В 1930 году Вера Давыдова с отличием окончила консерваторию и уже работала только в театре.
Она спела Марфу в «Хованщине» М.П. Мусоргского, Вальтрауту в «Гибели богов» Р. Вагнера, уже знакомую ей «Кармен» Ж. Бизе. Последние две оперы ей довелось петь под управлением английского дирижера А. Коутса, и он признал, что Давыдова создана для вагнеровского репертуара. Весть о новой и яркой певице дошла и до Большого театра. В 1932 году ее пригласили на пробу. Она слышала «Аиду», которой дирижировал В.И. Сук, где пели Н.А. Обухова, К.Г. Держинская, Н.Н. Озеров, Л.Ф. Савранский… Спектакль произвел на нее сильное впечатление. А через месяц Давыдова дебютировала в этой опере и стала солисткой Большого. Ее от души поздравила сама А.В. Нежданова.
И снова Вера Александровна пела в известных ей операх, но в постановках других режиссеров – А.П. Петровского, А.А. Санина, И.М. Лапицкого, и в новых, которые ставили Л.В. Баратов, В.А. Лосский и другие. Она работала с дирижерами Л.П. Штейнбергом, В.В. Небольсиным, Н.С. Головановым, со знакомым ей по консерватории А.Ш. Мелик-Пашаевым…
В ее репертуаре появились партии Любавы в «Садко» и Весны-Красны в «Снегурочке» Н.А. Римского-Корсакова, Любови в «Мазепе» П.И. Чайковского, Кончаковны в «Князе Игоре» А.П. Бородина, Марины Мнишек в «Борисе Годунове» М.П. Мусоргского. Спела она и партию Азучены в «Трубадуре» Дж. Верди.
Некоторые из них она пела на гастролях в других отечественных театрах и за рубежом. И всегда имела исключительный успех у публики, у критиков, у партнеров по сцене.
Давыдова была одной из лучших Кармен и для многих эталоном этого оперного образа. Именно этой партии посвящено множество отзывов, иногда очень подробных.
Музыкальный критик А.М. Илупина писала после премьеры: «…Мы видели оперный спектакль, преисполненный истинного драматизма и артистического мастерства. Прежде всего это относится к самой Кармен. Гений двух французов донес до нас ее неувядаемую, неповторимую прелесть, но только сейчас, впервые за много лет, нам показалось, что на подмостки влетела, как большая, красивая птица, живая настоящая испанская цыганка. Спутанные, смоляные кудри, сверкающие глаза, загорелое лицо и руки, тонкий, гибкий стан, порывистые движения, полные такого фанатизма, что невольно начинаешь думать вместе с наивным Хозе – уже не колдунья ли это? Что за женщина!.. Как можно устоять перед ее чарами?! С первой же ноты до последней сцены оперы, когда Кармен бесстрашно раскинув руки, грудью встречает удар ножа – мы целиком находимся во власти исполнительницы этой прекрасной роли».
«Кармен». Кармен – В. Давыдова, Хозе – Г. Большаков
Музыковед А. Шавердян назвал эту партию «новой страницей в яркой сценической биографии В. Давыдовой». Профессор Кузнецов писал: «Давыдова акцентирует буйную природу Карменситы по Мериме, которая далеко не целиком и далеко не в чистой форме попала на страницы партитуры «Кармен». Отсюда законная потребность в примирении двух образов – Карменситы и Кармен. Они у Давыдовой как бы сопутствуют, и я уверен, что борьба за единый образ у Давыдовой с ее вокальными средствами и сценическим обаянием увенчается полным успехом».
Успех был повсюду.
Киевская пресса писала: «В театральной жизни Киева гастроли одной из выдающихся певиц Советского Союза В. Давыдовой – художественное событие. На нашей сцене много талантливых певиц исполняли роль Кармен, у всех была своя манера, свой подход к этому образу, но Давыдова пленяет тем, что отбрасывает оперные трафареты и создает целиком реалистический образ цыганки с бурными страстями гордой и независимой женщины. Трудно сказать – поет ли больше Давыдова или больше играет? Но все ее элементы исполнения: пение, слова, движение, жест – органично соединены и имеют единый внутренний ритм. Образ Кармен в трактовке Давыдовой глубоко своеобразен – покоряет логической и психологической ценностью. Эта роль согрета дыханием яркого таланта, захватывающей силой мастерства настоящего художника».
В одной из венгерских газет можно было прочесть: «Будапештская опера видела и слышала многих именитых гастролеров, среди которых немало было прекрасных исполнительниц роли Кармен. Но такой, как В. Давыдова, смело можно сказать, у нас еще не было.
Давыдова – Кармен – это неукротимая стихия! А голос?.. Что за прелесть этот голос!.. Его без конца можно слушать и наслаждаться. Вряд ли сейчас в Европе есть другая такая Кармен!»
