— У нас же хотят купить дом в Палм Спрингсе. Разве ты забыла?
— Я решила не продавать его. И вообще, не хочу туда ехать, отправляйся один.
— Один я не поеду, это не доставит мне удовольствия.
— Зато я отдохну от тебя. Мне кажется, мы слишком много времени проводим вместе.
По-моему, он всерьез испугался такой перспективы, словно она вдруг предложила ему подать на развод.
— Ол-райт, поставим крест на наши планы в отношении Палм Спрингса. В гольф можно играть и здесь. Что касается дома, то его все равно надо сначала оценить, а потом уж...
— Это вовсе не значит, что ты не можешь ехать в Палм Спрингс. И не стоит медлить, я тебя не задерживаю.
— Один я никуда не поеду. Я стану чувствовать себя покинутым. Мне будет тебя недоставать.
Он с тоской посмотрел на нее, и это выражение осталось на его физиономии, когда он повернулся ко мне. Я прекрасно понимал, что это было позерством, и стал терять терпение.
— Скажите, разве вы не владели конторой по продаже недвижимости в Санта-Монике?
— Нет, я просто арендовал помещение.
— А рядом с вами у Джозефа Сперлинга была портновская мастерская?
— Верно, я вспомнил Джо...
Теперь на его лице появилось выражение неискренней радости, он ведь «вспомнил» старого друга.
— Да-да, он один раз сшил мне костюм. Но это было давно.
— Серый костюм из твида?
— Точно.
— Что с ним случилось?
— Прошу прощения, за точность не ручаюсь, но скорее всего я пожертвовал его в фонд Армии Спасения.
— Когда?
— Да перед тем, как в прошлой году мы поженились. Я очень располнел после того, как мне сшили этот костюм, ну и понял, что больше носить его не смогу. Вот я и отдал его на благотворительные цели.
Я не поверил ему, так же как и жена. Но она все же весело спросила:
— Так ты уверен, что не утопил этого человека?
— А как бы я смог это сделать? Я ведь лежал дома в постели рядом с тобой!
Ее глаза сузились, будто он снова ее чем-то оскорбил или напугал. Без сомнения, это не был счастливый брак.
Я встал.
— Если вы вспомните что-нибудь еще, позвоните мне. Я оставлю вам номер своего телефона.
— Хорошо.
Я написал Мангану номер телефона своей конторы. Он пошел проводить меня и даже вышел из дома. Как только дверь за нами захлопнулась, он трусливо оглянулся и заговорил взволнованным шепотом:
— Я вспомнил кое-что. Не знаю, должен ли я вам это рассказывать или нет. Я имею в виду, дадите ли вы слово, что это не дойдет до моей жены?
— Заранее я ничего не могу обещать, все зависит от того, что вы мне сообщите.
— Вы связываете меня по рукам и ногам!
— Извините, вы приписываете мне то, чего нет на самом деле. Скоро сюда явятся работники полиции. И если вы воображаете, что сумеете избежать публичного скандала, скрывая улики, то это самый верный способ увидеть свой портрет в газетах.
Манган закрыл лицо руками и посмотрел на меня сквозь пальцы.
— Не говорите так! Это же навсегда погубит мой брак!
— Если ваш брак имеет для вас такое огромное значение, вам разумнее всего объясниться с женой и со мной.
Он несколько раз кивнул, затем застыл с низко опущенной головой.
— Да-да, понимаю, но все это очень непросто.
— Имеете ли вы какое-либо отношение к смерти этого человека?
— Нет, конечно, нет. Как вы могли это подумать? Кто я такой, по-вашему?
— Скажу, когда узнаю вас поближе,— пообещал я.
Он развел руками, и я подумал, что больше всего он похож на продавца, который боится произвести неблагоприятное впечатление на покупателя.
— Послушайте, не могли бы мы с вами немного проехать? — предложил он.— Пока я не знаю, что мне сказать Этель, а за это время что-нибудь придумаю.
— Почему бы не сказать ей правду?
— Не могу. Дело в том, что в моей жизни есть нечто такое, о чем Этель не имеет понятия.
— Не пора ли вам ввести ее в курс дела?
Он посмотрел на меня так, словно я предложил скинуть его в шахту элеватора.
— Нет, это невозможно!
— Ладно, выкладывайте, что там у вас?
Он забрался в машину и с силой захлопнул дверцу. Мы объехали полквартала, прежде чем он заговорил.
— Я до этого уже был женат, а Этель ничего об этом не знает.
— Ну да, жену звали Мартой?
