Форма входа
Книга онлайн » Религия и духовность » Религия » ШАРЛЬ ПЕГИ. НАША ЮНОСТЬ. МИСТЕРИЯ О МИЛОСЕРДИИ ЖАННЫ Д АРК. - ШАРЛЬ ПЕГИ
Читем онлайн ШАРЛЬ ПЕГИ. НАША ЮНОСТЬ. МИСТЕРИЯ О МИЛОСЕРДИИ ЖАННЫ Д АРК. - ШАРЛЬ ПЕГИ
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Овьетта
– Я — добрая христианка. Я — истинная француженка. Чтобы милосердный Бог благословил жатву, Жаннетта, нужно сначала, чтобы мы посеяли хлеб; поэтому–то мы начинаем каждый год с сева. Потом, когда земля хорошо подготовлена, как следует засеяна, мы молимся о том, чтобы солдаты не пришли, чтобы новое зерно росло и созревало для жатвы, чтобы хлеб уродился на славу и жатва была обильной. Это все, что мы можем сделать, это все, что нам следует делать: остальное — дело Божие; мы — в Его руках; Он — владыка; внять ли нашим молитвам — на то Его воля.
Жаннетта
– Господь нам внемлет все меньше и меньше, Овьетта: путники, проезжающие по нашим краям, привозят только плохие новости. Англичане держат в осаде гору святого Михаила, [335] а зерна, которого недоставало для хлеба, вот–вот не хватит и на сев.
Овьетта
– Это дело милосердного Господа: наше зерно в Его воле. После того как я добросовестно выполнила свое дело и усердно помолилась, внять ли моей молитве — на то Его воля; не нам и ни кому бы то ни было требовать у Него объяснения. И самом деле, Жаннетта, должно быть, ты глубоко несчастна, если осмеливаешься вот так требовать отчета у Господа Бога.
Требовать у Него объяснения. Искать Ему объяснение.
Ведь ты сама хорошо работаешь. Ты работаешь, как все. Ты работаешь лучше, чем я. Ты работаешь лучше, чем кто бы I о ни был. Ты прядешь шерсть; шерсть, от нее лишь польза. Ты прядешь больше шерсти, чем я. За сегодняшнее утро ты спрядешь больше шерсти, чем я. Пока я болтаю, я ничего не делаю. Ты же пока болтаешь, работаешь.
Беспокойная девочка, неокрепшая душа, беспокойная душа, если ты веришь в то, что говоришь, так хоть не работай, по крайней мере.
Жаннетта
– Это правда: я глубоко страдаю от всей этой погибели, но еще одна мука заставляет меня страдать, неведомая мука, превосходящая все, что ты могла бы вообразить.
Овьетта
– Ты, конечно, расскажешь о ней, о твоей новой муке, госпоже Жервезе.
Жаннетта
– Не знаю.
Молчание.
Овьетта
– До свидания, моя милая, до скорой встречи. (Показывая на дорогу, ведущую в село). Она придет по этой дороге. (Показывая на дорогу, которая огибает справа склон холма). А я отправлюсь по той. У меня там дела. Не знаю, как так получается. Вечно у меня дела в другом месте. Не знаю. Я никогда ее не встречала, эту женщину. Вечно у меня дела в другом месте. Не там, где она. Так уж выходит. Меня саму это удивляет, но я так никогда ее и не встречала.
Ни здесь. Ни там.
Стыд и позор. Ее мать теперь в обиде на Бога. Ее мать ревнует к Богу. Ее мать упрекает Бога. Она упрекает Бога в том, что Он украл у нее дочь. Это такая нечестивость, такая нечестивость, какой свет еще не видывал. Которой нет названия. Ее мать так и сказала, что Господь Бог — вор.
Что Он украл у нее дочь.
Нечестивость, которой нет названия.
К чему бы все это ни привело.
Уж лучше я буду думать о двух твоих питомцах. Господь милосердный пошлет им, может быть, встречу с кем–то похожим на тебя. Хотя ты права. Такие, как ты, редкость, их почти нет. Если и есть еще такие, как ты, — их очень мало.
До свидания. Желаю тебе с аппетитом поесть и от души помолиться.
Она уходит.
Жаннетта
После продолжительного молчания.
– Господи, Господи, что же это, в любое время, увы, во все времена люди губили себя; но вот уже сорок лет, увы, они только этим и занимаются, они губят себя и больше ничего. Что же это, Господи, что же это? Раньше кто–то еще спасался. Кому–то еще удавалось избежать этой участи. Но теперь, Господи, разве можно сказать, что есть хоть кто–то, кто спасается, разве можно сказать, что есть хоть немногие, лишь некоторые, хотя бы некоторые, кому удастся ее избежать. Раньше порою земля, увы, часто именно земля готовила к аду. Но это пустяк по сравнению с тем, что творится сегодня; сегодня не земля уже готовит к аду. А сам ад извергается на землю. Что же это, Господи, что же изменилось, что же появилось нового? Что сделал Ты с этим народом, с Твоим христианским народом? Ужель и впрямь Тебе угодно было напрасно послать на землю Сына Своего, возможно ли, чтобы понапрасну умер Иисус, Твой Сын, за нас принявший смерть. Ужель не положишь Ты конец великой скорби, царящей во Французском королевстве.