Давыдову не в чем было упрекнуть: она великолепно танцевала и держала ритм, мастерски владела кастаньетами, демонстрировала высокое мастерство ансамблевого пения.
С таким же успехом певица пела «Аиду» на сцене Большого театра, а также в Тбилиси, в Ереване, Баку, Харькове… И простилась со сценой именно этим спектаклем в 1956 году. После пятнадцатого вызова публики Вера Александровна попросила больше не открывать занавеса.
Одной из интересных работ была партия Азучены в «Трубадуре». Певица создала правдивый образ абсолютно другой цыганки, а в ее сильном голосе, особенно в низком регистре, трагически звучала каждая нота.
А каких художественных высот достигла певица в русских операх! Давыдова как будто была создана для исполнения таких партий, как Любаша, Любава, Марфа. Ее яркая русская красота не требовала грима. Эти образы были цельными, сильными, в выразительном пении была вся гамма человеческих переживаний и настроений.
«Незабываемый трагический образ русской девушки – страстной, горячо любящей – создала она в «Царской невесте». Ее Любаша, бесспорно, один из лучших женских образов русской оперной сцены», – писал в своей книге «Незабываемое» Бату Кравейшвили, сам певший в Большом театре и слышавший Давыдову в Тбилисской опере в «Царской невесте», в «Кармен», в «Аиде», признавая, что «неизменно испытывал на себе силу ее актерского обаяния», чувствовал «не только чисто женскую прелесть и грацию, но и громадную творческую силу».
«Тихий Дон». Аксинья – В. Давыдова, Григорий Мелехов – Н. Ханаев
А вот какой видел Марфу Давыдовой исполнитель партии Голицына в «Хованщине» Н.Н. Озеров: «В ее исполнении Марфа натура пылкая, волевая. Ее энергия и страстность находили выход в религиозном чувстве. Фанатичка, она все же оставалась прежде всего женщиной, и женщиной умной и тонкой. Вся мощь ее души, все силы ума были направлены на любовь к князю Андрею Хованскому, и мне всегда казалось, что в сцене гадания к суеверию Марфы – Давыдовой примешивалась тонкая политика сообщницы Хованского и Досифея. Близко стоявшая к дворцовым интригам, Марфа не могла не знать настроения князя Голицына и не могла не желать его гибели, а потому гадание приобретало характер двусмысленной, запутанной игры. Осуществляя тонко продуманную ею комбинацию, Марфа втайне хотела с тыла поразить Голицына, запугав своим гаданием.
Артистка передавала в пении самые сложные чувства своей Марфы – печаль и надменную суровость, отрешенность и увлеченность, переживая ее душевные движения как свои собственные».
Критики отдали должное исполнительскому мастерству певицы и в партии Марины Мнишек. Созданный ею вокальный образ был необычайно многогранен. Давыдова использовала все богатство, все разнообразие тембровых красок своего голоса.
Вера Александровна была первой исполнительницей в Большом театре партий в операх советских композиторов: Аксиньи в «Тихом Доне» И.И. Держинского, Груни в «Броненосце «Потемкине» О.С. Чишко, Ниловны в «Матери» В.В. Желобинского, Стеши в «Декабристах» Ю.А. Шапорина.
В годы войны В.А. Давыдова два сезона пела в Тбилисской опере, где к своему репертуару прибавила партии Далилы в опере «Самсон и Далила» К. Сен-Санса и Шарлотты в опере «Вертер» Ж. Массне. В это же время выезжала с концертами в Азербайджан, Армению, к морякам Черноморского флота, шахтерам Грузии, к пограничникам, выступала в госпиталях. Дала сольный концерт, сбор от которого передала в Фонд обороны. В 1943 году вернулась в Москву.
В.А. Давыдова занималась и концертной деятельностью. Уже первые концерты певицы показали ее высокую музыкальную культуру, владение разными музыкальными стилями, умение выразить свой голос и актерский темперамент.
За годы творческой деятельности Давыдова выступила с концертами во многих городах. В 30-е годы в составе актерской бригады Большого театра совершила поездку на Дальний Восток и за выступления перед воинами, как все, получила благодарность от командования в лице В.К. Блюхера.
В 1937 году по случаю 100-летия со дня гибели А.С. Пушкина приняла участие в концертах, проходивших не только в нашей стране, но и в Финляндии.
В 1940–м – в нескольких городах Литвы участвовала в 10 концертах, в 1943 г. – в составе бригады выступала в Иране, в 1945 г. – выступала в Польше, в Варшаве и Лодзи, со струнным квартетом им. Л. Бетховена. Сбор от концертов пошел в помощь польским детям.
