— Черт. Черт, черт, черт.
Где же, черт возьми, Алекс? Где же он, черт возьми?
Небо сейчас чистое, но все утро шел дождь. Сегодня днем температура резко упала, и теперь дороги покрыты льдом. Я близка к тому, чтобы слететь с дороги, когда я слишком быстро сворачиваю за угол. Машина мчится, дико раскачиваясь на повороте, и в течение одного ужасного момента тормоза не делают абсолютно ничего.
«Вот и все».
«Вот и все».
«Вот сейчас я, бл*дь, и умру».
Гудок грузовика вырывается наружу, как какой-то искаженный победный клич. Только... колеса «Новы» набирают обороты, впиваются в асфальт, находят опору, и вдруг я снова рвусь вперед.
«Сосредоточься. Езжай. Просто езжай. Ты справишься. Ты можешь это сделать».
Дорога до больницы занимает целую вечность. Я въезжаю на стоянку, обливаясь холодным потом, колеса «Новы» визжат, когда я приближаюсь к знакомому виду серебристого фургона отца. Грузовик следует за мной, прямо у меня на хвосте.
Я резко останавливаюсь рядом с фургоном, и папа вылезает, размахивая блестящим черным оружием в руках.
— Твою мать! ПАПА! — Я кричу, но он меня не слышит. Он не сводит глаз с грозного черного монстра, который несется прямо на нас.
БАХ!
БАХ!
Звуки выстрелов разрывают воздух на части. Мой рот отвисает, я поворачиваюсь, наблюдая, как грузовик проносится мимо нас, два массивных пулевых отверстия вздувают краску задней пассажирской двери. Я олицетворяю собой страх, пока жду, когда грузовик остановится…
Но это продолжается и дальше.
Дико раскачиваясь на широком повороте, грузовик едва не врезается в припаркованный «Приус», выезжая с больничной стоянки, возвращаясь восвояси.
Святое... гребаное... дерьмо.
Я наклоняюсь вперед, прижимаюсь грудью к рулю, внезапно теряя способность держаться прямо.
— Сильвер. Эй, малышка, открой дверь. Все в порядке, он ушел. — Папа стучит в окно и с тревогой смотрит на меня. Мне требуется секунда, чтобы привести свои конечности в какой-то порядок. Похоже, они не хотят делать то, что им велят. В тот момент, когда я открываю дверь, папа уже там, помогает мне выбраться из «Новы», притягивает к себе в сокрушительные объятия.
— Ты стрелял в него, — задыхаясь, говорю я. — Ты действительно стрелял в него.
— Я знаю, знаю. Ну же, иди сюда и посиди минутку. Ты вся дрожишь. — Он все еще держит пистолет в руке. Я чувствую прохладу неумолимой стали оружия на своей шее, когда папа ведет меня к задней части фургона, открывая заднюю дверь, чтобы я могла сесть на выступ багажника.
— Этот ублюдок выкинул свой последний трюк, — кипит папа, суетясь надо мной, заправляя мои волосы за уши, убирая их с моего лица. — Я убью его к чертовой матери.
— Простите, что прерываю вас, ребята.
Мы с папой подпрыгиваем, пораженные голосом, который раздается позади нас. Я балансирую на грани сердечного приступа, когда оглядываюсь, и там, прислонившись к «Нове» в синевато-фиолетовом сумраке, стоит парень, который дал мне свою визитку, парень доктора Ромеры, парень, которого Алекс назвал Зет.
О... черт.
Может быть, на нем и нет костюма и галстука, но он выглядит настоящим мафиозным королем, холодно оценивая нас темными, умными, хотя и безэмоциональными глазами.
— Я подыскиваю оружие, — беззаботно говорит он. — Этот выглядит довольно посредственно, но я не привередлив.
Папа застывает, глядя на пистолет в своей руке.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? Я не отдам тебе свой…
Зет отталкивается от машины, делая небрежный шаг в нашу сторону.
— Зарегистрирован?
Лицо отца бледнеет. О господи, он не зарегистрировал свой пистолет? Эта штука вообще принадлежит ему? Она похожа на ту, что он обычно держал в коробке из-под обуви в своем шкафу, но опять же, я видела ее только украдкой через треснувшую крышку обувной коробки.
— Ты просто стреляешь этой штукой в движущийся автомобиль на общественной стоянке, — размышляет Зет, проводя языком по зубам. — Власть имущие обычно не любят такого дерьма. Держу пари, что они уже едут сюда, пока мы тут разговариваем. Я подозреваю, что могу оказать тебе услугу, забрав его, Кэмерон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Папа подозрительно прищуривается, глядя на парня.
