Дмитриус стоит как всегда спокойно и молча. У Стального разговор короткий. Он скорее всех из Лисов причинит любому встречному что потребуется и глазом не моргнет. Наверное, потому что моргать нечем. Даже Ричард предпочтет разрешить дело миром там, где ходячий доспех может просто взять и… Левая стальная рука была поднята и нацелена в толпу. Анна вернула ему железный прут, задвинула обратно в локтевой сустав, но и без этого, у Дмитриуса по четыре таких в каждой руке. Попробуйте суньтесь, крестьяне.
Впрочем, злые мысли о мести клокотали в головах не у всех. Некоторым было не до того. Мать умирающей, белая, как полотно, завалилась на бок. Алейна вскочила, распрямившись, как тростинка, повернулась к холмичам бледным лицом, на котором горели темно-зеленые глаза.
— Нужна кровь! — громко выкрикнула она. Толпа еще отступила. Никто не хотел давать своей крови подстилке низвергской, проклятой твари-предательнице, пусть имя ее сотрется из памяти, чего ее вообще в живых оставлять, эту чертову Марет!.. Вон, бесстыжая, с голыми сосцами валяется, у всех на виду! Смотрите, люди — а люди смотрели.
— Беррик, — Алейна выхватила взглядом замершего здоровяка. В ярком сиянии светлин, бронзовые волосы жрицы блестели сквозь запятнавшую их грязь, как что-то благородное, драгоценное. Белый единорог на груди приковывал взгляд — единственная абсолютно чистая сущность на мили вокруг…
Старший над юнцами словно очнулся и решительно подошел к ней. Взгляд его вмещал столько чувств, что сжатые, побелевшие губы Алейны слегка дрогнули, не в улыбке, но в намеке на усмешку. Конечно, она простила его. Пускай теперь заслужит.
— Сожми руку. Вот здесь.
Ланцет сверкнул в пальцах целительницы и лег ей в подол, но, безупречно острый, прорезал его и упал в грязь. Алейна явно устала. По тыльной стороне локтя Беррика потекла густая, темная кровь. Девчонка накрыла разрез рукой, другую руку положила Марет под левую грудь. Кровь холмича вливалась в жрицу, проходила сквозь нее, превращаясь в чистую энергию жизни, выходила из другой руки Алейны и впитывалась в плоть умирающей. Получив такой дар, тело само распределит как нужно: если нужна кровь, сделает кровь. Неудивительно, что энергия, солнечно просвечивая сквозь ребра и кожу Марет, стекалась ей в правый бок.
Ланцет блестел в грязи, но капли крови уже бесследно стекли с него, а черная жижа не лепилась на невероятно гладкие, совершенные изгибы. Все же, белый единорог не был единственным чистым в Землеце. Святой символ Матери и кровавое орудие страшнейшей ведьмы, проклятой даже своими сестрами на долгие века — два столь разных средоточия чистоты, в шаге друг от друга, орудия одних и тех же спасительных рук… это многое говорит о мире, о жизни.
Наконец Алейна кивнула. Отстранила Беррика. Тянулись секунды, но стало понятно, что девочка не умрет. Хоть и несладко ей придется, после всего совершенного…
Жрица спрятала ланцет в костяной футляр и убрала пузырьки с отварами, из которых чем-то поила спасенную. С трудом разогнулась, тихонько замычав от усталости. оперлась о вытянутую руку Дмитриуса, мягко и спокойно, будто та не была орудием смерти, нацеленным в холмичей. Улыбнулась в их скривленные лица.
— Марет будет жить. Она не виновна. Ее совратила владычица Ареана, как и всех вас. И некоторых из нас.
В голосе жрицы не было обвинения, констатация факта.
— Вот и славно, — зачастил староста, — расходись уже, честный люд, отдыхать пора, синяки глиной мазать. Завтра будем думать, судить, да рядить, утро вечера светлей. Расходись, расходись, покончено с демоницей, под Холмом она.
Он семенил вокруг Лисов расширяющимися кругами, проваживая земляков по домам. Беррик взял Марет на руки и понес ее в дом Выдера. Бледная мать плелась за ней, ловя спиной проклинающие взгляды соседей.
— Милосердная жрица, — взбулькнула дебелая молодка с вытянутым и вдавленным, как молодой месяц, да еще и бледным как месяц лицом, подступая маленькими шажочками. За спиной у нее жалась все та же семья, мужик с отрубленными пальцами, посеревший, завернувший руку в тряпье, двое других с пораненными ладонями, да дородная баба в расшитом переднике, с кикой на голове. — Соизволите ли… раны исцелить… вашим воином нанесенные… по вине демоницы…
Голос девки заплетался и затихал, по мере того как взгляды Лисов сходились на ней. Испугавшись, она резко попятилась, по привычке подбирая длинное платье с узорами, хоть и бестолку, оно было полностью в грязи.
— Не соизволю, — сказала Алейна, отвечая не молодке, а хозяйке семьи. — Вы меня в жертву демону принесли и отдали. А только что кляли и грязью кидались. Завтра может подумаю, а сегодня пошли прочь.
— Брешут все про твою Матерь, — презрительно бросила баба и сплюнула. — Нет в ней святости! Пошли.
Анна и Ричард одновременно повисли на руке Дмитриуса, которая в ту же секунду сдвинулась и уставилась матроне прямо в голову. Оба Лиса гнули стальную длань вниз, сбивая прицел и шикая:
— Стой!
— Перестань!
Но стрелять и не понадобилось, холмичи припустили, мелькая ногами, злобная баба испуганно мычала на бегу, а дебелая молодка нелепо и высоко вскидывала колени. Каждый из Лисов смотрел им вслед по-разному: Дмитриус с оценкой, если выстрелить в хамку, какая вероятность, что попадешь удачно, и она дотянет до утра? Анна с жалостью и стыдом, Винсент с удовлетворенной улыбкой, Ричард уже спокойно — народ как народ, что с них взять, брехливых.
Жрица закрыла глаза, прижав руку к символу Хальды на груди.
— Ареана так и сидит в девочке? — тихо спросил маг, провожая взглядом расходящуюся толпу.
— Так и сидит, — кивнула Алейна, не открывая глаз, обнимая Дмитриуса за плечо и тихонько пытаясь усмирить дрожь усталости.
— Когда проснется, так и будет развлекаться с людишками?
— Так и будет.
— И когда проснется? — спросила Анна.
— Она у врат смерти побывала, а как вернулась на землю, я ее усыпила так сильно, как только можно было. Ну, чтобы она все-таки проснулась когда-нибудь… Дня три точно будет без сознания. Скорее дней пять, сначала в отрубе, потом в бреду.
— Все это время, используя разум девчонки, Ареана сможет проникать к местным в сны, и играть с ними, — мрачно и пророчески предостерег Винсент, кутаясь в мантию от надвинувшегося холода. — Кто знает, чего эта изощренная тварь сумеет добиться даже таким образом. Может, прямо сейчас они лягут спать, а проснутся уже порабощенные, и точно нас поубивают. Или мы их.
— Надо забрать ее из Землеца и увезти туда, где смогут изгнать демоницу.
— К Хилеону?
Светоносный мог бы вышвырнуть Ареану одним движением руки, в этом никто из Лисов не сомневался. Не после тех чудес, или ужасов, которые он при них сотворил. Не только изгнать, но и запечатать деву так, что большее никто в нее не войдет, до замужества точно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
