— Если он причастен к его исчезновению, то ответит, что к нему никто не приходил, а если нет, то скажет, что тот пришел и ушел. Если, конечно, Алексей вообще был там.
— Но я не могу сидеть, сложа руки, каждая секунда дорога.
— Ладно, — Даша положила руку ему на плечо, — к доктору пойду я.
— И что ты ему скажешь? — тут же поддразнил Полетаев.
Даша усмехнулась:
— Ты действительно хочешь знать, о чем обычно рассказывает женщина на приеме у гинеколога?
— Нет.
— Тогда наберись терпения.
Полетаев смерил ее тяжелым взглядом:
— Даю тебе один день. Завтра ровно в... — он посмотрел на часы, — ровно в два я достану тебя из-под земли.
Даша вздохнула:
— Надеюсь, ты это в переносном смысле.
6
Если бы Даша могла безболезненно разделиться на две части и дальше скакать на одной ноге, но одновременно в две стороны, она бы сделала это, не задумываясь. Однако обе ее ноги пока еще были на положенном им месте, и необходимо было выбрать единственное, но верное направление, ибо времени оставалось в обрез. Ровно через сутки, в этом можно было не сомневаться, Полетаев вырвет ей и обе ноги, и обе руки, а заодно и ноздри. От страха в голове постепенно вызревал план.
Первое, что необходимо сделать, — вспомнить варшавский адрес Пелтрама. Это было нелегко, ибо если название улицы она хоть как-то запомнила, то номера дома и телефона вылетели из головы полностью.
Даша решила воспользоваться парой методик, разработанных еще в студенческие времена. Устроившись поудобнее, она сильно зажмурилась, потом резко открыла глаза и снова зажмурилась. Этим способом она пыталась восстановить облик визитки: необходимо было вспомнить, как располагались слова, где стояли цифры, какой они были формы. Через десять минут в глазах скакали золотистые зайчики, но дальше завитушек у заглавных букв «П» и «Г» дело не продвинулось. Завитушки стояли перед затуманившимся взором как живые, но кроме них вспоминался лишь глянцевый блеск картона. Тогда Даша встала, сварила себе крепкий кофе и сделала массаж воротниковой зоны, дабы кровь приливала к мозгу с большей интенсивностью. Но, видно, кровоток был сегодня в какую-то другую сторону — заканчивая массаж, она вдруг поняла, что забыла не только номер дома, но и название улицы. Необходимо было срочно заканчивать мучить организм, пока в голове оставалась хотя бы фамилия.
Был еще один способ: интенсивно думать о визитке и уснуть. Тогда, по идее, та должна ей присниться, и адрес можно будет просто прочитать, главное, успеть его записать. Положив рядом с подушкой карандаш и блокнот, Даша смежила очи и попыталась уснуть. Но сделать это после сильного нервного возбуждения да еще в середине дня было нелегко. Промаявшись без толку минут пятнадцать, она присела на диване и загрустила. Если бы у нее были знакомые в Варшаве...
«Стоп!» Вскочив, Даша бросилась в коридор, где висела сумка, достала кошелек и принялась вытряхивать клочки бумаг из всех кармашков. За непродолжительное время были обнаружены: чеки — шесть штук, неиспользованный медицинский рецепт трехлетней давности, квитанция из химчистки на костюм, который, скорее всего, уже продали с аукциона, несколько телефонов, записанных торопливыми мужскими почерками, проездной билет на метро, фантик и восемь визиток. Быстро перебрав карточки, она радостно вскрикнула:
— Есть!
Это была визитная карточка хирурга, встреченного ею случайно в варшавском аэропорту. Не веря в успех, она набрала номер, под гулкие удары сердца, отсчитывая секунды до соединения. В трубке раздавались длинные гудки, она уже хотела перезванивать на другой номер, как мужской голос произнес:
— Пожалуйста, говорите.
Путая польские и чешские слова, Даша затараторила:
— Добрый день, пан доктор, это вас Быстрова беспокоит, помните, мы недавно познакомились в аэропорту, еще рейс из Америки на двенадцать часов задержали?
Мужчина промямлил что-то невнятное. То ли не помнил, то ли не хотел вспоминать! Но Даша держалась твердо, сейчас это был ее единственный шанс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пан доктор, помните, мы говорили про цихлозому? Так вот, оказывается, это не болезнь, а рыба такая, ха-ха, представляете, я просто неправильно поняла свою подругу, она плакала, и я подумала...
