Громкий треск вырвал меня из водоворота мыслей: в спину тени, под лопаткой, вонзилась шпага, которая, разрывая ткани, проламывая кости, вышла спереди – сквозь сердце.
Чернобог пронзительно закричал.
Я бросилась к тени, и, как только мы соприкоснулись, она растворилась во мне. Я смотрела на острие шпаги, торчавшее из моей собственной груди. Дрожащими руками я схватилась за клинок: теперь мои руки покрывали татуировки и до пояса ниспадали мои иссиня-черные волосы.
Невозможно было дальше отрицать очевидное. Тень не просто дразнила меня. Она всегда была мной.
Оставалось только одно объяснение: она воплощала абсолютный мрак, который все это время дремал внутри, ожидая своего часа.
Вспышка ослепительного света за спиной заставила меня подпрыгнуть. Чернобог исчез, и сразу же ослабло его влияние на меня. Гэбриелу удалось загнать его обратно в третье измерение и запечатать врата.
Татуировки на моих руках стали светлеть. Исчезли острые когти…
Я повернула голову. Руадан застыл в той самой позе, в которой нанес удар. Его рука еще была сжата так, будто он держал шпагу. За спиной у него стоял Азраэль.
– Чесси… – воскликнул Руадан. – Чесси! Милая! Боже мой!
Он вытер слезу, катившуюся у меня по щеке, и на его пальцах осталась кровь.
– Ты сказал, она Чистокровная! – вскричал он. – Ты сказал, ей ничего не будет!
Азраэль довольно ухмылялся у него за спиной.
Я попыталась заговорить и провела языком по своим острым зубам, но они уже вновь приняли обычную, человеческую форму. Ноги не выдержали, и я упала на колени.
Подскочив ко мне, Гэбриел в ужасе отпрянул, увидев шпагу в моей груди.
– Что ты с ней сделал? – в гневе крикнул он Азраэлю.
Я слышала Гэбриела, но он был далеко. Связи с ним я не чувствовала. Пустота поглощала меня.
– Я ничего не делал. Вы же сами видели, какая сила в ней таилась. Ты не справился с заданием: я выполнил его за тебя, хотя Руадан помог мне.
– Я не знал… – тихо проговорил Руадан, опустив руки и раскачиваясь из стороны в сторону.
– Как ты мог! Ты же создал ее! – кричал Гэбриел.
– Двести лет я блуждал по этому омерзительному миру, чтобы найти ее мать. У нас с архангелами был договор: я должен был отыскать Айнгель. Я должен был найти Падшую и убить ее. И тогда мы смогли бы вернуться домой. Но Айнгель больше не нужна мне. Я вернусь сам и получу свет Стилларка.
Азраэль плюнул на землю, как раз туда, где я лежала.
– Неужели ты думаешь, что тебе позволят вернуться, когда ты замаран с головы до пят? Этот мир испортил тебя. Ты падешь!
Гэбриел наступал на Азраэля, и тот попятился, схватился за затылок и перепугался, когда ничего не произошло.
– Как ее спасти? – заорал Гэбриел, тряся ангела за грудки.
– Никак! Смотри на нее. Видишь? Демоница внутри нее уже умирает. Она пряталась, когда Лайла подавляла в себе вампирскую сущность, но в сложных ситуациях или в присутствии Чистокровного отравленная кровь сразу же проявлялась, буквально проступала сквозь кожу.
– Азраэль, быстрее!
Гэбриел готов был задушить его.
– Когда демоница умрет, Лайла останется один на один с двумя сторонами самой себя, а она лишь помесь падшего ангела и обращенного вампира. Яд Чернобога по-прежнему будет бежать по ее жилам, тьма будет бороться с ее внутренним светом. Только теперь она будет это осознавать. Спрятаться, отгородиться от этого знания она больше не сможет, но и принять не сумеет, отчего лишится бессмертия, а хрупкой человеческой оболочке, в которую она заключена, этого не вынести. Она погибнет…
Я задыхалась. Не выпуская Азраэля, Гэбриел бросил на меня короткий взгляд и вновь обратился к нему:
– Откуда ты знаешь, что так будет?
– Не она первая… Зато она будет последней.
Воспользовавшись тем, что Гэбриел отвлекся, Азраэль вырвался и побежал. Руадан бросился следом.
Гэбриел опустился на колени рядом со мной.
– Все будет хорошо, Лайла. Ты поправишься.
Мое сердце билось неровно. Нахлынули воспоминания, которые никогда прежде меня не тревожили. Вот я разрываю на куски Фредерика, отделяя конечность за конечностью… Вот терзаю вампиров в Хеджерли… А вот и Брэдли крупным планом. Снова Брэдли. И снова… Наконец мне удалось вырвать нужный фрагмент: я хватаю Джону сзади и бросаю, как игрушку, к дереву. Он лежит без сознания, а я раздираю Брэдли на куски. Черные волосы лезут в глаза. Я впиваюсь в его окровавленную плоть… Насытившись, я разворачиваюсь к стене, у которой лежит Джона… И тут изображение выцветает и исчезает.
