он не купился на мою ложь.
— Райан! — визжит мама, когда мой потный брат-близнец входит в семейную приемную. Она слишком взволнована, ведет себя так, будто не видела его этим рождественским утром.
— Привет, мам, — он сжимает ее в объятиях, лицо моей матери светится и сияет, как это обычно бывает, когда речь идет о моем брате. Он — ее гордость и радость, а я… ну… я просто есть.
— Отличная игра, сынок, — папа следующим обнимает суперзвезду, и хотя он так же горд, это не имеет ничего общего с тем, что мой брат известный спортсмен. Отец знает о баскетболе только благодаря тому, что смотрел, как растет Райан, но он не «спортивный парень». Просто любит своих детей и гордится всем, что мы делаем.
Райан обхватывает меня рукой, его потная подмышка ложится мне на плечо.
— Фу, мерзость. Однако хорошая игра.
— Спасибо, Ви. — Он по-братски целует меня в макушку. — Я приму душ дома. Давай пойдем. Я умираю с голоду.
— Райан, мне нравится твой многоквартирный дом, — говорит мама, как делала каждый раз, когда входила в него за последние три года.
— Это и дом Ви тоже.
— Ну, это временно, — бормочет она, и я делаю глубокий, смиренный вдох, продолжая держать язык за зубами.
— Счастливого Рождества, — наш швейцар открывает дверь в вестибюль, пропуская нас внутрь с холода. — Мисс Шей, вы получили посылку. Она на вашей кухне, и ваш ужин уже доставлен.
В замешательстве приподнимаю брови. Единственные люди, которые могли бы прислать мне подарок, находятся здесь со мной, и мы уже обменялись рождественскими подарками сегодня утром. Но прежде чем отправится выяснять, что это такое, я протягиваю швейцару открытку, которую мы с Райаном подписали и набили наличными. В основном это деньги от моего брата, но я добавила то, что могла себе позволить.
Я быстро научилась ценить нашего швейцара просто за то, что он не относится ко мне как к постороннему, живущему в этом здании, хотя я явно им являюсь.
— Счастливого Рождества.
Он подмигивает мне, прежде чем я спешу встретиться с семьей в лифте, в предвкушении китайской еды, которую мы заказали по дороге с арены.
Как только вхожу в нашу квартиру, в мои ноздри врывается запах лапши чоу-мейн, говядины с брокколи и цыпленка в апельсиновом соусе, но прежде чем побаловать себя, я беру с кухонного островка идеально упакованную подарочную коробку и проскальзываю в свою комнату, чтобы переодеться.
Весь день на мне были обтягивающие джинсы, и мне до смерти хочется их снять. В некоторые дни я не возражаю против обтягивающих штанов, а иногда, если какая-либо часть ткани коснется моей кожи, я могу кого-нибудь убить. Вот почему я всегда хожу в спортивных штанах или мешковатых джинсах. Мне все равно, что это не самые красивые вещи в мире. Они удобны и позволяют мне чувствовать себя хорошо. Мое тело меняется почти ежедневно. Наличие в моем шкафу обтягивающих вещей, которые могут подойти в один день и не подойти в другой, просто насмехаются над моим телом.
Небесно-голубая коробка в упаковке приковывает мое внимание, пока я переодеваюсь в свои самые удобные спортивные штаны. Прохлада квартиры заставляет меня поспешно натягивать их, и когда просовываю левую ногу, мой палец застревает в одной из множества крошечных дырочек в шве, заставляя меня споткнуться и порвать всю нижнюю половину штанов.
Я с громким стуком падаю на пол, наполовину натянув штаны.
— Ви, ты в порядке? — зовет мой брат.
— Все хорошо, — я делаю глубокий вдох, убирая локон с лица.
Моя безумная логика хочет накричать на него за то, что он украл все спортивные гены, пока мы были в утробе матери, и поэтому испортил мои любимые треники. Это вина Райана, серьезно.
«Покойся с миром», — вот первая мысль, которая проносится в моей голове, когда они падают на дно мусорного ведра.
Вторая мысль — «как будет счастлив Зандерс», но я отгоняю этот образ. Думать об Эване Зандерсе, когда на мне нет штанов — плохая идея, и это случалось гораздо чаще, чем мне хотелось бы признать.
Поменяв майку с номером Райана на безразмерную толстовку, я сажусь на кровать, желая узнать, кто, черт возьми, сделал мне подарок. Снаружи нет никакой открытки, только идеально четкие края светло-голубой оберточной бумаги, оранжевая лента и подходящий бант.
Коробка внутри какого-то дизайнерского бренда, хотя я не знаю, какого именно, но уже по одному качеству коробки ясно, что этот подарок слишком дорогой.
И теперь я точно знаю, от кого он.
Простая карточка, лежащая поверх причудливо сложенной папиросной бумаги, подтверждает это.
Стиви,
То, что я купил тебе штаны, дает ли мне право снова залезть в них?
Шучу… вроде того.
Счастливого Рождества,
Зи
(Пожалуйста, избавься от тех отвратительных треников. Никто не должен их видеть).
Улыбка на моем лице до боли широкая. Зандерс не похож на человека, который покупает подарки для своих прошлых связей, но с той ночи он не перестает удивлять меня.
Касаюсь рукой мягкой черной ткани верхней пары. Возможно, это самый роскошный материал из всех, что я когда-либо чувствовала, и это очень похоже на Зандерса. Конечно, он купил мне дизайнерские штаны. Даже не хочу знать, сколько они стоят.
И он купил мне не одну, а целых три пары разных размеров.
Этот парень — самая странная смесь клише и непредсказуемости, которую я когда-либо встречала, и заставляет меня постоянно гадать, какая из его версий настоящая.
Коробка немного пахнет им, как будто она несколько дней пролежала в его квартире, прежде чем парень завернул ее и отправил.
Не буду врать, мое сердце трепещет сильнее, чем я хочу признаться. Это чертовски заботливо, и как бы случайно это ни казалось стороннему наблюдателю, это не так. Зандерс поносил меня за мои треники с тех пор, как я впервые увидела его вне самолета, и он не только вспомнил, но и выбрал что-то, в чем, как он думает, мне будет комфортно, а также делает комплименты, когда я демонстрирую
