в одно полотенце.
— Инквизиция? — мурлычет она и в комнате становится ощутимо теплее: — это ты девочка «Инферно» в коридоре метала?
— Акира-нээсан! — вслед вбегает Юки, она одета поприличнее, на ней — два полотенца: — Акира-нээсан, пожалуйста, пойдем обратно, пусть тайчо тут сама разберется!
— И-извините. — встает и кланяется пирокинетик Томоко: — да, это была я. Мы не знали, что вы …
— Ааа… мелкая засранка, думаешь ты можешь переплюнуть меня? — прищуривается Акира: — а ну-ка пойдем, выйдем, я тебе твою задницу поджарю. А то неохота старому Джиро проблемы доставлять. Второй уже дом … Ик!
— С дисциплиной и у нас проблемы. — обращаюсь я к инквизитору: — сами видите.
— И пойду! — встает Томоко и топает ножкой: — прошу вас!
— О! Смелая. Ик! Ну пошли… — Акира, Юки и Томоко удаляются. Мы смотрим им вслед.
— Как бы не сожгли чего. — говорю я: — но вообще я уверен, что Томоко-тян ничего не угрожает.
— Ну конечно! — улыбается инквизитор: — мы же в конце концов союзники, что с ней может тут случится? — я думаю, что вот как раз с Томоко может много чего случится, пока мы тут разговариваем и надеюсь только на сознательность Акиры… хотя она ж пьяная. Хорошо, на сознательность Юки… хотя она сегодня узнала, что она может быть принцесса. Надеяться на сознательность Иошико или Линды нет смысла — у первой ее нет, а вторая с удовольствием посмотрит, что из этого всего выйдет. Боже, как мне не хватает Питера, он был гласом разума в этом бардаке. Еще есть Читосе но она… а вот и она.
— Куда это Акира инквизитора повела? — спрашивает Читосе, войдя в кухню. В ее руках — знакомая папка.
— А, не обращайте внимания, Читосе-сан. Это у них дружеский спарринг намечается. — машет рукой Такаги.
— Сожгут мне дом к черту, как есть сожгут. — вздыхает Читосе: — ладно, вот. — она кладет папку на стол.
— Что это? — инквизитор подвигает к себе папку с цифрой «68», выведенной черным маркером.
— Условие такое. Мы помогаем вам с вашими заморочками, а вы — нам с этим делом. — объясняю я, поняв чего хочет Читосе: — а то у нас небольшой тут затык, а следы ведут в Токио, а у вас там больше связей. И доступ к архивам. И … может быть парочку ордеров на обыск не помешало бы.
— Хорошо. — ладонь инквизитора с размаху ложится на папку: — договорились.
— Инферно! — раздается крик в саду и где-то там ревет пламя. Мы переглядываемся.
— Спалят дом, вот как есть спалят. — поджимает губы Читосе: — вы извините, но мне надо идти. Надо кое-кому по голове дать. Крепко так.
— Ступай. — киваю я: — только … не сломай ей там ничего.
— Пффф — фыркает Читосе: — я сломаю, ты починишь. Это дом жалко. И сад. И пруд — а там между прочим — карпы плавали! Варвары.
— Это у нее бунт против отца. — говорю я: — она можно сказать катарсис переживает заново.
— Катарсис катарсисом, но рыбы-то тут при чем? — резонно возражает Читосе: — ладно, я побежала, пока они весь сад не пожгли. — и она исчезает. Я остаюсь наедине с инквизитором и его подчинённой с татуировкой на лице. Как ее там — Аника. На некоторое время в кухне повисает неловкое молчание.
— Может в картишки? — предлагает командир отдельной десятки Его Императорского Величества Инквизиции.
— Можно. — отвечаю я и он достает колоду засаленных карт.
— На щелбаны? — деловито интересуется он: — без интереса играть не интересно, а командировочных у нас маловато будет.
— На щелбаны. — соглашаюсь я. Из сада доносятся крики и невнятная возня. Добежала-таки Читосе, думаю я с удовлетворением. Теперь можно быть уверенным что и сад не спалят — кроме того, что уже спалили, и Томоко-тян целой назад вернут. Через некоторое время. А пока — я играю с инквизитором в карты. На щелбаны.
Глава 22
Глава 22
POV Горо Такэмура, профессионал
Поздним летом, когда тяжелое, свинцовое небо нависает над городом, напоминая о возвращении осени, когда ночи становятся все длиннее, позволяя тварям с Изнанки Мира захватывать улицы, захватывать души и глаза редких прохожих — именно в это время становится пронзительно ясно что выхода нет. Ни из этого дешевого мотеля, ни из этого города, ни из этой реальности. Не в этой жизни.
Горо курил и не чувствовал вкуса сигаретного дыма. «Великолепный сбор отборных сортов табака с лучших плантаций Ямайки» — так было написано на пачке. Но он больше верил невзрачной надписи на обороте, приклеенной в соблюдение антитабачного лобби. «Курение убивает» — гласила надпись. Горо только усмехнулся, разглядывая ее. Курение убивает. Каким нужно быть наивным, чтобы поверить в то, что тебя убьет курение. Столько всего может тебя убить… и курению твой труп уже не достанется. Алкоголь, наркотики, идиот на автомобиле с неисправным тормозом и хорошим двигателем, нож в спину или обрезком трубы по голове — в узком и темном переулке рядом с Веселым Квартальчиком… или например собственная девушка, особенно если у нее есть служебный револьвер. Горо вспомнил последнюю встречу с Кеко-тян.
— Это конец. — сказала Кеко-тян: — раньше у меня еще оставалась надежда, но теперь…
— Ой, да ладно тебе, Кеко. — говорит Кайя-чан: — все же классно, наоборот все здорово! Надо только посмотреть на это с позитивной стороны!
— В чем дело-то? — спрашивает Горо, уже зная, что пожалеет об этом.
— Инквизиция вернулась в СКПУ. Содрали отовсюду плакаты с розыском Сумераги-тайчо и предупредили, чтобы на время их операции никто и не думал ее разыскивать. И про правовой иммунитет полчаса лекции читали. — говорит подавленная Кеко: — мне удалось подслушать, они планируют совместную операцию.
— Совместную операцию? — Горо так и знал, что нахождение Инквизиторов в городе обернется совместной операцией, Имперские ищейки не были сильны в захватах и удержаниях, они расследовали. А к захватам привлекали спецподразделения СКПУ или «Антимагии». Однако у них в городе спецподразделений не было, значит придется терпеть еще и спецназ СКПУ из Токио. Высокомерных ребят и девчат из столицы, которые просто уверены в том, что местные все делают неправильно. И это еще полбеды. С коллегами из токийского офиса можно было хоть словом перекинуться, в отличие от бойцов подразделения «А». Те даже вне операций — носили свои наглухо закрытые шлемы и отличить одного от другого — было невозможно. Да что там отличить одного от другого — Горо даже не мог сказать какого пола был этот боец. И те, кто
