поход… чего только не передумается…
— Смирно! Гардемарины!
Один из старших офицеров базы — берет микрофон. Его чад здесь нет — три дочери, как назло. Но он пришел, и пришел сюда не просто так. Потому что в них, этих голенастых и еще мало соображающих пацанах — будущее Империи. Тот, кто был в ЗАПТОЗ и видел жуткие атаки человеческими волнами, кто всю ночь отражал штурм отдаленного аванпоста — тот знает, каким оно будет, будущее — если эти пацаны подведут.
А не хочешь, чтобы они подвели — воспитай их правильно.
— Вольно, гардемарины.
Строй немного расслабляется — но стоит по-прежнему ровно.
— Двадцать с лишним лет тому назад, я стоял в таком же строю. Только вот в теплые моря нас тогда не возили.
Ни одного смешка. Все внимательно слушают.
— … Больше всего, я боялся тогда опозорить звание гардемарина! И то доверие, которое мне оказали, приняв меня в скаутский корпус!
…
— С тех пор — прошло много лет! Но это значит лишь то, что на вас теперь — еще большая ответственность! Почти все из тех, кто стоит передо мной — я верю — будущие офицеры! Поэтому — я ожидаю, что вы не уроните честь нашего гарнизона — ни на земле, ни в море! Виват, гардемарины!
— Виват!
— Виват, гардемарины! Не слышу!
— Виват!
— Виват, гардемарины! Опять не слышу!
— Виват! Виват! Виват! — гремит над строем.
— Вот так! А теперь слушать меня! Идете в дальний поход! В море может случиться всякое, что делается в мире — знаете. Поэтому слушать мой приказ, гардемарины! Вахту стоять строго! Страховкой — не пренебрегать! Друг перед другом — не азардовать! Офицеров — слушать! Да не так как мамку — а слушать!
…
— С корабля без старших не отлучаться! Обо всем что увидели или услышали — немедленно докладывать! Если пристанет пора оружие в руки брать, действовать решительно, как вас учили. Помните, что ваш корабль — боевой, на нем — русский флаг, а русский флаг — никогда не спускается перед неприятелем. И действуйте в соответствии. Ура!
— Ура! Ура! Ура!
Старший вожатый — моментально перехватил внимание
— Первый взвод на посадку, марш!
Почти невидимые в темноте ступеньки. Узкий и глубокий проход меж сидениями, сами сидения — с откидными поручнями, глубокие, совсем не похожие на те, что в электропоезде. Можно закрыть глаза — и представить себе, что это не кресло рельсового автобуса, а какого-нибудь… космолета. И поплывут в далекую темноту знакомые буквы…
Однажды, в одной далекой-далекой галактике[99]…
Но звездолета не было, а был всего лишь — рельсовый автобус…
Тот, кого никогда не существовало, не знал, что именно в этот момент — он едва не провалился. Если бы он об этом знал… ему это не понравилось бы, хотя в отличие от самураев у ниндзя не было принято кончать с собой от позора, это всегда было традицией аристократии, а ниндзя — происходили из простого народа. Но все равно — он испытывал бы стыд и потерял бы уверенность в себе, а ее пришлось бы восстанавливать долгими и суровыми тренировками. Хуже всего было то, что его видела женщина. Та самая, которую он видел с тем гайджином, и которая недостойно вела себя, переча мужчине. Она пришла посмотреть на отправку пацанов — но подойти так и не решилась. Смотрела из темноты. Где грань между гордостью и гордыней? О том знает — только Бог.
И она то и увидела — как в серой предрассветной хмари, когда все вещи уже погружены, и скаутский рожок протрубил отставание — кто-то, вроде бы как перепрыгнул с крыши единственного здесь крытого железнодорожного перрона на крышу автобуса, чтобы спрятаться среди вещей, плотно увязанных на верхних багажниках железнодорожных автобусов, готовых к отправке.
Она не поверила своим глазам, вгляделась — но больше ничего не увидела. Не было движения. А человек — замечает именно движение, это атавизм, вызванный потребностью спасаться от хищников. И она решила, что ей привиделось. Ведь кому — придет в голову ехать на крыше автобуса? Никому.
Человек — видит то, что хочет видеть…
Во Владивосток — они прибыли только во второй половине дня…
Владивосток — сам по себе интересен, но еще более — он был интересен для мальчишек из довольно отдаленного военного гарнизона, многие из которых выбирались из своих сопок всего пару раз в год. Владивосток был и военным, и торговым портом. И он был ближе всего к войне. Войне, на которую мечтают попасть, наверное, все мальчишки…
Железнодорожные пути — в городе шли по самому побережью, при обороне города — по ним должны были курсировать бронепоезда и железнодорожные орудия, отражающие десант. Рельсовый автобус — катился по ним удивительно мягко, почти не замечая то и дело встречающихся стыков и стрелок. Справа — бесконечной чередой катились грязные пакгаузы, элеваторы, краны, среди которых встречались даже паровые, вагоны всех мастей, грузовики на рельсовом ходу, которые были сильно популярны здесь и в основном заменяли маневровые локомотивы. Слева — был берег и океан. Даже не так — ОКЕАН. Огромный, тяжело дышащий, строгий — и в то же время дружественный. Наверное, правильно, что человек должен жить на берегу. На стыке стихий. И наверное правильно, что человек должен служить…
— Смотрите! — крикнул Вовка Беркутов — авианосец!
Длинный, с высокой настройкой, светло-серый корабль шел на выход из бухты в сопровождении океанского эсминца.
— Авианосец… Десантный корабль, проекта Халзан[100]. Учи матчасть, салага
— А чего ты!
— Тихо!
Пацаны, сбившись на левый борт желдоравтобуса — во все глаза смотрели на корабль. Южные широты, жара, соль, верный автомат на ремне и черный берет подоткнутый под погон — говорили, что японское командование издало тайный приказ черных беретов в плен не брать. У американцев тоже есть черные береты, только у спецназа — они сами в Русском инвалиде видели.
И тут — высокое здание портконторы скрыло от них авианосец и море, автобус замедлил ход. А потом — мимо потянулся длинный, груженый лесом состав, а они начали поворачивать на «язык» — причал, отделяющий грузовой порт от военной части бухты. На самом языке — самом дальнем конце причала — их ждали паруса…
Парусник был огромен…
Он относился к классу трехмачтовых фрегатов и был построен специально по заказу скаутского корпуса России на единственной в мире верфи, до сих пор активно строящей парусные корабли — данцигской верфи кораблестроительного общества Ф. Шихау в Священной Римской Империи. Эти корабли были заказаны трехмачтовыми, в
