Некоторое время мы молча пережевываем пищу. Дмитрий задумался о чем-то о своем, а я размышляю на тему «Что делать мне, когда я приеду в Краков, если мне там делать, по сути, нечего». С чего начинать поиски Лиловой Двери? И при чем здесь Краков? Когда я садилась в поезд, я хоть примерно представляла, зачем я туда еду. А сейчас?..
Ладно.
Решаю пойти на еще один компромисс: если я уже села зачем-то в этот поезд – значит, это кому-нибудь нужно, правда? На месте разберемся кому и зачем!
А пока суть да дело, стараюсь представить как должна выглядеть Дверь, которую я так хочу найти.
Ведь, ей-богу, хочу! Престарелой художнице без работы и семьи, да и – чего уж там? – без определенного места жительства с недавних пор, самое время искать мифическую Лиловую Дверь, даже если ее не существует. А иначе остается решать свои проблемы более банальным путем, как все остальные нормальные люди: искать работу, квартиру, а после этого еще сорок лет продолжать свое бессмысленное существование. Круговорот вещей в природе! Мне это не подходит – я не для того вырывалась на свободу, чтобы в конце концов связать себя новыми обязательствами, снова заковать себя в цепи товарно-денежных отношений, общественных правил и так далее. Все это я успею, если не получиться по-другому.
Посему, облокотившись о стену, откидываюсь на сидении, закрываю глаза и пытаюсь в меру своего скудного воображения представить «лиловую» «дверь». Какого оттенка из солнечного спектра может быть «небо на закате после грозы возле линии, где оно сливается с морем»?
Я на море уже лет пять не была! Какая она на ощупь? Прохладная, шершавая, с небольшим трещинками в краске, которые не заметны глазу, но вполне ощутимы подушечками пальцев.
А пахнет она, наверное, так же как и все старые вещи: ни с чем не сравнимая помесь запахов, о которой говорят, что вещь пахнет стариной.
И, потом, это же не Дверь – Сама По Себе Дверь – она должна быть, как минимум, в какой-нибудь стене?! Еще Герберт Уэллс это знал наверняка.
Какая-то смутная мысль мелькает своим маленьким хвостиком уже в который раз, когда я размышляю о Лиловой Двери, но я никак не могу поймать ее. Так бывает, когда пытаешь что-то вспомнить, но никак не можешь, потому что для этого нужно за что-то зацепить ассоциативную цепочку и потянуть на себя. Но вот за что?
9
Медитация наша грубо прерывается настойчивым стуком в дверь.
На этот раз это именно таможенники. И где-то около получаса своего времени, и я и Дмитрий тратим на заполнение никому не нужных бумаг.
– Когда мы будем в Кракове? – спрашивает Дима проводника за нас обоих.
– Время прибытия – 12.30, – более лаконичного ответа придумать невозможно, но и на том – спасибо.
– Еще кофе? – предлагает Дмитрий, когда назойливые визитеры оставляют нас, наконец, в покое.
– Да, если можно. – Нет, ну, какой он все-таки милый. – Только можно, я сначала переоденусь?
Попутчик мой коротко кивает и выходит из купе, осторожно притворив за собой дверь.
Открываю свой новый чемодан и начинаю перебирать вещи в поиске подходящей для путешествия одежды, ибо до этих пор я пребывала в спортивном костюме. Можно было бы, конечно, в нем и остаться, но до прибытия поезда осталось чуть больше часа и значит другого времени переодеться уже может не быть. Спустя всего десять минут умывания питьевой водой, переодевания и причесывания, критически осматриваю в зеркале плоды своих трудов.
Выбранная мной одежда не отличается оригинальностью: джинсы, легкие туфли без каблука, обтягивающая майка и кенгурушка с короткими рукавами цвета спелого абрикоса. Добавьте ко всему вышеперечисленному мое худосочное тело, светлые волосы, собранные в хвост, и большие голубые глаза с обрамляющими их густыми черными ресницами (единственная моя гордость, между прочим – все остальное так себе, ничего особенного), и получиться то, что получиться.
Ладно, сойдет! Не на свидание же я собираюсь, а так, всего лишь по незнакомому городу погулять и Лиловую Дверь поискать.
Надо же, почти стихи…
Оставшееся до прибытия поезда время мы с Дмитрием допивали запасы его кофе, болтали, большей частью о всякой ерунде как старые знакомые, и смотрели как за окном медленно, словно с опасением знакомясь с нами, подплывает Краков.
Этот город не описать словами, он выглядит, как бы так правильно сформулировать…как застывшая органная музыка. Чистая, ничем не испорченная, не разбавленная готика: «С крыш серебряных Краков упавшие звезды снимает…»
Здесь так мало современных домов, старинные улочки мощенные камнями, много зелени, а еще больше туристов вроде нас. Их всегда можно узнать по застывшему удивлению с примесью легкого безумия на лицах и фотоаппаратах на шее.
