Ия зябко передёрнула плечами от жутких воспоминаний и решила, что о некоторых обстоятельствах той встречи лучше умолчать.
— Злые, страшные. Всё кричали, что у них в деревне выжили только пятеро. Мы от них еле убежали. А в лесу за нами ещё и голодные волки погнались…
Не успела она договорить, как спутник, остановившись, схватил её за плечо и резко развернул к себе.
Никак не ожидавшая ничего подобного Платина невольно отпрянула. Однако молодой человек сейчас же убрал руку, продолжая сверлить её требовательно-подозрительным взглядом больших светло-карих глаз так, словно хотел заглянуть на самое дно души.
Девушка растерянно захлопала ресницами, не понимая, чем вызвана столь бурная реакция, но не могла отвести взор.
— Вы не… шутите, госпожа Сабуро?
«Так он мне не верит!» — догадалась та и энергично замотала головой.
— Вовсе нет! Клянусь Вечным небом и памятью родителей! Всё так и было! Мы едва успели добежать до домика.
Потом воровато огляделась по сторонам и с упрёком заметила:
— Вы оговорились, господин Хваро. Вдруг кто-нибудь услышит? Что тогда обо мне подумают?
— Ты прав… Пагус, — отвернулся барон, вновь шагая по уже вымощенной камнями улице. — Но… твой рассказ больше похож на истории о ловких жуликах и храбрых героях, что бродячие сказители рассказывают на рынках или в харчевнях для простолюдинов. Выздоровление от петсоры — само по себе великое чудо. А вас выжили двое. И тут же призраки, разбойники, волки!
«Знал бы ты, кто я такая на самом деле, — мысленно фыркнула Ия. — Вообще бы ох… обалдел».
— Я не помню таких историй, господин Хваро, — проговорила она, пряча снисходительную усмешку. — Но точно знаю, что в жизни случаются такие вещи, которые самый искусный сказитель не придумает.
— Придётся согласиться, — медленно пробормотал собеседник, задумчиво глядя себе под ноги. — Обычно я неплохо чувствую ложь, но вам почему-то верю.
— Потому что я вас не обманываю, — сердито буркнула Платина. — Я же поклялась памятью родителей. Разве этого недостаточно? Уж если…
— Я вам верю, — чуть повысив голос, оборвал её молодой человек и, прежде чем она продолжила высказывать свои упрёки, спросил. — Кем ваш отец приходился господину Бано Сабуро?
— Мне сказали троюродным племянником, — недовольно проворчала девушка. — Только он умер и не успел признать меня официально.
— А ваша мать — гетера?
— Так говорит госпожа Сабуро, — дипломатично ответила Ия. — Сама я только недавно вспомнила её лицо. А выросла я в семье лавочника.
— Который тем не менее дал тебе неплохое образование, — отметил барон, полностью переходя на неофициальный стиль общения, как и положено при разговоре дворянина с простолюдином. — Это сразу видно. У тебя правильная, хотя и не изысканная речь, а в поведении и манере держаться чувствуется наличие благородных предков. Чего не скажешь о некоторых моих знакомых — сыновьях хокару. Их отцы не смогли выслужиться до гау, а дети под час и вовсе опускаются до уровня простолюдинов.
— А разве такое бывает? — удивилась Платина.
— Сплошь и рядом! — заверил собеседник, судя по всему, весьма довольный тем, что она поддержала разговор. — Кто-то не сумел сдать государственный экзамен, кто-то не смог выслужить статус потомственного дворянина. В больших городах легче продвинуться по службе, чем в Букасо или даже Тодаё, вот вы с ними раньше и не сталкивались.
Прохожие попадались всё чаще, а доносившаяся музыка становилась всё явственнее.
Обменявшись чинным поклоном с каким-то благообразного вида дворянином средних лет, Хваро неожиданно заявил с лукавой улыбкой:
— Господину Сабуро очень повезло в том, что у него в семье появится такая красивая, храбрая и умная приёмная дочь.
— Ей тоже очень сильно повезло с таким отцом, господин Хваро, — сочла необходимым отметить спутница, добавив с кривой усмешкой. — Хотя, если он узнает, что эта девица гуляет с незнакомыми юношами, то уже вряд ли с вами согласится.
