— Что значит приказала? — не сразу поняла Даша, бабушка и так время от времени забирала внука на природу.
— Говорит, перед первым сентября... Господи, где его банные принадлежности?
— В его комнате, в шкафу справа.
— Да, да, спасибо... Перед первым сентября, говорит, пусть ребенок как следует отдохнет. До сентября всего неделя осталась, мы еще ничего толком не купили... Дарья, вы не видели книжку, которую он сейчас читает?
— На кухне, рядом с микроволновкой. — Даша медленно опустилась на стул.
Произошло то, чего она так боялась в эти последние дни. Паэгле убирает ребенка из дома. Так же, как перед исчезновением Зои. Развязка была близка.
Ольга Семеновна продолжала бегать по комнатам.
— Ну не знаю, продержимся ли мы там неделю, все-таки уже почти осень, по ночам холодно... Вы не поможете мне?
Ослабевшими руками Даша помогла затолкать в разбухшую сумку Тотошкины игрушки.
— Ну мы, пожалуй, готовы...
Хлопотливым взглядом Юлькина мама обежала перевернутую вверх дном гостиную.
— Дарья, вы приберетесь тут?
— Конечно, — Даша заставила себя улыбнуться, — ведь я для этого здесь.
Она подала Антошке рюкзачок, крепко поцеловала на прощание и, едва сдерживая слезы, прошептала:
— Малыш, я очень тебя люблю.
— Я привезу тебе вот такую рыбу. — Антошка распахнул ручонки так, что они сошлись за спиной. — Ты позовешь дядю Сережу, чтобы я ему показал?
— Непременно, — Даша не выдержала и улыбнулась. — Он умрет от зависти.
— А что ты будешь делать без меня?
— Убираться. И дожидаться твою маму.
2
Юлька появилась тогда, когда Даша уже чистила зубы, собираясь идти спать. У нее не было сил даже выйти поздороваться.
Дверь открылась, и в проеме ванной комнаты показалось бледное лицо Паэгле.
— Привет, Рыжая, дай я руки сполосну...
— Может, ты все-таки подождешь, пока я закончу? — не оборачиваясь, холодно спросила Даша.
— Извини, не могу, голова раскалывается, хочу как можно быстрее лечь...
— Нет, это ты, Юля, извини. — Даша от злости забыла даже рот прополоскать. — Я хотела бы с тобой сначала поговорить. Думаю, нам есть о чем...
— Тебе всегда есть о чем поговорить, — Юлька говорила медленно, очень устало.
— И все-таки придется.
— Да иди ты к черту со своими разговорами. — В голосе Паэгле вдруг появились звенящие ноты. — Меня уже тошнит от сегодняшних разговоров. Если ты не можешь помолчать хотя бы пару часов, я сейчас уйду спать в машину!
Даша наконец обернулась. Юлька была бледна так, что даже с кафелем сливалась.
— Что-то случилось?
— Да, случилось! Но прошу, умоляю, хочешь, я на колени встану — только ни о чем меня не спрашивай!
— Что случилось? — тупо повторила Даша.
Паэгле некоторое время смотрела на нее с таким отчаянием, что Даша даже испугалась. И Юлька не выдержала:
— Шувалова покончила с собой! Ты представляешь, что у нас в лаборатории творилось? — Юлька взяла мыло и открыла кран. Даша с раскрытым ртом опустилась на край ванны. — Даже в туалет под конвоем ходили. Позвонить один только раз разрешили — я сразу же попросила маму увезти Антона. Не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. Еще неизвестно, кто сюда теперь приходить будет с допросами...
— Значит, Шувалова покончила с собой? — прошептала Даша. — Но почему?
— Хороший вопрос. — Юлька с такой яростью вытирала руки, что сорвала полотенце с крючка. — Мне его сегодня раз сто задавали.
— А ты что?
— А что я? Я не знаю, по какой причине сумасшедшие кончают с собой.
— Ты думаешь, она была сумасшедшей?
Юлька закрыла воду и, точно зазубренный урок, процедила, глядя в потолок:
— Маринка была прекрасным ученым, но, как все талантливые люди, с большими странностями. Кто знает, с какой ноги она сегодня встала?
Даша никак не могла отделаться от прохладного привкуса во рту. Вспомнив про недочищенные зубы, подошла к раковине и быстро прополоскала рот.
