Еврухерий обвел глазами зал, чтобы увидеть лица и понять настроение публики.
– Да че ей доказывать? – услышал он реплику справа. – Пусть сама сначала про кого-нибудь все по паспорту скажет!
– Не надо! – донеслось возражение. – Я на Еврухерия Макрицына пришла, а не на какую-то самозванку!
– Господин Еврухерий, гоните ее со сцены в шею!
Коренастая дама вдруг заявила, что сама никуда не уйдет, если только милиция не явится. Но милиция ее не заберет, потому что не за что. Скорее надо забрать Макрицына, проходимца и афериста, который за деньги дурит народ.
Последняя фраза сильно разозлила Еврухерия, и он, попросив тишины в зале, сказал даме:
– Вы сильно ошиблись, говоря, что забирать вас не за что. Причин арестовать вас столько, что перечисление много времени займет. Товарищ администратор, вызовите, пожалуйста, милицию – мы сейчас преступления раскрывать будем. И подойдите, пожалуйста, ко мне на минутку…
Еврухерий шепнул сотруднице кинотеатра что-то на ухо, после чего та поспешила к выходу.
Угроза Макрицына совершенно не испугала его разоблачительницу, а напротив, сделала еще более агрессивной. Она приблизилась к ясновидящему на опасно близкое расстояние, размахивая руками, и перешла к откровенным оскорблениям. В частности, прибегла к таким выражениям, как «чумило пещерное», «евнух квашеный» и «короед помойный». Еврухерий же сохранял выдержку и молчал. Все это впоследствии подтвердили в отделении милиции многочисленные свидетели.
Публика, недовольная происходящим, стала свистеть и требовать «прогнать дуру со сцены» (дословно). Наконец прибыл наряд милиции во главе с дежурным оперуполномоченным районного отдела.
– Отлично! – заговорил Еврухерий. – Еще пять минут подождите, товарищи, и вы увидите много интересного.
Пять минут пролетели быстро, началось интересное – с приветствия, которое Макрицын адресовал грузному респектабельному мужчине, появившемуся в зале.
– Здравствуйте, Павел Иванович! Мест свободных нет, но я попрошу администратора принести вам стул.
При появлении этого человека выражение лица скандальной дамы изменилось: на нем появились тревога и удивление.
Макрицын, мелкими неторопливыми шагами двигаясь вперед-назад по сцене, держал зрителей в напряжении и, сохраняя интригу, начал издалека:
– Я попросил вызвать не только милицию, но и Павла Ивановича Смирнова, так как он является начальником гражданки Барсучьевой и ему полезно будет знать то, что я сейчас расскажу.
– Итак, Елизавета Петровна трудилась проводницей поезда дальнего следования Москва-Псков. За это время продала пассажирам двадцать две тысячи двести двадцать восемь бутылок самодельной водки и самогона, с чего заработала более восьмисот восьмидесяти восьми тысяч рублей. Причем тринадцать человек отравились некачественным алкоголем насмерть, а более трехсот лежали в больницах по поводу отравления или обращались к врачам.
– Да ты тут чего хочешь наговоришь! – подала голос женщина. – А ты докажи!
Еврухерий почесал лоб, чуть задумался и заявил, что это он доказать сможет:
– Все отравившиеся ехали в одном и том же плацкартном вагоне в Псков из Москвы или из Москвы в Псков. Я, если постараюсь, назову фамилии многих потерпевших, а проверить можно по записям в билетных кассах – там ведь данные паспортов имеются.
На Барсучьеву последний довод ясновидящего особого впечатления не произвел, что не ускользнуло от его внимания. Поэтому он добавил:
– Вы зря думаете, что травились вашим алкоголем только безбилетники, которых вы на станциях за наличные деньги подсаживали.
Милиционеры внимательно слушали и делали записи в небольшие одинаковые блокноты.
– Теперь я расскажу, – продолжал Макрицын, – другие занимательные сведения о гражданке Барсучьевой и предоставлю доказательства. За взятку Елизавета Петровна устроилась работать санитаркой в морг Третьей областной больницы. Не прошло и года, как она, до того никогда не признававшая никаких украшений, вдруг стала носить огромные бусы, которые все вы видите сейчас на ее шее.
Взгляд Елизаветы Петровны сделался напряженным. Она сжала кулаки.
– Так вот, бусы женщина изготавливает сама. Шары состоят из двух половин и при легком повороте против часовой стрелки разъединяются. Гражданка Барсучьева раскаленным гвоздем делает в них дырки, насаживает на нитку и соединяет. Каждые два-три месяца количество шаров увеличивается. И вот почему! – почти прокричал ясновидящий. С не присущей ему резвостью подскочил к Барсучьевой и с силой рванул бусы.
