но ты моя. С того момента, как я увидел тебя. И я твой. И я хочу, чтобы ты знала это. Что никакое распоряжение отца не остановит меня. Я просто свихнусь, если мы не будем вместе. И что бы не пришло тебе в голову, ты должна с этим бороться, детка. Ты не должна допускать мысли, что я смогу быть без тебя.
Господи, каждое его слово так глубоко проникает в меня. Я не уверена, что когда-нибудь смогу их забыть. Они останутся со мной навсегда.
Даже, когда я стану старухой, в моих дряблых ушах будет звучать голос Десмонда.
– Я не просто схожу с ума по тебе. Это другое, что-то непривычное для меня. И я не знаю, поступаю правильно или нет. Я просто делаю так, как мне подсказывает то, что находится здесь… – он указывает кулаком на свою грудь. – И сейчас оно кричит, что что-то не так.
В этот момент я понимаю, насколько сильны чувства Десмонда ко мне. И я больше не могу молчать о том, почему я от него отдалялась. Мне нужно сказать ему правду. Больше нет смысла ее скрывать. Десмонд имеет право знать. Особенно после того, в чем он признался.
Я делаю глубокий вдох. Один. Два. Три.
– Десмонд, я избегала тебя, потому что считаю, что нам лучше расстаться.
По правде говоря, я ожидала, какой угодно реакции со стороны Десмонда. Но его лицо не выражает никаких эмоций.
Единственное, что красноречиво выдает Десмонда – его взгляд. Он наполняется яростью. И я бы все отдала, чтобы больше не видеть этот взгляд на его лице. Мне кажется, Десмонд испытывает нечто ужасное, и я ненавижу себя за это.
– Я догадывался об этом, – произносит он так низко, что я застываю.
– Догадывался? – спрашиваю я, и мои брови сходятся на переносице.
Десмонд глубоко вздыхает и запускает руку в волосы, прежде чем ответить.
– Благодаря моей сестре ты узнала про распоряжение отца. А до этого ты говорила, что у нас нет будущего. Не нужно быть гением, чтобы сложить одно к одному. Но я до последнего верил, что в конце концов ты не откажешься от меня.
Мою грудь сдавливает от его ответа. Десмонд верил, что я не в состоянии отказаться от него? Но его счастье для меня важнее собственных чувств!
– Чем больше проходило времени, тем больше попыток ты совершала, чтобы отдалиться от меня. И тогда я решился на идею с признанием. Честно говоря, это был хороший повод, чтобы наконец-то сказать, что я люблю тебя. И когда я признался, ты впервые за все время позвала меня к себе домой, – Десмонд говорит отстраненно, будто рассуждает сам с собой.
Вдруг он смеется отрывистым, грубым смехом, а в его глазах плещется боль. От этого вида Десмонда я разбиваюсь на осколки.
– Значит, вот о чем ты думала, когда пригласила меня к себе? Трахнуться со мной, а после этого бросить? Об этом ты думала, когда я признался тебе в любви?
Его глаза наполнены разрушительной болью, и чем дольше я смотрю в них, тем сильнее разрываюсь на куски. Проглотив горестный ком, я отворачиваюсь и с трудом произношу:
– Я не хотела, чтобы ты отказался от того, что должно по праву принадлежать тебе. Если у тебя что-то не получится с гонками… И ты снова попадешь в аварию… В этом случае ты всегда можешь вернуться домой. В компанию отца…
– Я не собираюсь связывать свою жизнь с «Аматорио Лимитэд», – сурово пресекает меня Десмонд.
Я награждаю его таким же суровым взглядом.
– Это ты сейчас так говоришь. Может быть, через несколько лет тебе захочется стабильности, а гонки…
– Через месяц мне исполнится двадцать один год. В этом возрасте люди в состоянии думать о будущем, взвешивать все «за» и «против». Итак, я заявляю тебе на всех официальных уровнях: я хочу стать гонщиком, – голос Десмонда грубеет и становится убийственно серьезным. – А еще я хотел быть счастливым с тобой. Это просто все, чего я, блять, хотел.
Хотел?
Я содрогаюсь от просачивающегося в сознание страха. Почему Десмонд так говорит? Теперь он не хочет быть со мной?
«Разве этот вариант не устраивает тебя, Кристи? Ты же сама пыталась поставить точку»
– Я не понимаю одного. Почему ты решила за нас обоих? Я же говорил тебе, что выбираю автоспорт, а не компанию отца. И если в будущем отец не поменяет своего мнения, мне… Мне все равно, черт возьми, поменяет он что-то в условиях наследства или нет!
– Зато мне не все равно на твое будущее, – мои губы трясутся. – Я была готова пожертвовать своими чувствами, ради тебя!
– Так в этом и смысл. Мне не нужны жертвы. Мне просто нужна ты… Та, которая приняла меня таким, каким я есть. Но не та, которая готова от меня отказаться. С меня хватит.
Он поднимается из-за стола, и одновременно меня поражают несколько чувств: страх, паника, желание броситься к нему, смущение. Но доминирующим среди них является стыд. Глубоко укоренившийся стыд за то, что я такая жалкая слабая гребаная трусиха.
Любая нормальная девушка на моем месте давно бы поговорила с Десмондом и поделилась своими опасениями. Но я… Я так хотела, чтобы Десмонд был счастлив, что готова была отказаться от своего собственного счастья.
Десмонд обходит стол и останавливается рядом со мной. Он смотрит на меня сверху вниз, и в его глазах такая тьма, что невольно я вздрагиваю. Я глубоко дышу, преодолевая страх и панику, и каждый вздох дается с непосильным трудом.
– Знаешь, в чем наше главное отличие? Я бы боролся за нас до последнего. Но бороться за того, кто готов тебя бросить с такой легкостью…
– Мне было чертовски не легко! – возражаю я.
– Это уже не имеет значения. Впервые за двадцать лет я полюбил ту, которая хотела уйти от меня после первой ночи. Вот это имеет значение.
Десмонд отводит от меня взгляд и уходит. Через несколько секунд я слышу грохот от закрывающейся двери. Он раздается мрачным эхом в гостиной и у меня в