Дмитрий спрашивает меня уже перед самой остановкой поезда:
– Вы уже примерно знаете, где остановитесь?
Неопределенно пожимаю плечами – жест достаточно красноречивый сам по себе. Тогда он, растянув губы в радостной искренней улыбке, предлагает:
– Я уже был в Кракове несколько лет назад, могу быть вашим гидом, если вы не возражаете.
На том и порешили.
Я резко почувствовала усталость и равнодушие, большей частью по двум причинам. Первая та, что я очень рано встала, а вот вторая – сводилась к тому, что я уже не понимала, что делать дальше. Поэтому все дорожные проблемы пришлось решать моему попутчику – сам напросился.
Он собирал остатки нашего завтрака со стола, выносил мой чемодан из поезда. Вел меня за руку сквозь толпу новоприбывших и встречающих, он сам нашел таксиста и договорился об оплате и так далее. Мне оставалось только передвигать затекшими от долгого сидения ногами и молча соглашаться со всеми его решениями. А почему бы и нет?
Дмитрий повез нас в гостиницу на окраине Кракова с совсем не романтичным названием «Систем», зато в ней нас покормили обедом. Простые польско-литовские блюда: бигос (оказалось, что такое таинственное название имеет обычная смесь мяса, капусты и специй, приготовленных в таких маленьких чудных горшочках), пиво «Живец», а на десерт – сыромак (это такой пирог с сыром и маком).
Обед совершенно добил мой, и без того вымотанный предыдущими событиями, организм. Дима сочувственно смотрел, как я вяло ковыряю вилкой ни в чем не повинный пирог с сыром:
– Может быть вам, Анечка, отдохнуть? – спрашивает он, спустя несколько минут. – Мне нужно подумать над одной проблемой. А через пару часов мы встретимся, и я покажу вам город, договорились?
– Хорошо, – энтузиазм во мне не появляется даже при слове «отдохнуть».
– Дайте мне номер вашего мобильного, – просит он.
– Не могу. Я выбросила его в Днепр. – лаконично сообщаю я, сдобрив ответ смачным зевком.
Удивление на лице Димы служит мне наградой за то, что я нашла таки в себе силы произнести больше чем одно слово.
– Ладно, – соглашается мой бедный бывший попутчик, – возьмите мой. Я перезвоню вам через два часа. Или наберите меня, когда почувствуете в себе силы двинуться в долгую экскурсию по Кракову, ибо короткими перебежками, вы не получите и четверти положенного вам удовольствия.
– А как же вы без телефона?
– А у меня их два, – улыбается Дмитрий. – Вот. Возьмите, – он достал из кармана небольшой аппарат и протянул мне. – Там в телефонной книге, забит номер моего второго мобильного, так что не потеряемся. Ищете на букву М – Мой 2.
Он помог мне подняться и проводил до номера. В общем-то, задним числом, я понимаю, что ему не было необходимости отдавать мне свой телефон, потому что в каждом номере есть стационарный аппарат. Но в тот меня интересовало только одно – кровать.
10
Едва оказавшись в номере, толком не раздевшись и не оглядевшись по сторонам, валюсь на кровать и закрываю глаза.
И почти мгновенно оказываюсь в саду Диллия.
Я полулежу на траве, облокотившись спиной о то самое дерево, возле которого мы разговаривали, голова моя покоиться на мягкой подушке, а рядом прямо на земле скрестив ноги, сидит старик Диллий.
– Как ты себя чувствуешь, деточка? – ласково спрашивает он, увидев что я открыла глаза.
– Нормально, спасибо. Со мной это последние дни часто случается. Я мгновенно засыпаю от усталости в одном мире, чтобы тут же бодрячком проснуться в другом.
– Понятно, что-то в этом роде я и подумал.
– Диллий, мы остановились на том, что я должна найти свою Дверь наяву и здесь в Туйяне. Вы не знаете, случайно, с чего мне начинать поиски?
– Думаю, для начала тебе нужно встать с земли, – смеется старик и подает мне руку.
– Да, действительно, спасибо, – отвечаю скороговоркой, – и все-таки?
– Попробуй расспросить соседей для начала. Я тебе вряд ли расскажу больше, чем уже рассказал. Я не имею представления, где может находиться Лиловая Дверь. Но это не значит, что другие жители Туйяна не знают.
– Спасибо вам еще раз, большое пребольшое, – говорю старику на прощание и легонько касаюсь губами его морщинистой щеки. – Вы такое большое дело сейчас сделали – вы подарили мне надежду…