Нитка лопнула, и шары, как маленькие пушечные ядра, с глухим звуком попадали на пол. Некоторые раскрылись, из них посыпались золотые зубы, коронки и мосты.
Гул прошел по залу. Милиционеры, увидев содержимое бус, запрыгнули на сцену и увели даму из зала. Павел Иванович крикнул ей вслед: «Мерзавка! – И добавил: – Ты уволена». Хотя последние два слова были лишними.
– Надо же! Ну, сукин сын! – с восторгом произнес Вараниев, обращаясь к Шнейдерману. – Нам его терять никак нельзя: он – наша гарантия от внезапных неприятностей и наш прогноз на завтра.
Потрясенная увиденным, Марина сидела, застыв как изваяние. Ганьский задумался и не смотрел на сцену. Тем временем ведущий объявил антракт.
Во время перерыва Макрицину подали в комнату отдыха горячий чай. А через десять минут Еврухерий уже снова стоял на сцене. Его встречали аплодисментами и передали записку. Ее содержание заинтересовало ясновидящего: «Молодая (36 лет), красивая женщина ждет вас после выступления в своей уютной квартире. Бесплатно. В знак признания таланта. Улица Теплых Ветров, дом 4».
– Вы забыли написать еще «квартира 6», – обратился Макрицын в зал, отыскав взглядом автора на четвертом месте одиннадцатого ряда.
– Приготовьтесь… – почти шепотом интригующе произнес в микрофон конферансье. – Лицам с неустойчивой нервной системой и слабым кишечником советую удалиться…
Никто из присутствующих не ушел – на здоровье зрители не жаловались.
– Сейчас я проведу тот эксперимент, который обещал в начале сеанса, который никогда не показывал, – заговорил Макрицын. – А именно, дорогие зрители, продемонстрирую свою способность передавать другому человеку, ясновидением не владеющему, то, что открывается мне. Прошу подняться пятерых желающих – старше восемнадцати лет и не принимающих таблетки от головной боли.
Велик вскочил было с места, но Вараниев успел схватить его за пиджак и усадить обратно. Будущий Вождь с досады плюнул на пол и пообещал ни на какие мероприятия больше не ходить.
– Если считаешь, что я рожей не вышел, то нечего мне и по партийным посиделкам шляться, – заявил он Виктору Валентиновичу, вызвав смех Шнейдермана.
Тем временем Еврухерий отобрал пятерых из более чем двадцати человек, вышедших на сцену.
– Иван Иванович, как только почувствуете, что можете говорить, сразу начинайте, – напутствовал он старшего по возрасту мужчину.
Тот сначала оторопел от того, что ясновидящий безошибочно обратился к нему по имени и отчеству, но быстро пришел в себя. Макрицын часто использовал в своих выступлениях этот прием, который всегда давал ожидаемый эффект.
Еврухерий закрыл глаза и повернулся к залу спиной. Вэто время рабочие сцены принесли большой телевизор и установили прямо на полу.
Говорить Иван Иванович начал довольно скоро:
– Землетрясение силой в шесть баллов произошло на Маврикии. Разрушения серьезные, но жертв среди населения нет… Сообщения некоторых информационных агентств о том, что китайские ученые вывели сорт риса со стопроцентным противозачаточным эффектом, подтверждения не нашли…
Еврухерий поблагодарил мужчину и попросил говорить женщину.
– Возле берегов Австралии стая белых акул атаковала легкий катамаран, пассажирам удалось спастись, – сообщила та. – Власти Москвы заявили о желании восстановить дореволюционные маршруты трамваев… Цены на медь, основным экспортером которой является Чили, за последние три месяца подскочили на двадцать процентов…
– Спасибо, Наталья Евгеньевна. Вы тоже можете вернуться на место.
Трое оставшихся на сцене добровольцев дожидались своей очереди, а Макрицын попросил включить телевизор. На экране появилась заставка новостей, и через несколько секунд женщина-диктор почти слово в слово повторила сказанное со сцены Иваном Ивановичем и Натальей Евгеньевной.
«Браво!» – раздался возглас, который подхватил весь зал и скандировал больше минуты. Макрицын стоял счастливый. Это был явно его день.
Следующие два человека так же безошибочно выдали по юмореске, прозвучавшие на десять минут позже в передаче «Всеобщий смех». На сцене остался последний из добровольцев. Ясновидящий объявил, что он предскажет нечто из области запредельного: поведает о событии, которое случится в стране через несколько месяцев.
