— Я очень люблю свою дочь,— заявила она без всяких эмоций,— но она придает слишком много значения поколениям. Вероятно, такое случается с теми женщинами, которые выходят замуж за мужчин намного старше себя. Когда Элизабет познакомилась с капитаном Сомервиллом, он уже годился ей в отцы. Они обвенчались в 1944 году, когда ей только-только исполнилось двадцать лет. Она считала романтичным стать женой капитана военно-морских сил, а мой муж содействовал их браку. Разумеется, он думал о будущем своей компании, у него всегда было по две причины делать то или другое.— В ее голосе прозвучала ирония, на губах проскользнула злая усмешка.— Но вас, наверно, не интересуют наши семейные дела?
— Как раз наоборот. Вы и ваша дочь на редкость откровенные женщины.
— Этому я ее научила, как ничему другому. Она всегда была папиной дочкой.— Сильвия в упор посмотрела на меня своими голубыми глазами.— Что Элизабет наговорила про меня?
Я решил не уступать ей в откровенности:
— Что вы с полным на то основанием ушли от мужа. Что у вас имеется собственный капитал. Что вы очень любите Лорел.
— Я люблю ее даже больше, чем самое себя. Она же моя единственная внучка.— Вокруг ее глаз проявились паутинки морщинок, мне показалось, что она мне подмигивает.— Похоже, вас интересует мое финансовое положение? Я вовсе не хочу вас обвинять, большинство людей страдает подобным любопытством.
— Да, меня интересуют ваши деньги, но лишь в том плане, что именно вы согласились внести выкуп за Лорел.
— Верно. Мне это не по средствам, но я все равно хочу ей помочь. Если бы Лорел пожелала, я бы отдала ей решительно все, что у меня есть.— Широким жестом руки она обвела вокруг себя.
— Вы очень щедры.
— Не слишком. Никто другой не дождался бы от меня такой щедрости. Но если бы Лорел исчезла навсегда, мне не для чего было бы жить на свете.
— Элизабет говорила, что вы вчера ее видели.
— Да.
Я быстро рассказал ей, что произошло между мной и Лорел.
— Мне не следовало отпускать ее. Я же понимал, что она нуждается в помощи, но не хотел сознаться в этом перед самим собой. Вероятно, тогда я еще не был готов оказать ей помощь.
Сильвия Леннокс дотронулась до моего колена загорелой рукой.
— Вам ведь она тоже нравится, верно?
— «Нравится» не совсем точное слово. Она произвела на меня громадное впечатление. И я беспокоюсь за нее.
— Утром я поговорю с сыном. Потребую, чтобы вы действовали совместно. Нельзя допустить никакой ошибки. Вы согласны?
Я кивнул головой, но тут же добавил:
— Прежде чем предпринять дальнейшие шаги, нам надо обговорить одну деталь.
— В отношении Джека?
— Нет, в отношении Лорел. Мне говорили, что в пятнадцать лет она уехала с мальчиком в Лас-Вегас. Вскоре они оказались без денег и решили инсценировать похищение Лорел. Им удалось выманить у ее родителей тысячу долларов.
Ее лицо окаменело.
— Вам об этом рассказали Джек и Мэриан?
— Нет, я узнал это из другого источника.
— Я этому не верю!
— А я верю, миссис Леннокс.
— Назовите мне свой источник.
— Это не имеет значения. Важно выяснить, не повторяется ли сейчас тот же самый трюк, только в более крупных масштабах.
Она с негодованием смотрела на меня.
— Моя внучка не преступница!
— Нет, конечно, но иногда люди поступают со своими близкими так, как в отношении посторонних даже не подумали бы. Особенно этому подвержены молодые женщины под влиянием мужчин.
— Что за мужчина? Никакого мужчины нет!
— Ну а тот человек, который вчера звонил вашему сыну и требовал деньги?
Она откинулась на подушки и замолчала, обдумывая мои слова. Мне показалось, будто ее тело и лицо как-то сразу сжались. Наконец она заговорила ослабевшим голосом:
— Я просто этому не верю. Лорел никогда не совершила бы такую подлость по отношению ко мне.
— Она не знает, что именно вы дадите деньги.
— И по отношению к родным тоже.
— Но ведь один раз такое уже имело место.
Миссис Леннокс пренебрежительно отмела этот факт.
— Да, если это действительно было, в чем я сильно сомневаюсь. Но даже если это и правда, то в те дни она была неразумной девчонкой. С тех пор она повзрослела. И она очень привязана к своим родителям. Господи, в этот самый день она приезжала их навестить!
