– Преклонит! Обязательно преклонит! – с восторгом вторил ему Рюрик.
– И какое вы дали ему имя?
– В этом вопросе распоряжалась Эфанда, – ответил Рюрик. – Ей было труднее всех, ей было и решать.
– Неправда! – возразила с улыбкой Эфанда. – Все эти месяцы я была самой счастливой на свете! А сейчас я на верху блаженства! Вы только посмотрите на это чудное создание. Разве может быть что-нибудь прекраснее на свете!
– Тогда я догадываюсь, – сказал Олег. – Моя сестра назвала сына в честь своего деда. Так принято в нашем роду.
– Угадал, братец. Нашему малышу мы дали имя Игорь.
– Мне оно тоже очень понравилось – звучное и красивое имя, – произнес Рюрик.
В мужской компании отметили рождение наследника. Постепенно разговор перешел на государственные дела.
– Отныне наше внимание должно быть направлено на Хазарию, – говорил Рюрик. – Как бы мы ни крутили, столкновение с ней неизбежно. Или мы установим с ней равноправные торговые отношения, либо нам прозябать в наших северных краях, отсеченными от богатейших южных стран – Персии, Индии, Арабского халифата…
Огромный Хазарский каганат был в зените могущества. Его земли простирались от предгорий Кавказа до верховья Волги и от реки Урал до Днепра. Огромное хазарское войско на равных сражалось с армиями Византии и Арабского халифата, отражало нападения лихих кочевников. Кагану платили дань многие народы: эрзя, мещера, мокша, буртасы, черемисы, мурома, венгры, ясы, аланы, касоги. В зависимость от него попали и славянские племена: северяне, вятичи и поляне. Влияние Хазарского халифата в мире было столь велико, что соседние с ним правители за великую честь почитали именовать себя каганами, несколько столетий киевские князья носили этот титул.
– Нам надо укрепиться в верховьях Волги, чтобы в наших руках оказались пути в Персию и Индию, – говорил Рюрик. – Без этого не сможет успешно развиваться наша торговля. Для этого в земле меря я намерен построить сильную крепость и тем самым достичь решения двух задач: надежно встать на волжском торговом пути и остановить передвижение каганата на север. Это наверняка не понравится могущественному правителю.
– Схватка с каганом неизбежна, – поддержал его Олег.
– Значит, к ней надо готовиться загодя и во что бы то ни стало выиграть ее.
– Для этого важно было знать каждое движение в столице Хазарии. Конечно, нас оповещают купцы, но на сей раз этого мало. Хорошо бы послать в Итиль своего человека…
– Я уже думал об этом. И даже прикинул, кто бы сгодился для такого задания. Сварун, на твой взгляд, сумеет выполнить наше поручение?
Олег пожевал жесткими губами, ответил после непродолжительного молчания:
– Лучшего не найти. Умный, выдержанный, хитрый.
– Тогда зовем его и разговариваем.
И, уже попрощавшись, Рюрик спросил Олега:
– Никаких новостей из Изборска не поступило?
Он спрашивал об убийцах Трувора. Тогда по горячим следам поймать их не удалось. Посадник сказал, что, по-видимому, злые люди пришли ко дворцу, чтобы чем-то поживиться, и на пути у них попался князь… Рюрик вспомнил брата перед погребением. Он и мертвым лежал как всегда. Удары были нанесены по затылку, и его такое родное, такое прекрасное лицо не пострадало. Если бы не смертельная бледность, Рюрик решил бы, что он спит. Но кожа была мраморной белизны, в ней не было живого тепла. Всю жизнь брат жил как бы в себе, занятый своими мыслями, своими переживаниями, ни на кого не жалуясь, ни к кому не имея претензий. А сейчас на его лице было такое выражение самоуглубленности, будто он додумывает какие-то свои сокровенные мысли… Ах, брат, брат, знать бы, что такая нелепая смерть поджидает тебя, разве направил бы я тебя в этот городишко!..
– Пока нового ничего нет, – ответил Олег. – Воры не найдены.
– Может, вовсе не воры его убили, а кто-то из сторонников Вадима? – спросил Рюрик.
– Едва ли. Я установил за ними слежку, пока никаких сведений нет. Даже слушок малый не пролетел…
– Много ли семей перебралось из Новгорода во время этой бучи?
– В Изборск прибыло до полутора десятков.
– Гляди за ними в оба глаза. Чуть что, сам знаешь как поступать.
– Пощады не будет!
– Кто же они, эти злыдни?
Темная ночь скрыла все следы. Вот так почти одновременно ушли от него оба брата. Кажется, недавно были рядом, а теперь только в мыслях или снах они будут встречаться, пока сам через какие-то годы не отправится к ним, чтобы уж потом никогда не расстаться…
Через месяц Сварун на нескольких телегах, груженных товаром, выехал из Новгорода. На Волге его ждал торговый корабль, на котором он поплыл вниз по течению. По обоим берегам расстилались бескрайние леса, изредка попадались селения, на кромку воды выбегали голопузые ребятишки, приставив ладони ко лбу, провожали взглядами судно. После слияния Волги с Окой река стала широкой и полноводной, оправдывая свое название – вольготная, необъятная… Впрочем, Сварун уже плавал этим путем, знал, что теперь она называется не Волгой, а Итилем, и так до самого Каспийского моря.