— Откуда ты знаешь мое имя?
Зет скучающе фыркает, глядя в темную полосу леса на другой стороне стоянки.
— Для тебя будет лучше, если ты просто отдашь его мне, дружище. Мне бы очень не хотелось отнимать его у тебя.
Узел беспокойства сжимается у меня в животе.
— Отдай его.
— Сильвер…
— Просто отдай ему пистолет, папа. Пожалуйста. Давай избавимся от него и уберемся отсюда к чертовой матери.
Папа смотрит на меня так, словно я сошла с ума, но осторожно делает шаг вперед и протягивает оружие, вложив его в протянутую руку Зета.
— Молодец. А теперь тащи свою дочь домой до того, как появятся легавые.
Папа тычет пальцем вслед грузовику.
— Этот ублюдок пытался причинить ей боль. Мы должны сообщить об этом в полицию.
По лицу Зета расползается устрашающая улыбка.
— Думаю, тебе лучше оставить и это дело мне. Тебе так не кажется, Сильвер?
Я ничего не говорю. Но когда мы отъезжаем, папа следует за мной по пятам, непрерывно болтая по телефону, чтобы занять меня, я думаю об этом про себя:
«Да. Может быть, вся эта ситуация с Джейкобом была бы лучше, если бы ею занимался такой человек, как Зет».
Глава 31.
Звук бьющегося стекла наполняет воздух.
По другую сторону Алтаря — название, данное бару самыми преданными завсегдатаями «Роквелла» — бармен Пол бледнеет при виде меня, а стакан, который он только что уронил, валяется перед ним на полированном красном дереве.
— Алекс, — нервно говорит он. — Где ты пропадал, старик? Монти планировал в ближайшее время выслать поисковую группу.
— Да, держу пари, что так оно и было.
На самом деле это был лишь вопрос времени, когда Монти придет за мной. До сих пор я полагался на его высокомерие, зная, что этот ублюдок ожидает, что я приползу к нему за прощением, но у этого плана был срок годности. В какой-то момент он устал бы ждать и послал кого-нибудь, чтобы притащить меня сюда за шкирку, как непослушную бродячую собаку.
— Он знает, что ты собирался заскочить сюда? — Голос у Пола ненормально высокий.
Он бесится до чертиков, потому что я ему нравлюсь, он мой друг, и он знает, что я только что вошел в логово льва, не думая о том, что произойдет, когда дверь за мной захлопнется.
Но я уже думал об этом. Много. Я точно знаю, что буду делать и как, и Монти будет сидеть там, как хороший мальчик, и слушать меня, пока я говорю.
— Не волнуйся, чувак, — говорю я Полу. — Я уже обо всем позаботился.
Я направляюсь к задней двери, но Пол кричит мне вслед:
— Эй, подожди. Тебе это, наверное, понадобится. — Он быстро выплескивает немного янтарной жидкости в стакан, который отправляет скользить по стойке в моем направлении. Стакан останавливается в футе от меня. Я выпиваю текилу, содрогаясь от крепости напитка, который обжигает все мое горло. Затем ставлю стакан обратно на стойку, вверх дном.
— Спасибо, старик.
— Я бы сказал, кричи, если я тебе понадоблюсь, но...
Я натянуто улыбаюсь и киваю. Да, с этим я сам справлюсь. Пол ничего не может сделать для меня без того, чтобы его задницу не уволили или не пристрелили.
— Не беспокойся. Как я и сказал, я уже обо всем позаботился.
Как ни странно, дверь в кабинет Монти распахнута настежь, отбрасывая свет в темный коридор. Я останавливаюсь в дверном проеме, прислонившись к косяку, и с легким интересом наблюдаю, как Монти, сидя на стуле, согнулся, ища что-то на полу. Он весь напрягается, когда видит в дверях мои кроссовки. Не глядя на меня, он хрипло смеется, опустив голову между плеч.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А я все гадал, когда у тебя появятся яйца, — говорит он. Голос у него легкий, но в то же время пронизанный кислотой. Когда он откидывается на спинку стула, на его лице появляется острая, как кинжал, улыбка, заставляющая меня пожалеть, что я не захватил с собой нож. Он встает на ноги, забыв о том, что искал на полу. — Заходи, малыш. Нам надо кое о чем поговорить, тебе и мне.