Сильвия Леннокс была уязвлена. Она устала и, на мой взгляд, еще больше состарилась. Я поднялся, собираясь уйти.
— Дайте мне пилюли, пожалуйста,— проговорила она,—Должно быть, ужасно поздно, а я так рано просыпаюсь.
Я протянул ей на ладони красные пилюли. Она осторожно взяла их и положила на бледный язык, потом отпила немного воды и передала мне стакан.
— В любом случае,— решительно заявила она,— мне нет никакого дела до того, что натворила Лорел. Я хочу, чтобы она вернулась домой, и поэтому уплачу требуемую сумму денег.
Глава 13
Я нашел Элизабет в просторной комнате.
— Как вы поладили с мамой?—-полюбопытствовала она.
— Ол-райт, она ответила на все мои вопросы.
— Неужели вы не устали их задавать?
В ее голосе послышалось небольшое раздражение. Мне показалось, что она недовольна собой за излишнюю откровенность.
— Сознаюсь, устал,— рассмеялся я,— но все же предпочитаю задавать вопросы, а не отвечать на них.
Она с интересом взглянула на меня, как будто я нечаянно проговорился.
— Я это запомню... Так что же в отношении завтрашнего дня?
Я рассказал ей о планах.
— Джек откажется с вами сотрудничать. Вы это прекрасно знаете.
— Похоже, Джеку придется со мной примириться. А теперь мне бы хотелось осмотреть домик для гостей, где жила Лорел.
Элизабет перевела взгляд на свои часы-браслет.
— Уже почти два часа ночи.
— Знаю, но другого времени у меня не будет.
Она включила наружное освещение и вывела меня через вращающуюся дверь на «дорогу ветров», которая вполне заслуживала свое название. Холодный воздух, насыщенный запахом нефти, набросился на нас с моря. В нескольких милях от берега, словно рождественская елка, сверкала залитая светом нефтяная платформа.
Гостевой домик оказался новым строением с плоской крышей, нависшим на железных балках над кусочком пляжа.
Наступил отлив, где-то на береговой линии были видны волны с белыми гребешками, которые ускользали в темноту. Похоже, нефть еще не достигла берега.
Когда мы вошли в домик, Элизабет включила свет. Весь дом был разделен на две половины: гостиную и спальню. Постель была не убрана, смятые простыни выглядели так, словно отсюда только что сбежал арестант. В шкафу висело несколько платьев и пальто, под ними стояла единственная пара туфель. В комоде лежали свитер, чулки и панталоны. Ни здесь, ни в ванной я не обнаружил даже признаков наркотиков как купленных в аптеке, так и нелегально приобретенных.
В книжке со странным названием «Постоянные ошибки» я обнаружил конверт. В нем хранилось письмо Тома к Лорел, в котором он просил ее возвратиться к нему раз и навсегда и сделать его снова счастливейшим из людей. ‘
Я протянул письмо Элизабет. Она прочитала его от начала до конца, а когда закончила, на глазах ее блеснули слезы. Она быстро смахнула их и сразу же отвернулась от меня,
— Что случилось?
— Мне так их жалко!
— Я считал, что вы недолюбливаете Тома.
— Как мужа Лорел не одобряю его. Он такой простой и бесхитростный, она же натура очень сложная.
— Но такое сочетание как раз и может оказаться удачным.
— Вообще, может, но в данном случае это не оправдалось. Том воображает, что сумеет вернуть ее назад и заделать брешь, образовавшуюся между ними, поменяв квартиру или подобрав себе другую работу. На самом же деле Лорел нужен человек, на которого она могла бы опереться, который не только боготворил бы ее, а стал бы для нее настоящим другом, ее совестью, ее второй половиной...—Голос Элизабет прервался, на глазах снова заблестели слезы.— Вот уже сколько лет я не плакала,— пробормотала она смущенно.— Не знаю, что со мной творится.
— Просто в вас проявляются человеческие чувства... ну, и женская слабость.
Она в ярости затрясла головой, как это делают дети:
— Не смейтесь надо мной.
— Это лучше, чем плакать.
— Не всегда. Не лучше, если у тебя есть что оплакивать.
Элизабет отошла к окну. Под наплывом чувств она стала женственнее. У нее была красивая спина, тонкая талия прекрасным стеблем перерастала в сильные бедра, которые снова сужались в пару стройных ножек.
Перед ней на воде холодно сверкали огни платформы.
— Напоминает горящий корабль...
Она произнесла это тоном ребенка, впервые увидевшего какую-то незнакомую вещь. Потом заговорила более рассудительно, как «взрослые».