А вот и Булгар, столица Волжской Булгарии. Деревянные крепостные стены на высоком волжском берегу в беспорядке разбросанные домишки, перемешанные с юртами: булгары постепенно переходили от скотоводства к земледелию, от кочевой жизни к оседлости. И, конечно, шумный восточный базар, на который съезжались купцы со всего света. Но Сварун не собирался здесь распаковывать товар, он спешил в Итиль.
Вскоре берега стали менять свой вид. Сплошные леса уступили место перелескам и просторным лугам, которые незаметно перешли в однообразную степь.
Потом река раздвоилась. Направо пошло основное русло, влево – менее полноводная Ахтуба, по ней и направил свое судно Сварун.
Местность сразу чудесным образом изменилась. На берегах и многочисленных островах между Итилем и Ахтубой раскинулись многочисленные селения из глинобитных домишек, выкрашенных в белый цвет, тянулись бесконечные сады и бахчи, на которых зрели дыни, арбузы, помидоры, ровными линиями выделялись ряды виноградников, колыхались светло-желтые поля дозревающей ржи и пшеницы. И всюду люди, которые копошились среди этой пышной зелени, орошаемой благодатной влагой великой реки. Сварун знал, что здесь жили хазары-земледельцы, плодами своих трудов кормившие половину страны. Эти земли являлись сердцем Хазарии, ее основой, ее опорным краем.
Чем ближе к столице каганата, тем немилосерднее жарило солнце. Из солончаковой степи, начинавшейся сразу за орошаемыми участками и пропадавшей в дрожащем мареве раскаленного воздуха, доносился сложный, слегка приторный запах, непривычный для русского человека.
Наконец показался Итиль, столица Хазарского каганата. Огромный город был расположен в среднем течении Ахтубы, на узком длинном острове; с востока его омывала Ахтуба, с запада – Итиль; пригороды его раскинулись по берегам обеих рек; к одному из них вел деревянный мост, к другому переправлялись на лодках.
Возле пристани стояла масса судов самых различных видов и конструкций. Сварун узнал здесь и лодки русов, и корабли с высокими бортами, приплывшими из Персии, и арабские каравеллы, и византийские легкие суда, которые перетаскивались по перешейку между Доном и Итилем, и ластовые суда норманнов… Поистине купцы всего мира собрались в столицу Хазарии!
Сварун причалил к месту, где стоял склад, в котором он разгрузил свой товар, закрыл его на замок и, выставив охрану, направился в город. Он при каждом приезде не уставал поражаться красоте столицы Хазарии. Правда, перед крепостной стеной, сложенной из каменных глыб, было много мазанок и юрт кочевников, но центр города состоял из широких улиц с добротными деревянными, глинобитными и саманными домами; кирпичным был лишь дворец правителя.
Столица утопала в зелени садов и деревьев. Маленькие базарчики начинались прямо на окраине и тянулись бесконечной чередой до самой центральной площади – главного базара. Неудивительно: добрая половина населения торговала всем, чем могла, а вторая кормила и обслуживала торговцев. Здесь были торговые ряды с мясом – бараниной, говядиной, свининой и кониной; рядом с ними – рыбный ряд, где лоснились на солнце тушки стерлядей, лежали похожие на небольших свиней осетры, висели сушеные тарань и вобла, вяленые лещи, с носиков которых стекал жир; в ящиках трепыхалась разная мелочь: окуни, пескари, плотва; бочки были набиты соленой каспийской сельдью… Немного пройти – и взору представлялись горы арбузов, дынь, помидоров, перцев, баклажанов, яблок, груш, апельсинов, абрикосов, лимонов… Богаты были оружейные ряды, где были на выбор византийские, арабские, скандинавские, славянские мечи, всевозможные виды копий, щитов, секир, кинжалов, медных и железных панцирей, простых или позолоченных, разукрашенных различными рисунками; тут были шлемы, палицы, кольчуги, набедренники, обручи. Немного пройтись – и можно было купить высокие выгнутые седла, ратную сбрую с искрящимися украшениями, узды, бубенцы, которые веселили всадников во время езды. А следом шли ряды с коврами из Шемахи, Персии, Сирии и Индии с затейливыми орнаментами и рисунками и пестревшими яркими красными, коричневыми, зелеными, желтыми красками. Поражали покупателей изделия ювелиров из золота, серебра и драгоценных камней. Рядами стояли самых необыкновенных форм кувшины и светильники. Портные предлагали свои изделия как для знати, так и для простого народа. Стояла искусно изготовленная мебель из ореха, дуба и пальмового дерева…