Молчание.
Иисус, Иисус, однажды на горе в том далеком краю Ты сжалился над народом, Ты пролил слезы над толпой, люди же те были голодны, и, чтобы накормить их, чтобы умерить их телесный голод, чтобы утолить голод, терзавший их плоть, Ты приумножил рыб и хлебы. [336]
Иисус, Иисус, Иисус, сегодня Твой народ голоден, а Ты не утоляешь голод народа Твоего. Сегодня в здешнем краю Твой нынешний народ в Твоей христианской Лотарингии, в Твоей христианской Франции, в Твоем христианском мире Твой христианский народ голоден. У него во всем нехватка. Ему не хватает хлеба телесного. Ему не хватает хлеба духовного. Ужель Тебя нет больше среди нас, чтоб насытить его, чтобы утолить и тот и другой его голод, чтобы дать ему хлеб для тела и хлеб для души. Ужель не приумножишь Ты вновь вяленых рыб и хлебы.
Ужель не прольешь Ты слез над этой многочисленной толпой.
Молчание. Грезя наяву.
Счастливы те, кто видел, как шел Он по своей стороне; счастливы те, кто видел, как шел Он по этой земле; те, кто видел, как шел Он по дольней воде; [337] счастливы те, кто видел, как Он воскрешал Лазаря. [338] Подумать только, Господи, подумать только, что это произошло лишь раз. Подумать только, Господи, только подумать. Только подумаю, что это был такой же человек, как все прочие, обычный человек; на вид — как все прочие. Он шел по дороге, как обычный человек; его ноги ступали по земле; и он поднимался по тропинкам на склонах холмов. Иерусалим, Иерусалим, [339] ты был благословеннее, чем Рим. Истинно, истинно, тебе выпала большая удача, Иерусалим, тебе больше повезло. Такой же человек, как все. И ты, Назарет, [340] небольшое местечко, маленький иудейский городок, ты благословеннее, чем Реймс и Сен–Дени. И ты, Вифлеем, [341] крохотный городок в Иудейском царстве, самый маленький из городков земли Иудиной, городок, сияющий ярче всех поселений земли Иудиной, вечно будешь сиять ты ярче всех поселений земли, ярче всех поселений христианского мира, бесконечно ярче наших безвестных поселений, наших маленьких христианских приходов. Кто когда–нибудь узнает об этом маленьком приходе Домреми. Кто когда–нибудь узнает хотя бы название этого маленького прихода Домреми. Кто узнает хотя бы, что он существовал.
И ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных; ибо из тебя произойдет Вождь. Который упасет народ Мой Израиля. [342]
А вам, христианские приходы, лотарингские приходы, французские приходы, повезло гораздо меньше. Самым большим среди вас, самым святым среди вас, самым полным, самым насыщенным святостью, самым великим в своей святости из всех вас не дано ничего, что хоть на самую малость приблизило бы их к тому, что было даровано этому маленькому захолустному городку. Ты, Шартр, город, равного которому нет во всей Франции, собор, равного которому нет во всем мире, Шартр, епископат, город, равного которому нет во Французском королевстве, Шартр, посвященный Богородице, Шартр, посвященный, принесенный в дар, препорученный пресвятой Богородице, Шартр, получивший посвящение, что представляешь ты собой, Шартр, крупный город, по сравнению с этим крохотным городком. И ты тоже, Сен–Мишель, даже ты, поселение, город, равного которому нет во всем мире, равного которому нет во всем христианском мире, базилика, единственная на весь мир. И ты, Тур, город на Луаре, город святого Мартина, [343] бывший некогда столицей галлов, бывший в этой стране, во Французском королевстве, столицей первых христианских народов. Прародитель, родоначальник, отец всех других городов. Что все вы собой представляете, великие диоцезы, великие города, великие приходы, что все вы собой представляете, чего вы стоите по сравнению с этим крохотным городком, с этим безвестным поселением, которое, увы, к несчастью, возможно, перестало уже быть приходом, приходом христианским. И вы, башни Собора Парижской Богоматери, и ты, Париж, ставший столицей Французского королевства, дважды освященный, дважды посвященный, принесенный в дар, препорученный — Тебе, пресвятая Богородица, и великой святой нашей Женевьеве, [344] что ты собой представляешь. И ты тоже, Орлеан, в конце концов, и ты, Орлеан, город на Луаре, посвященный великому святому Аниану, [345] и ты — ничто. Великие города, знаменитые города, города христианского мира, у вас великие святые и великие покровители, самые святые, самые великие покровители на свете, и во главе всех святых вам покровительствует Пречистая Дева Мария, Пресвятая Богородица. В вас родились и подвизались в служении Христу великие святые, и они вечно будут оберегать вас, вечно будут покровительствовать вам, потому