В октябре непрестанно дули порывистые ветры и лили затяжные дожди. Шлюпку вытащили подальше на берег, чтобы ее не разбил прибой, и ей, перевернутой вверх дном, предстояло всю зиму покоиться у подножия отвесной скалы. Ангар, служивший дровяным сараем, был заполнен аккуратно сложенными поленницами дров и охапками хвороста. Запасы мяса были основательно пополнены, а время от времени, когда позволяла погода, на охоте можно было добывать свежую дичь. Что касается птичьего двора, то он процветал. Его обитателям даже становилось тесно на огороженной территории. Хозяйка птичника, которой помогали ее дети, была всецело озабочена тем, как прокормить этот пернатый мирок. На ее попечении находилась великолепная пара дроф — самец и самка — в окружении многочисленных пушистых малышей. Эти голенастые относятся к роду Houbaropsis[155] и отличаются тем, что вокруг шеи у них растут длинные перья, напоминающие нечто вроде накидки. Дрофы питаются как травами, так и червями. Расплодились также и утки. Эти широконоски, у которых надклювье удлиняется с обеих сторон перепончатыми отростками, оживленно барахтались в искусственном водоеме. В птичнике обитала и пара черных петухов со множеством цыплят. Своим названием они были обязаны цвету гребешка, мясистого утолщения на шее, и эпидермиса,[156] хотя их мясо было белым и очень вкусным. Само собой разумеется, что внутренние стены пещеры дядюшка Робинзон обил досками. Он также соорудил шкафы. Отдельный угол был отведен для растительных продуктов, которые имелись в изобилии. Колонисты собрали огромное количество семян пинии. Здесь же хранились корни растения, принадлежащего к семейству аралиевых, встречающемуся во всех регионах земного шара. Это были корни dimarphantus edulis, душистые, немного горьковатые, но приятные на вкус. Японцы употребляют их в пищу зимой. Дядюшка Робинзон вспомнил, что ел их в Эдо[157] и что они действительно превосходны.
Наконец, одно из самых страстных желаний матери исполнилось благодаря советам дядюшки Робинзона, обладавшего огромным жизненным опытом.
Это событие произошло в первые дни ноября. Тогда Гарри Клифтон сказал жене:
— Не правда ли, дорогая, ты будешь счастлива, если мы сумеем раздобыть сахар?
— Конечно, — ответила миссис Клифтон.
— Ну что же, мы в состоянии его изготовить.
— Вы нашли сахарный тростник?
— Нет.
— Сахарную свеклу?
— Нет. Но природа преподнесла нам подарок: на острове растет с виду обычное, но на самом деле очень ценное дерево — клен.
— И клен даст сахар?
— Да.
— Разве об этом кто-нибудь когда-либо слышал?
— Дядюшка Робинзон.
Действительно, дядюшка Робинзон не ошибался. Клен, один из наиболее полезных представителей семейства кленовых, произрастает во всех странах умеренного климата — в Европе, в Азии, на севере Индии, в Северной Америке. Из шестидесяти видов этого семейства самым полезным является канадский, или, как его еще называют, сахарный, клен — он обильно выделяет сладкий сок.
Во время одной из прогулок на юг, по ту сторону холмов, закрывающих южную часть острова, Клифтон и дядюшка Робинзон обнаружили множество этих деревьев.
Зима — самое благоприятное время для добывания сахара из сахарных кленов. Поэтому было решено заняться этой работой в первые дни ноября. Отец, дядюшка Робинзон, Марк и Роберт отправились в кленовый лес, оставив дом под присмотром Фидо и дядюшки Юпа.
Проходя мимо кроличьей лужайки, дядюшка Робинзон сделал небольшой круг, чтобы проверить медвежью яму, но она была, к сожалению, как всегда, пуста.
Придя в лес и увидев так называемые сахарные деревья, Роберт начал шутить и посмеиваться. Однако на его легкомысленные насмешки никто не обратил внимания, и операция началась.
С помощью топора дядюшка Робинзон сделал надрезы на дюжине кленов, и тотчас же потек сладкий, хрустально прозрачный сок. Оставалось только собрать его в специально принесенные сосуды. Сам сбор не составлял особого труда. Когда сосуды наполнились, дядюшка Робинзон тщательно их закупорил, и все вернулись домой.
Но работа на этом не закончилась. Теперь, когда сок кленовых деревьев был собран, он начал приобретать беловатый цвет и консистенцию сиропа; но чтобы получить сахар, о котором мечтала миссис Клифтон, сироп следовало очистить от примесей. Для этого сок поставили на огонь для выпаривания. Вскоре на поверхности образовалась пена. Как только сок начал густеть, дядюшка Робинзон принялся помешивать его деревянной лопаточкой, чтобы ускорить выпаривание и выгнать сильный и резкий запах. После нескольких часов кипения сок превратился в густой сироп. Сироп был разлит в глиняные формочки, которые дядюшка Робинзон специально смастерил, придав им различные конфигурации. На следующий день остывший сироп предстал в виде кусочков и плиточек: сахар этот был золотистого цвета, почти прозрачный и превосходного вкуса. Миссис Клифтон была в восторге, а Джек и Белл просто счастливы. Они уже мысленно представляли себе на десерт сладкие блюда и пирожные. Но еще больший восторг испытывал дядюшка Юп, слывший отчаянным гурманом. Это был его единственный недостаток, который, впрочем, ему благосклонно прощали.
Маленькая колония теперь не испытывала недостатка в сахаре. Решено было использовать его для изготовления приятного напитка, который колонисты предпочли настою перебродившего кокоса. И вот как это произошло.
Клифтон прекрасно знал, что из молодых побегов некоторых хвойных деревьев можно приготовить противоцинговый отвар, который часто употребляют моряки в дальних плаваниях. Для этого лучше всего подходят побеги abies canadensis и abies nigra[158] как раз они и росли на нижних склонах центрального пика. По совету инженера было собрано большое количество этих побегов. Потом их положили в воду и поставили на пылающий огонь. Полученный отвар подсластили кленовым сахаром и затем оставили перебродить. В результате рацион колонистов пополнился приятным обеззараживающим напитком, который англо-американцы называли spring-beer, то есть пихтовое пиво.[159]
До наступления первых холодов без особых трудов была завершена еще одна важная операция: предстояло посадить зерно малышки Белл, чтобы из него получить в будущем первый урожай пшеницы. Из одного-единственного зернышка должны были вырасти десять колосьев, которым предстояло дать — каждому — по восемьдесят зерен, то есть в общей сложности восемьсот зерен. Следовательно, при четвертом урожае — а может быть, на этой широте можно будет собирать и по два урожая в год — они дадут в среднем четыреста миллиардов зерен.
