеку. Овесян старался встречаться после работы с Машей только в присутствии Пети и Гриши. По приказанию Овесяна в домик техников привезли пианино.
Овесян и Маша сидели на ступеньках, слушая ноктюрн Шопена, который играл Гриша, и им казалось, что оба они где-то далеко… в огромном концертном зале с синим куполом, на котором горят искусственные звезды.
И вдруг Овесяна так потянуло к Маше, что он схватил себя за горло.
– Что с вами, Амас Иосифович? – спросила Маша.
– Ни-че-го, – с трудом выговорил Овесян и быстро поднялся. – Я лечу в Москву, – объявил он.
– В Москву? Зачем? А я?
– Вы останетесь изучать излучение звездочки, потом привезете ее. Я заполучу для этого специальный холодильный вагон.
Маша уже знала о появившейся у Овесяна идее: подвесить большую звездочку к искусственному спутнику Земли, делающему один оборот в сутки, то есть практически стоящему над одним местом Земли. Маша отговаривала Овесяна от этого замысла, уверяя, что рассеяние энергии по большой площади, неизбежное при излучении с такой большой высоты, не даст желаемого результата, не повлияет на климат, не поможет, скажем, оттаиванию вечной мерзлоты.
Овесян ухватился за мысль оттаивания вечной мерзлоты. Ему надо было немедленно уехать куда-нибудь подальше, пока Маша занимается со звездочкой.
И это стремление бежать от Маши помогло ему найти путь использования лучистой энергии будущего искусственного солнца.
По подсчетам Овесяна, «солнце» получалось не солнце, а «солнышко» размером с вишню. Такое «солнышко» можно погрузить в море, сделать его «подводной звездой». Превращая окружающую воду в пар, «подводное солнце» будет расходовать на это свою лучистую энергию, которой хватит я на сто лет.
Газообразная и паровая оболочки, окутав «подводное солнце», будут находиться в непрерывном движении, устремляясь наверх, вырываясь из моря столбом перегретых паров и газов, которые можно будет уловить и использовать. Под водой же установится равновесие. К раскаленной оболочке солнца будет притекать все время столько охлаждающей воды, сколько ее паров вырвется наружу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