— Мы должны были встретиться, — пробормотала она.
— Зачем? — Паэгле резко обернулась.
— Я обещала передать ей твои записи, — вырвалось как-то само собой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты что, больная? — неожиданно тонким голосом взвизгнула Юлька, швыряя полотенце на пол.
— На самом деле я ничего бы ей не отдала. — Даша дрожащими пальцами массировала виски. — Просто мне нужно было получить от нее кое-какую информацию.
— Какую еще информацию?
Даша молчала. Юлька обреченно махнула рукой.
— Я так и знала. Психоз — штука заразная.
Даша невольно отвела глаза. У нее были свои соображения на этот счет. Юлька все поняла.
— Кажется, я дала тебе возможность просмотреть любые документы в моем доме. Что еще я могу сделать?
Даша была настолько выбита из колеи, что уже не понимала, кто виновен, кто не виновен, кто друг, кто враг и что вообще вокруг происходит. Об опасности, которая ей могла угрожать, она и не вспоминала.
— Юля, я почти уверена, что смерть Шуваловой как-то связана с этой папкой. Мы договаривались о встрече, но в этот момент к ней кто-то пришел. Она обещала перезвонить, но...
— Но вместо этого выбросилась в окно. Что за чушь!
— Если бы это была чушь, Марина до сих пор оставалась бы живой.
— Не знаю и знать не хочу! — рыкнула Паэгле. — Просто постарайся меня больше в такие ситуации не впутывать, мне со своими проблемами разобраться бы.
— Ты по поводу погибших рыб?
Паэгле застыла, словно не ожидала такого вопроса. Или вообще забыла, что у нее есть рыбы.
— А знаешь, — медленно произнесла она, — мне кажется, я догадываюсь.
— О чем?
— О том, кто отравил моих рыб. Это Шувалова.
Даша вздрогнула, как от удара. Сегодня Паэгле не переставала ее поражать.
— Ты хочешь сказать... — недоверчиво глядя на бывшую одноклассницу, начала она.
— Что, наверное, она и впрямь сошла с ума.
— А при чем здесь тогда твои записи?
— Да скорее всего ни при чем. Может, теперь она планировала отравить меня или попугаев или подложить бомбу в мой стол. Говорю тебе, в последнее время с ней творилось что-то неладное. Господи, как же я сразу не поняла...
Юлька вышла из ванной, Даша неотступно следовала за ней.
— Ну точно. Это Шувалова отравила банку. Я даже знаю чем. — Налив себе виски, Юлька сделала небольшой глоток и кивнула, будто соглашаясь сама с собой.
— Чем? — Даша смотрела исподлобья, она знала, что последует дальше.
— Тебе это неинтересно. Прости, что сорвала тебя из дома. Хотя, если бы не ты, я бы так никогда, наверное, и не поняла.
— Что не поняла?
— Что это Маринка отравила моих рыб.
— А чем же я тебе помогла?
В голосе Даши прозвучала такая издевка, что не заметить было невозможно, но Юлька сделала вид, что все в порядке.
— Если бы ты не сказала, что она пытается завладеть какими-то секретными документами, я бы никогда на нее и не подумала.
— Значит, дело закрыто?
— Безусловно. Завтра же я отдам тебе деньги и куплю билет. Ты какую авиакомпанию предпочитаешь?
Даша гоняла по столу шоколадный шарик, оставшийся после Антошкиного завтрака, и размышляла. Если Юлька преступница, она попытается ее убить, и все, что сейчас происходит, — лишь отвлекающий маневр. Паэгле хочет усыпить ее бдительность, дождаться, пока уснет не только бдительность, но и весь организм, а после докончить свое черное дело. Если же по какой-то причине Паэгле ее сегодня ночью не убьет, то завтра утром полковник Полетаев сдерет с нее с живой шкурку и бросит на заднее сиденье машины вместо коврика.
— Скорее всего, я поеду поездом, — не поднимая головы, сказала она. — Если не возражаешь, я поживу у тебя еще дня два, хочу купить кое-какие подарки, да и просто прогуляться по Москве. За все время мне это так и не удалось. Ты не против?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На строгом лице Паэгле промелькнуло легкое недовольство.
— Нет... Конечно, нет. Если только ты действительно планируешь гулять и ходить по магазинам. И все-таки я хотела бы купить тебе билет.