что они вечно будут молить о вас, сидя одесную. Вечно они будут оберегать вас, вечно будут защищать вас своими молитвами. И все же вы — ничто, христианские города, великие города, обители христианства, престолы, соборы святости, вы — ничто. Ибо все уже восхищено, раз и навсегда; и нечего больше взять. Все уже восхищено, все, что чего–нибудь стоит, раз и навсегда, однажды и во веки веков. И больше не осталось ничего, дети мои, ничего стоящего, нечего больше взять. Ибо, истинно говорю вам, этот маленький затерянный городок восхитил все, раз и навсегда, однажды и на все времена, однажды и во веки веков; в тот единственный раз, в тот единственный из всех раз, однажды, украдкой, он навсегда восхитил все, все, что чего–нибудь стоит. А вам, великие города, христианские города, что же вам остается? Что же вы собой представляете? Ибо в то самое время, пока вы не спеша производите на свет святительниц и святителей, Иисус уже стал святым того прихода, который, увы, перестал уже, возможно, быть приходом. Христианским. Перестал даже быть приходом. У одних есть святой Луп [346] и святой Грациан; [347] у других святой Франциск, [348] у третьих сама Богородица. У вас, жители Пикардии, — одни святые, а у вас, жители Буржа, — другие. И у тебя, Нанси, соседний город, у вас, окрестные приходы, у вас, жители Нанси, есть святой Николай. [349] И у тебя, Тул, наш диоцез, есть то, что у тебя есть. (Подчеркнуто повернувшись к церкви). А у тебя, мой приход, есть великий святой Ремидий. [350] Но куда вы держите путь, приходы? Ведь в это самое время Иисус, сам Иисус уже стал святым, собственным святым, покровителем того прихода. Пока вы мешкаете. Пока вы не спеша производите на свет святительниц и святителей, обычных святительниц и святителей, Боже мой, в то самое время, пока вы ни о чем не беспокоились, а жители этих краев ни о чем не были предупреждены, пока вы утратили бдительность, а наши отцы и деды, жившие в этих краях, не получили никакого предупреждения, а хотя были такими хорошими людьми, появился крохотный городок, который уже все заполучил. Этому приходу уже было даровано то, что никогда не было даровано вам, приходы Франции, что уже никогда, никогда во веки вечные не будет даровано никакому другому приходу. Ни одному приходу. Когда никто этого не ждал. Ибо совершено это было, совершилось это раз и навсегда, однажды и на все времена; в том краю, всего один раз, навеки, единожды и на веки вечные, единственный из бесконечного числа раз и во веки веков. И появился он ночью, словно вор. И никогда больше это не повторится вновь. Вы замешкались, приходы, вы не спеша производите на свет величайших святительниц и святителей. А в это время, никого не предупреждая, никого не ставя в известность, крохотный, совсем незаметный приход породил святого из святых. Сразу, с первого раза он смог, он сподобился породить святого из святых. Ему, в озарении, удалось совершить то, что никогда уже больше не повторится, ему удалось породить, произвести на свет Того, кто никогда уже не родится вновь. И подобно тому, как у одних приходов по–кровители — святой Криспин и святой Криспиниан, [351] у тебя, Вифлеем, покровитель — святой Иисус. У других — святой Марцел [352] и святой Донациан, [353] а у Рима — святой Петр, но у тебя, Вифлеем, маленький безвестный приход, крохотный затерянный приход, у тебя, хитреца, — святой Иисус, и никто никогда не сможет отнять Его у тебя во веки вечные. Ибо Он — твой собственный покровитель, как святой Аудент [354] — покровитель Руана. Ибо именно этого святого ты произвел на свет, в один светлый день произвел на белый свет. Ты дал жизнь этому святому, ты породил этого святого. А все мы, прочие, — лишь простые смертные.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу ШАРЛЬ ПЕГИ. НАША ЮНОСТЬ. МИСТЕРИЯ О МИЛОСЕРДИИ ЖАННЫ Д АРК. - ШАРЛЬ ПЕГИ бесплатно.
Похожие на ШАРЛЬ ПЕГИ. НАША ЮНОСТЬ. МИСТЕРИЯ О МИЛОСЕРДИИ ЖАННЫ Д АРК. - ШАРЛЬ ПЕГИ книги
- Церковное Право - Владислав Цыпин - Религия
- Оптинский патерик - Неизвестно - Религия
- След Сатаны - Дени Баксан - Религия
- Много шума из–за церкви… - Филип Янси - Религия
- Свет Церкви - Сергей Иосифович Фудель - Религия
- Послания - Александр Александрийский - Религия
- Толкование на Евангелие от Иоанна. Том I - Кирилл Александрийский - Религия
- Миф Свободы и путь медитации - Чогъям Трунгпа - Религия
- История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240-1589). Отдел первый: 1240-1448 - Митрополит Макарий - Религия
- История Православной Церкви до начала разделения Церквей - Константин Победоносцев - Религия