подробности моей истории, крепко сжимала мою руку. Наверное, боялась, что я могу сорваться или выкинуть что-то. Но эти страхи были беспочвенны. Если вам интересно знать, о чём я думала тогда, то я не смогу ответить на этот вопрос, я честно не помню. По прошествии лет, воспоминания стёрлись и померкли. Да и я не старалась удержать их в себе. Они прошлое, а прошлое должно быть забыто раз и навсегда. Ради будущего…
Могу сказать вам лишь одно, Билл… Я видела, как чуть позже, приговорённых выводили друг за другом. Как они прятали глаза, боясь посмотреть на окружающих. Слышала, как еле заметно звенят наручники, одетые на их запястья. Различала, гневные окрики из толпы и напряжение стражей порядка, плотнее сжимающих кольцо вокруг них… Когда появился генерал Макрид, я удостоила его лишь мимолётным взглядом, мне было безразлично. Его фигура растворилась в толпе, окружившей машину, что увезёт их в городскую тюрьму, где они проведут бесконечно долгую, бессонную ночь, перед своей неминуемой кончиной… Я ждала другого человека. Его надменного, даже сейчас, взгляда, дерзко оглядывающего толпу… Я ждала и молила господа, чтобы наши глаза встретились… И это произошло.
Миссис Каниган, которую вывели последней, увидела меня в толпе. Я помню её лицо, с которого мгновенно сошло презрение и мрачная решительность…И помню свои чувства — облегчение, счастье и спокойствие. Моя война закончилась. Теперь это в прошлом. Я буду жить, лишь бы жив оказался Янис.
Глава 6
Маркус Альери
— Чёртова болезнь, не знаю, придумал ли ей кто-то новомодное название, но тогда её просто называли вирус. Почему вирус? Да потому что где бы ни появился носитель, он с высокой долей вероятности заражал других. Пусть умники из университетов спорят, что это было, для меня всё ясно как день — передаётся воздушно-капельным путём, значит, вирус. И нечего размышлять. Я бы не разговаривал с вами сегодня, если бы не Джонг, точнее, его гены. Не знаю, какой кредит на везение мне выдали там, наверху, но я благодарен, что до сих пор жив, здоров и в здравом уме. Надеюсь, на моём счету ещё остались счастливые фишки.
Гены помогли не только мне, но и самому Джонгу. На той встрече присутствовал контактировавший с больными человек. Он и не подозревал, что принятые меры предосторожности не помогли ему ни на йоту, он заразился и там заразил остальных. Забавно, комиссия по вопросам неизвестного заболевания заболевает в полном составе. Хороший газетный заголовок, на радость любому редактору. Около десяти часов потребовалось нашему вирусу, чтобы показать, как он влияет на организмы ещё совсем недавно здоровых людей. Но вот в чём удача — появившийся из неоткуда, ждавший своего часа МЕСТНЫЙ вирус, не мог выжить в организмах людей, имеющих азиатские корни. Возможно, его никогда и не обнаружили бы, не свались на Новый Пекин столько иноземцев. В них-то он и нашёл благодатную почву для роста. Именно поэтому и не случилась пандемия. Покинув зоны заражения, люди сумели локализовать угрозу. А на местных он действовал слабо. Они не могли быть его переносчиками.
Я же как пленник и штатный сотрудник Комитета в одном лице, контактировал только с Джонгом, это и спасло меня, других спустя время стали отправлять в карантин. Конечно, мы узнали подробности позже, когда вирусологи смогли разобраться в происходящем, а тогда я не почувствовал синдромов болезни и возносил хвалу всем богам и их пророкам, за такую удачу.
Правда Ли Во Джонг всё же заболел. Вирус не смог выжить в его теле, но оставил после себя некоторые последствия, такие как высокая температура, головные боли и слабость, присущие обычной простуде. Его симптомы отличались от проявлений болезни других заразившихся, поэтому его не отправили на карантин. Хорошо, конечно, но он был слаб как малолетний ребёнок, толку от моего «коллеги» не было никакого. Впрочем, толку было мало от всех. Я могу в полной мере оценить их усилия, молодцы, с этим не поспоришь, Комитет старался даже сейчас. Возможно, хоть кто-то и сказал им спасибо за это. Ну или они сами выдали себе медаль за «старания», их можно понять, как говорят "сделали всё возможное". Совесть чиста. У всех бы давно опустились руки, помимо прочего, ещё и болезнь… Столько сил…Столько средств… Всё зря!
У нас было время поговорить. Чем мы обычно и занимались. Пока кругом все носились как угорелые, я и Джонг тихонько сидели в своей комнате. Контакты ограничили. Еда состояла из солдатских индивидуальных пайков, запечатанных, герметичных. Все перешли на этот шедевр кулинарного искусства, чтобы не подхватить заразу. Я как прилежная сиделка выполнял свою роль, разбавляя скуку общением с Джонгом и дрянным местным виски. У нас даже случались вечера откровений, рассказы про детство и знаменательные события из жизни. Пожалуй, тогда между нами проскользнула некая симпатия. Интересно беседовать с человеком, чьи аргументы и выводы не продиктованы извне, а идут от личного опыта и точки зрения, кто спорит не повышая голос, и способен разглядеть собственные ошибочные мысли, кто может честно сказать — «ты прав, а я заблуждался». Эти споры неизменно приводили нас к его брату. Считайте это шестым чувством или интуицией, неважно. Только тогда я чувствовал, что Пекин — это место, где наступит развязка, какая бы, она ни была. Здесь точка в которой сойдутся все переменные. И я был уверен, что его брат замешан в этом. Хоть убейте, не скажу как, но я ПОНЯЛ, по той его фразе, что Лучевое оружие будет здесь. Джонг, конечно же, не верил, говорил, что брат всего лишь встал не на ту сторону, что он «обычный» политик, со своими взглядами и убеждениями. Уверял меня в его непричастности и посмеивался над моей подозрительностью. Говорил — если ты такой, то не обязательно всем быть такими. Ну… понять это можно. Родственные связи. Может, будущее стало бы другим, сумей я его убедить, но этого не произошло. Да и мои догадки не выложишь на стол руководству, без доказательств они ничто.
Что меня беспокоило сильнее, так это стремительно приближающееся время возвращения нашего «посыльного». Джонг не дееспособен, а он может вернуться со дня на день…
— Лететь пришлось вам?
— Мне. Как бы смешно это ни казалось. Я-то думал постою в сторонке, дождусь окончания маскарада и умою руки. Но, не тут-то было. Борроу согласился встретиться, что само по себе удача. Дал координаты места встречи и назначил время. Через три дня. Нужно было лететь. Джонг был полон энтузиазма, но его