Зло терзало мое измученное тело. Веки дрожали. Я вспоминала все те ужасы, которые сотворила, в мельчайших подробностях. В памяти больше не осталось пробелов.
Тень слабела, но не желала отпускать меня, из последних сил цепляясь за меня. Я пыталась изгнать ее, но она боролась и не желала замечать ужалившего ее в грудь клинка.
Воздух в легких превратился в гарь. Окружающий мир рассыпался, разваливаясь на осколки. Время крошилось. Закинув руку за спину, я ухватилась за эфес шпаги и, обратив сверхъестественную силу тени против нее самой, вытащила клинок и отбросила его на снег.
Лужа крови растекалась подо мной алым пятном.
Я медленно падала на спину. На лицо опускались холодные снежинки.
Подо мной был ледяной покров. Метель улеглась, и мне казалось, что я заключена в ледяную сферу. Зачарованное озеро и колдовской лес качались на острие времени, оставляя медленные, тягучие следы у меня перед глазами.
Шпага медленно заскользила по ледяной поверхности озера.
Чудовище из моей сказки было повержено. Время сдвинулось с мертвой точки.
Гэбриел искал меня, но опоздал… Ему было не угнаться за искаженным временем, которое галопом уносило меня прочь.
Тень ушла, забрав с собой невероятную выносливость, и меня затопила парализующая боль.
Внезапный вопль Джоны ножом прорезал плотный воздух:
– Не-е-ет!
Я открыла глаза: надо мной склонился Гэбриел. Возле его губ качался сгусток сияния.
– Гэбриел, ты же убьешь ее! – закричал Джона.
– Нужно изгнать дьявола! Я должен спасти Лайлу. Я не чувствую ее!
– Дьявол покинул ее. Посмотри же! – Джона оттаскивал Гэбриела от меня. – Ты видишь? Все следы, все признаки исчезли. Ты смотришь на нее моими глазами, ведь половина ее – как у меня. Если ты вдохнешь в нее свет, она может умереть!
Джона снова потянул Гэбриела прочь от меня. Ангел упал на колени. Он больше не знал, что делать.
Я билась в агонии. В груди вулканической лавой пузырилась боль. Джона стащил с себя куртку и зажал ей рану. Я закричала.
– Если мы позволим тьме победить, она может выжить. Пусть хотя бы станет такой, как я… Пусть пьет из меня – вдруг это даст ей шанс…
– Ты гасишь в ней свет! – перебил его Гэбриел.
– Может, и так! Но вдруг она выживет?
– И будет такой, как ты? Должен быть другой способ! Если она увидит в себе свет, сумеет принять обе стороны своей натуры, она выживет.
Я слушала, не понимая, о каком свете он говорит. С каждым мгновением Гэбриел все сильнее отдалялся от меня, я почти не узнавала его.
Остатки воздуха покинули легкие, и я застонала. Тело умирало. Сознание сжималось. Это было странно и непривычно.
– Я слышал Азраэля. Он сказал, что она не сумеет принять обе стороны. Если любишь ее – отпусти. Дай мне попытаться…
Гэбриел не стал возражать. Его смутный силуэт исчез из поля моего зрения. Он не хотел смотреть, как я умираю.
Рядом стоял Джона – весь окровавленный, в синяках. Я уловила его запах, хотя мало что была способна чувствовать.
Вампир рванул зубами кожу на запястье, лег рядом со мной на снег и поднес кровоточащую рану к моим губам.
Я подалась к нему, поймала взгляд его черных глаз, позволила им затянуть себя. Зрачки Джоны расширялись, заполняя пространство. Он предвкушал. Я уткнулась носом в разодранное запястье. В горле поднялась волна жара. Схватив руку Джоны, я прижала ее к лицу, но неожиданный толчок изнутри, пронзивший каждую жилку моего тела, приказал мне остановиться.
Как увидеть свет на фоне света?
Рука мелко задрожала.
Лишь в те мгновения, когда наползала темнота, в пустоте появлялась тонкая, мерцающая серебром трещинка.
Слова всплыли в памяти, и я попыталась вернуться в тот момент, когда услышала их. В них было столько силы и нежности…
Я посмотрела в глаза Джоне и вздрогнула, уловив в огромных черных зрачках отблеск собственного отражения. На долю мгновения чудесное серебряное сияние вернулось.
В его тьме я обрела свой свет.
Образ в озере. Лайла.
Коричный аромат перестал быть таким манящим. Я отбросила руку Джоны и вспомнила, кто я есть. Тьма не могла поглотить меня: нельзя было допустить, чтобы часть меня навсегда оказалась в ловушке.
– Нет! – слабым голосом сказала я.
Ко мне подбежал Гэбриел, опустился на колени, позвал по имени.
Я переводила взгляд с Гэбриела на Джону, узнавала обоих и понимала, какие чувства будит во мне каждый из них.