Он с несчастным видом повернулся ко мне:
— Вас кто-нибудь нанял вызнать все обо мне?
— Непременно наймут, если вы будете и дальше продолжать в том же духе.
— Это угроза?
— Скорее предупреждение.
Я остановил машину у обочины недалеко от дома с мансардой под красной черепичной крышей, перед которым стоял старый облезлый «роллс-ройс».
— Скажите мне, мистер Манган, что общего между вашей бывшей женой и тем мужчиной, которого я вытащил из океана?
— Не знаю. Может быть, она сможет вам ответить. Но в одном я твердо уверен: тот костюм оставался у нее в доме, когда я оттуда удрал.
— Как давно это случилось?
— Дайте подумать... Ага, в будущем месяце исполнится ровно четыре года.
— Где живет ваша бывшая жена?
— Я слышал, она управляющая многоквартирного дома в Голливуде. Экскалибур Армз, если не ошибаюсь.
Я знал это место.
— Прошу вас, не упоминайте моего имени,— взмолился Манган.
— Почему это так важно?
— Потому что я прошу вас об этом. Я же помогаю вам, да? Вы наверняка заинтересованы в моей помощи.
— Это непросто сделать, ведь независимо от моих поступков ваша фамилия указана на том костюме. Полиция это обнаружит, если уже не обнаружила. И они доберутся до вашего дома.
Он завертелся на сиденье, словно я его ущипнул.
— Я в западне!
— Только потому, что вы были раньше женаты? Но ведь это, обычное явление.
— Вы не знаете Этель. Она страшно мстительна. И Марта тоже. Если они встретятся, я конченый человек.
— Вы мне не все говорите.
— Да, есть кое-что еще...
Он подозрительно огляделся по сторонам.
— Я бы не удивился, если бы мне это подстроила Марта. Она никогда мне не простит, что я ее бросил. Это я твердо знаю.
— Вы предполагаете, что она убила этого человека и надела на него ваш костюм только для того, чтобы доставить вам неприятности?
— Не-ет...
У него был растерянный вид.
— Полагаю, что даже Марта на такое не способна.
— Тогда каково же продолжение, мистер Манган?
— Никакого продолжения нет.
— Должно быть. Выкладывайте.
Он начал говорить высоким, дрожащим от избытка эмоций голосом, какого я у него раньше не замечал.
— Мужчина должен иметь право менять жен, чтобы не влачить в аду остаток своей жизни. У меня были все основания бросить Марту. Под конец она большую часть времени бывала мертвецки пьяна. Признаюсь, я тоже не был золотом, но мне хотелось покончить с пьянством и выбраться из этой трясины. И тут повстречалась пожилая особа с большими деньгами...— Как будто услышав мои мысли, Манган продолжал: — Человек имеет право на второй шанс. Я доказал это, когда перестал пить. И помогла мне в этом Этель. У нас свои заботы, как у всякой семейной пары, не все дни можно назвать безоблачными... Но Этель была очень добра ко мне, она направила меня на достойную стезю...— Я понял, что Рольф цитирует слова собственной супруги.— А теперь вы хотите затянуть меня назад в это страшное болото!
К этому времени я хотел уже только одного: отделаться от Мангана. Если даже он и вправду покончил с пьянством, у него сохранились эмоции алкоголика с упором на самооплакивание.
Я завел мотор. Он расценил это, как знак собственной отставки, и принялся изо всех сил удерживать меня.
— Есть еще кое-что, о чем я не успел вам рассказать.
— Ну так рассказывайте.
Я приглушил шум мотора.
— Я оформил развод с Мартой в Мексике, но не совсем уверен, что он имеет законную силу.
— Иными словами, вы совершенно уверены, что не имеет?
— К сожалению, вы правы. Я заплатил в Тихуане адвокату 250 долларов, но потом выяснил, что развод не состоялся. А к этому времени у меня... я уже был женат на Этель.
— Так сказать...
— Вот именно, «так сказать». Этель следит за мной, как коршун, я связан по рукам и ногам. Так что теперь вы понимаете, в каком я переплете? Единственное, о чем я прошу вас, это не говорить Марте, где я живу и с кем. Я ведь получил развод и был уверен, что все в порядке. Откуда мне было знать, что тихуанский адвокат был жуликом? Мы с Этель обвенчались в Лас-Вегасе. Так что теперь я боюсь, по сути дела, Марту с ее мстительностью.— Он слегка дотронулся до моего локтя.— Не говорите Марте, хорошо?
Я обещал не говорить.
Когда я высадил его у их дома, Этель уже стояла в ожидании у парадной двери.