— Простите, пани Быстрова, — со сдержанным раздражением перебил ее поляк, — вы звоните мне, чтобы рассказать о своей подруге? Дело в том, что у меня прием, и я...
— Нет! — взвизгнула Даша, испугавшись, что тот сейчас попрощается. — Ради всего святого, не вешайте трубку. — Не давая собеседнику и секунды передышки, выпалила: — Мне нужен адрес и телефон одного гинеколога, он поляк, у него клиника в Варшаве, а я потеряла визитку и теперь не знаю, как мне его найти, я вас умоляю, на коленях прошу, помогите, пожалуйста!
В трубке повисла напряженная тишина.
— Пани, с вами все в порядке?
Вероятно он имел в виду, что ей надо обратиться к другому доктору.
— Не знаю, но поверьте, этот врач мне очень нужен, говорят, он волшебник, для меня это единственный шанс!
— Мне казалось, в Москве достаточно хороших врачей, — проворчал поляк, — но раз вы так настроены... Как его фамилия?
— Пелтрам. Доктор Генрих Пелтрам.
Голос в трубке зазвучал несколько оживленнее.
— Ах, вот как! Да, да, я вас понимаю. Но ведь пан доктор Пелтрам имеет клинику и в Москве, зачем вам его варшавский адрес?
— Не может быть! — Даша готова была разрыдаться прямо в трубку. — И вы можете мне его сообщить?
— Да, конечно. Записывайте...
Глава 30
1
В приемной доктора Пелтрама царила чистота и какая-то нездоровая правильность. Мебель и остальные предметы интерьера словно держали в руках табличку: «Мы сделаны из экологически чистых материалов». Цвет стен был тщательно продуман и оправдан, на продуманных стенах висели неаллергичные цветы и плакаты о пользе своевременного лечения геморроя во время беременности, на столиках лежали брошюры о правильном питании, буклеты с информацией о последних достижениях фармакологии. Деревянный пеленальный столик для грудничков, деревянный манеж для прямосидящих, деревянные игрушки для прямоходящих. К слову, и тех, и других, и третьих было в просторной приемной в достатке.
Даша на всякий случай еще раз посмотрела на табличку у входа: «Д.м.н. Пелтрам, гинеколог». Гинеколог, а детей — как во время гриппа у педиатра!
— Я могу вам чем-то помочь? — раздался вежливый голос.
За спиной стояла приятная медсестра в высокой накрахмаленной шапочке.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте. Вы на какое время записаны?
Даша вспомнила, как Юркевич говорила, что без договоренности попасть к Пелтраму невозможно.
— Я, к сожалению, без записи, но мне необходимо встретиться с доктором.
— С каким именно доктором?
— С Генрихом Бенедиктовичем.
— Простите, но это невозможно. — Медсестра отвечала мягко, но твердо. — У Генриха Бенедиктовича запись на полгода вперед. Если хотите...
— Нет, через полгода не хочу, мне надо попасть именно сегодня. Я согласна заплатить любую сумму и при этом поклясться, что отниму у доктора не более пяти минут.
Девушка в накрахмаленной шапочке покачала головой:
— Это невозможно.
— Может быть, вам все-таки спросить у самого доктора? — Достав кошелек, Даша отсчитала триста долларов. — Вот, без всяких квитанций и всего пять минут. Через пять минут, если я не выйду, можете вызывать охрану.
Вид денег возымел действие.
— Простите, как ваше имя?
Даша брякнула первую попавшуюся фамилию:
— Иванова, — Но подумав, что звучит это слишком нарочито, поспешно добавила: — Лариса Витольдовна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Одну минутку, Лариса Витольдовна, я попробую поговорить с доктором. — Сохраняя свою дежурную улыбку, девушка исчезла за большой белой дверью.
Даша заняла свободное кресло и принялась наблюдать за копошащейся и гугукающей мелюзгой. По отрывкам разговоров становилось понятным, что Пелтрам у своих пациентов пользуется не просто популярностью, а почитается за бога. О нем говорили все и исключительно в превосходной степени. Боевой настрой, с которым Даша переступала порог клиники, постепенно улетучивался. Обстановка, включая размеры помещения и длиннющий список работающих врачей, выглядела солидно и абсолютно легально. Счастливые мамаши рассказывали друг другу и пациенткам, еще не познавшим счастье материнства, удивительные истории своего исцеления. Ничего сверхъестественного в этих рассказах не было, как обычно в таких случаях, повторяющиеся фразы: «Все думали у меня это, а оказалось совсем наоборот» или «Десять лет лечили от одного, а все дело было в другом».
