идти дальше. Сомнения – последнее, что я должна испытывать.
Я уверена, что Десмонд не писал этой стерве. Он бы даже не взглянул на нее. Еще вчера он хотел меня. Меня. Он не сможет так быстро перестроиться, так ведь? Особенно после того, как признался мне в любви.
Но… Тогда он еще не знал, что я хотела расстаться.
Я бы боролся за нас до последнего. Но бороться за того, кто готов тебя бросить с такой легкостью…
У меня снова застревает комок в горле, а в груди разрастается боль. Давно я не испытывала столь безумного желания все исправить.
Между тем, посмотреть на сегодняшнюю гонку явилось гораздо больше людей, чем в прошлый раз, когда я пришла сюда с Уильямсоном. Из разговоров болельщиков я слышала, что раньше это место служило холлом ипподрома или что-то типа того. В центре стоит диджейская установка, и огромное пространство сотрясает басы. Дальше расположен бар, у которого толпится народ.
Учитывая мое взвинченное состояние, мне не помешает что-нибудь горячительное. Я протискиваюсь сквозь толпу и встаю около бара, осматриваясь по сторонам. В прошлый раз Десмонд был именно здесь.
– На кого ты поставила? – спрашивает стоящая рядом со мной девушка свою подругу.
Как и я, они ждут очереди, когда бармен освободится и примет у них заказ.
– На Десмонда. Он лучший. Ты видела, как он месяц назад обогнал звезду Формулы-1?
Я опускаю голову и не могу сдержать улыбки. О, да. Десмонд победил. Во всех смыслах.
– А я тогда спустила две сотни, поставив на придурка Уильямсона. Может быть, когда-то он и выигрывал заезды. Но поговаривают, что сейчас он хорош на других дорожках. Если ты понимаешь, о чем я… – девушка фыркает и подзывает освободившегося бармена.
Они заказывают ром с колой, и когда я прошу себе тоже самое, бармен спрашивает мое удостоверение личности. Великолепно.
– Кола со льдом, – обреченно говорю я.
Пока наблюдаю, как бармен сыпет в стакан лед, я продолжаю подслушивать разговор двух девушек. По всей видимости они ярые фанатки гонок. Точнее, они без ума от гонщиков. Одна из них во всех подробностях рассказывает, как флиртовала с одним из них после заезда.
– Мы уединились с ним прямо здесь, на втором этаже, – игриво улыбается она. – А потом он за несколько минут довел меня до оргазма.
Ее собеседница едва слышно присвистывает.
– Я тоже в прошлый раз подцепила здесь одного красавчика.
Господи Иисусе. Это не место проведения гонок, а какой-то бордель. Перед глазами тут же всплывает предательская картинка, как какая-нибудь распутная девица садится верхом на коленки Десмонда и снимает перед его лицом майку.
Дерьмо.
Я забираю свой напиток и подрагивающей рукой надеваю на стакан крышку. Успокойся, Кристи. Десмонд не будет с кем-то уединяться. Он не такой.
Я срываю упаковку с соломинки и вставляю ее в крышку, после чего отхожу от барной стойки. Ненавижу себя за свое чрезмерное любопытство. Мне не нужно было подслушивать чужие разговоры.
Делаю глоток и резко застываю на месте. Газировка камнем застревает в горле, а сердце колотится, как гребаный ковбой на родео. Я парализована до мозга костей. Этого не может быть.
Я вижу Десмонда. Он не один. Рядом с ним блондинка в обтягивающем красном платье, едва прикрывающим ее задницу. Девица соблазнительно танцует, прижимаясь к Десмонду, и что-то ему говорит. В ответ он кивает, а затем продвигается вместе с ней сквозь толпу.
Мое сердце обрывается.
Как он мог? Как он мог так со мной поступить после того, какими словами разбрасывался? В голове зловещими насмешками звучат цитаты, которые он еще вчера выделил для меня: «И мысль о разлуке не стóит труда: могу ли изменить? Никогда, никогда».
Я думала он другой. Не такой, как все парни. Козел.
Ледяная кола течет по моей ладони, и я выставляю руку вперед, чтобы не облить одежду. Черт. Я так сильно сжала стакан, что из него выплеснулся напиток. Развернувшись, я ставлю газировку на барную стойку и хватаю салфетки. Вытираю ладонь и поднимаю голову, вновь ища в толпе Десмонда.
Поскольку он высокий, мне не составляет особого труда найти его. Он огибает танцующих людей и направляется к дверям. Табличка указывает, что за ними находятся бокс* и рабочая зона. Десмонд пропадает за ними вместе с блондинкой, и я испытываю настолько сильную вспышку гнева, что не знаю, что с собой делать.
Видит Бог, я не хотела попадаться на глаза Десмонду перед гонкой. Но как только я представляю, что он нагибает блондинку над капотом машины, я уже готова зарядить по его яйцам. Он будет прикасаться к ней. Он будет говорить ей непристойные фразы. Господи, только от этих мыслей мне хочется его придушить.
Выбросив салфетку, я пробираюсь сквозь толпу. Распахиваю двери, за которыми минуту назад скрылся Десмонд, и оказываюсь в коридоре. Тут намного светлее, прохладнее и тише. Мои ноги замедляют свой ход, когда вместо оглушающей музыки я слышу рев мотора подъезжающего автомобиля. Похоже, в бокс въехала одна из спортивных машин.
Чувствуя зашкаливающий пульс в висках, я открываю первую попавшуюся дверь. В служебном помещении, напоминающем гараж, находятся несколько мужчин в рабочих комбинезонах. Наверное, это автомеханики. Они увлеченно рассматривают низкую гоночную машину, и никто из них не обращает на меня внимания. Я обвожу взглядом пространство. Не видно ни Десмонда, ни блондинки в красном платье, и я направляюсь дальше по коридору.
Раскрываю следующую дверь, отмечая, что это еще один гараж. Но по размеру он намного больше предыдущего. Здесь стоит полумрак, и никого нет. В центре припаркована машина, и она выглядит так, словно я обязана подойти к ней, чтобы получше ее рассмотреть.
Я переступаю порог и приближаюсь к ней. В этот момент по непонятной причине сердце начинает колотиться сильнее. Это темно-синий Ford Mustang, выпущенный в шестидесятых годах. Хоть этому автомобилю больше пятидесяти лет, но невооруженным глазом заметно, что за ним тщательно следят и ухаживают.
Я делаю еще шаг, и к носу подкрадывается запах свежего воска, исходящего от краски. Обернувшись, я убеждаюсь, что в гараже по-прежнему никого