— Он не узнает, — поспешил успокоить её барон. — Но даже если вдруг такое случится, я сделаю всё, чтобы он не гневался на свою приёмную дочь. За те испытания, что выпали на её долю, можно простить незначительное отступление от правил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А как же её репутация, господин Хваро? — в притворном ужасе тихо вскричала Ия.
— Ничья репутация не пострадает, — твёрдо пообещал собеседник, ответив на поклоны двух встречных дворян. Платина тоже торопливо поклонилась.
— Там, где она будет жить, никто не узнает о её маленьких проступках, а здесь о них быстро забудут.
Учитывая то, что по мере приближения к улице Тучки и Дождя народу вокруг становилось всё больше, Платина уже начала всерьёз опасаться чужих глаз и ушей. Однако ей хотелось узнать о своём спутнике как можно больше, поэтому она вновь сменила тему:
— А где вы были во время эпидемии, господин Хваро?
— В столице, — ответил тот и принялся рассказывать. — Когда я первый раз услышал о петсоре, то принял за обычные слухи. Но истории об ужасных смертях на побережье множились. Пошли разговоры о том, что знатные сановники отправляли жён и детей в загородные замки. Я тогда как раз готовился к государственному экзамену, но выбрал время, чтобы зайти в библиотеку. Хотелось побольше узнать об этой страшной болезни не из уличных слухов, а из исторических хроник. Там писали, что она всегда исчезала с наступлением холодов, и для спасения нужно лишь дождаться снега и льда. Но петсора приближалась слишком стремительно. Даже простолюдины стали покидать столицу. В Гайхего пошли разговоры о том, что придворные Сына неба предлагают вспомнить страшный совет Божественного мастера и отгородиться от земель с болезнью. Многие учёные в это не верили. Но государь вызвал из опалы генерала Даймо Отосаво и назначил его вместе с генералом Кайто Наемено «хранителями нерушимой стены мечей». Все столичные войска, кроме части дворцовой гвардии, отправились в поход на запад. Узнав, что император обрёк на смерть тысячи своих подданных там, куда пришла петсора, многие преподаватели и учащиеся Гайхего пришли к воротам Дворца небесного трона умолять Сына неба отменить указ.
«Ого! — мысленно присвистнула путешественница между мира, жадно ловившая каждое слово спутника. — Тут даже свои «несогласные» есть. Как-то это не очень похоже на феодализм с абсолютизмом и прочие самодержавия».
А молодой человек вдруг спросил:
— Куда желаете пойти?
Только сейчас девушка сообразила, что они уже добрались до улицы Тучки и Дождя.
Точно также, как и во время её первого визита, повсюду горели разнообразные фонарики, висели гирлянды бумажных цветов, ходили нарядно одетые мужчины. В воздухе стоял густой аромат алкоголя, кухни и благовоний. Слышался многоголосый гомон, перекрывавшие друг друга звуки музыки.
— Где сейчас господин Андо? — первым делом поинтересовалась Ия.
— В «Поющем под ветром тростнике», — усмехнулся юноша, заверив: — Не беспокойтесь, он долго не проснётся.
— Всё равно лучше не рисковать, — покачала головой Платина.
Вспомнив, что в заведении, куда она заходила в прошлый раз, ей довелось видеть дворянина, слушавшего какую-то певицу, предложила. — Может, выберем местечко «попроще»?
— Как пожелаешь, — безмятежно пожал плечами собеседник.
Однако не прошли они и полусотни шагов, как навстречу бросился молодой мужчина лет тридцати в шёлковом, но явно очень не новом халате, в слегка помятой, широкополой шляпе и со счастливой улыбкой на круглом лице с тонкими усиками и короткой бородкой.
— Господин барон! — вскричал он, взмахнув широкими рукавами и отвешивая почтительный поклон. — Как я рад вас видеть! Прекрасный вечер, не правда ли? Уже чувствуется приближение весны.
— Здравствуйте, господин Тихаво, — поклонился юноша, и его лицо на миг скривилось в досадливой гримасе.
Но дворянин, то ли ничего не заметив, то ли просто проигнорировав чёткий и недвусмысленный сигнал о неудовольствии от своего богатого и знатного знакомого, продолжил бойко тараторить:
