Секретарша постучалась в дверь, а затем, приоткрыв створку, заглянула внутрь и встретилась взглядом со мной. Она сказала мистеру Ченгу:
– Мне надо, чтобы Хлоя сначала подписала несколько официальных бумаг. Это не займет много времени.
Я молча последовала за ней к выходу, потряхивая кистями рук и уговаривая себя не нервничать. Ты можешь это сделать, Хлоя. Двадцать несчастных слайдов, описывающих ничем не выдающуюся маркетинговую кампанию для местной фирмы по производству собачьего корма. Пятизначная цифра контракта. Проще простого.
Надо было только пройти через это, а затем убраться из Чикаго и начать все заново в сотнях миль отсюда. В первый раз с момента переезда город казался мне совершенно чужим. И все же я пока не чувствовала, что уехать отсюда – это правильное решение.
Вместо того чтобы остановиться у стола секретарши, мы двинулись дальше по коридору в другой конференц-зал. Женщина открыла дверь и жестом предложила мне пройти вперед. Но вместо того, чтобы последовать за мной, она вдруг закрыла дверь, оставив меня в одиночестве.
Или не в одиночестве.
Она оставила меня с Беннеттом.
Я почувствовала, как у меня засосало под ложечкой, а в груди образовалась огромная черная дыра. Мой бывший босс стоял в дальнем конце комнаты, у окна, занимавшего всю стену. На нем был темно-синий костюм и пурпурный галстук, который я подарила ему на Рождество. Под мышкой Беннетт держал толстую папку, а его темные глаза были непроницаемы.
– Привет, – сказал он, но голос сорвался.
Сглотнув, я уставилась на другую стену, мысленно умоляя себя не давать волю эмоциям.
Расставшись с Беннеттом, я жила как в аду. Я тысячи и тысячи раз представляла, как возвращаюсь в «Райан Медиа», или как он входит в мою новую кабинку в лучшем стиле «Офицера и джентльмена», или как он появляется у дверей моей квартиры, игриво покачивая сумкой с подарками из «Ла Перлы».
Но я не ожидала встретить его здесь. И после того как я не виделась с ним так долго, даже это единственное краткое слово чуть не убило меня. Мне так не хватало его голоса, его саркастических замечаний, его губ и рук. Мне не хватало того, как он смотрел на меня, как ждал, когда я кончу, мне не хватало тех крохотных признаков, по которым я поняла, что он начал влюбляться в меня.
Беннетт был здесь. И выглядел он ужасно.
Он похудел, и хотя был аккуратно одет и чисто выбрит, одежда висела на нем, как на вешалке. Казалось, он не спал несколько недель. Это было мне знакомо. Под его глазами залегли темные круги, а фирменная ухмылка исчезла. Я думала, что огонь будет всегда гореть в его глазах, но сейчас это пламя бесследно угасло.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я.
Подняв руку, он взъерошил волосы, безнадежно испортив ту жалкую прическу, которую попытался соорудить. При виде его знакомой растрепанной шевелюры у меня сжалось сердце.
– Я пришел сообщить тебе, что ты поступила как полная идиотка, уволившись из «Райан Медиа».
У меня челюсть отвисла от такого заявления, и знакомая волна адреналина зажгла кровь.
– Я идиотка не только из-за этого. Список можно продолжить. Спасибо за то, что навестил. Это было забавно.
Я развернулась к двери.
– Постой, – сказал он низко и требовательно.
Старая привычка дала о себе знать, и я остановилась, обернувшись к нему.
– Мы оба были идиотами, Хлоя.
– С этим соглашусь. Ты совершенно правильно сказал, что потратил много сил на мое обучение. Я училась идиотизму у величайшего идиота на свете. А всем хорошим я обязана твоему отцу.
Похоже, этот удар достиг цели. Беннетт вздрогнул и отступил на шаг. За последние несколько месяцев я испытала миллионы различных чувств: много гнева, немало вины и постоянные приливы самолюбивой гордости, – но то, что я сказала сейчас, было неправдой, и я немедленно пожалела об этом. Он толкал меня вперед, пусть иногда и невольно, и я была ему кое-чем обязана.
Но сейчас, стоя напротив него в огромном зале, где молчание зловеще разрасталось между нами, я поняла, чего мне не хватало больше всего. Он дал мне возможность работать над самыми важными проектами. Он брал меня с собой на каждую деловую встречу. Он заставлял меня писать самые сложные отчеты, отвечать на щекотливые звонки и контролировать доставку самых ответственных финансовых документов.
Он действительно обучал меня – и это для него очень много значило.
Сглотнув, я выдавила:
– Извини, на самом деле я так не думаю.
– Я знаю. Вижу по твоему лицу, – он провел рукой по губам. – Но это отчасти верно. Я не вправе приписывать себе твои успехи. Но, наверное, все равно иногда это делаю, потому что у меня эго с Эверест. И еще потому, что ты меня действительно вдохновляешь.
Комок у меня в горле начал распухать, мешая мне дышать и давя на желудок. Я вцепилась в спинку ближайшего стула и повторила:
– Зачем ты здесь, Беннетт?
– Потому что, если ты не справишься с этим, я лично позабочусь о том, чтобы ты больше никогда не работала ни на одну компанию из списка топ-500.
Такого я не ожидала, и на время затихший гнев вспыхнул вновь.
– Конечно, я справлюсь, придурок. Я подготовилась.
– Ты меня не так поняла. У меня с собой слайды маркетинговой кампании для Пападакиса и распечатки, – он показал мне флешку и папку, – и если ты не сразишь комиссию этой презентацией, то твоя задница сильно пожалеет.
На его лице не было нахальной усмешки, и, похоже, он не играл словами. Но в том, что он сказал, послышался отзвук чего-то другого.
Мы. Это были мы.
– Что бы ты ни притащил, это не мое, – я кивнула на флешку. – Я не готовила слайды презентации по проекту для Пападакиса. Я ушла, прежде чем успела их доделать.
Он кивнул с таким видом, словно я безнадежно тупила.
– Когда ты уволилась, контракты уже были готовы, оставалось только поставить подписи. Я составил слайды на основе твоей работы. И ты представишь сегодня это, а не какую-то вшивую маркетинговую кампанию для собачьего корма.
Выслушивать это было унизительно, и я сделала несколько шагов вперед.
– Чтоб тебе провалиться, Беннетт. Я вкалывала на тебя, и я вкалывала на Джулиана. И буду вкалывать дальше, где бы ни работала, – не важно, продают ли там собачий корм или ведут проекты на миллионы долларов – и будь я проклята, если позволю тебе вламываться сюда со всем этим дерьмом и указывать мне, как строить карьеру. Ты не можешь меня контролировать.
Он тоже подошел ближе.
– Я не хочу тебя контролировать.
– Брехня.
– Я хочу помочь тебе.
– Мне не нужна твоя помощь.
– Нет, Хлоя, нужна. Возьми. Это твой труд.
Он стоял так близко, что ему достаточно было протянуть руку, чтобы притронуться ко мне – и подошел еще на шаг ближе. Теперь я чувствовала тепло его тела, запахи мыла и кожи, слившиеся в один знакомый запах.
