Саткрон перестал метаться. Может, и правда совесть? Во всяком случае, проявления действительно незнакомые. И знает, о чем говорит, не хуже него самого…
«Ты забыл условия игры? Вы нападаете только на тех, кто может ответить. Что мог противопоставить тебе этот примат, дружок?»
— Ну-у… не знаю. Улепетывал он неплохо…
«Если ты что-то занимаешь у этого мира, будь готов отдать вдвойне. Таковы правила, дружок. Тот пастух не успел удрать. Он даже попытаться не успел, как и те, что были до него — которых не нашли. Что это ты устроил?»
— А кто постановил, что истребление диких тварей — преступное деяние?
«Кодекс жизни и смерти, дружок. Нападай только на того, кто может ответить. Не уничтожай впустую — жертву посвящают, а не бросают в обрыв на прокорм падальщикам. Это плата за полученное покровительство, а не забава».
— И что будет, если я все же продолжу поступать так, как считаю нужным?
«Я буду наведываться к тебе так часто, дружок, что вскоре ты начнешь считать меня альтер-эго и заработаешь манию одержимости. Я не дам тебе спать по ночам, ты потеряешь аппетит, а потом и желание жить».
— Сгинь!
«Это не тебе решать, дружок!»
Саткрону почудилось, что в зеркале-ширме у стены промелькнул женский силуэт, и тут он проснулся.
«Добро пожаловать в реальный мир. Продолжим беседу?»
* * *
Ал отлетел на ступеньки террасы и едва не выронил меч. Сетен перегнулся через перила и хлебнул воды из кувшина на столе, а потом, легко вращая своим мечом, вернулся на позицию.
— Вставай, хорош валяться!
— Загонял ты меня! — признался Ал.
— Лениться не надо было, братишка. Тебя сейчас и Танрэй загоняет. Вставай, говорю!
— Давай передохнём, Сетен.
Между ними, направляясь к коновязи, прошла Ормона, и бросила на ходу:
— Пощади дитятку, пока у него пупок не развязался.
Ал подпрыгнул, как на пружине, под провоцирующий едкий смех приятеля. Они снова скрестили мечи, осыпая искрами траву.
— Помнишь Огангу? — снова отбрасывая Ала на много шагов и на сей раз выбивая у него оружие, спросил косматый Сетен. Глаза его разгорелись.
Тот сплюнул в траву:
— Великана из Осата, друга Учителя?
— Да. Мы туда летали с Паскомом два года назад. Так вот, даже Оганга, братишка, дерется теперь лучше тебя!
— Некогда мне было! Да и не с кем…
Тессетен сделал внушительный жест и двинул головой куда-то в сторону:
— Да что ты говоришь? А как насчет Дрэяна, которого ты грозился вызвать на Поединок? Мог бы пригласить его. Вставай!
Он протянул Алу руку.
— Ладно, будет с тебя. Переведи дух, — и уважительно вложил меч в ножны.
Они ушли на террасу. Ал плеснул вина себе и другу.
— Давно хочу спросить: а что за уродцы у вас по всему дому, Сетен?
— Это ты о кхаркхи? Ну так, приходят иногда помогать жене по хозяйству, а что?
Ал засмеялся:
— Нет, я о тех глиняных фигурках, которые встречаются на каждом шагу!
Тессетен отбросил волосы со лба и собрал их на затылке в хвост:
— С чего это ты вдруг заинтересовался?
— Да так… потешные они…
— Ты находишь?
— Ну да. Ты их с Осата привез, что ли?
— Да нет, сам, бывает, развлекаюсь на досуге.
Ал изумленно покачал головой:
— Ты изменил своему стилю?
— Ну да. Или стиль — мне. Подглядел, как делают своих болванчиков сородичи Оганги… Проклятье, как летит время!.. Это ведь было уже два года назад, а мне кажется, будто еще вчера, — Сетен отпил из бокала и потер лицо ладонью, а потом сгорбился над столом, нахохлившись, будто старый индюк, и разглядывая свои узловатые руки с сухой загорелой кожей.
Да, не щадит его время, подумалось красавцу-Алу, которого годы будто обходили стороной. Но он тут же вспомнил о своем поражении и оставшемся валяться во дворе мече-подделке. Может, лицо его время и не щадит, а насчет всего остального этот «старый индюк» еще даст фору многим…
— Будет тебе, не кручинься! — сказал Ал и, поднявшись с бокалом в руке, гаркнул во все горло: — Варо Оритан! Варо Теснауто! За праздник!
Взнуздывая гайну для поездки, Ормона задумчиво посмотрела на него и на мужа, который, судя по виду, оптимизма дальнего своего родственника не разделял, а потом, покрутив рукой вокруг головы, запрыгнула на попону.
— Что происходит с твоей женой, Сетен? — садясь, спросил Ал, когда Ормона уехала.
— А что происходит с моей женой?
— Она словно не в себе. Я и прежде никогда не понимал ее, а теперь уж и подавно теряюсь перед ее намеками-экивоками…
Тессетен небрежно отмахнулся:
— Чепуха. Избавь природа нас от понимания Ормоны… Слушай, братишка, а ведь мы могли бы возродить здесь традицию и отмечать любимые праздники ори. Тот же Теснауто. Дать волю и материалы Кронрэю с его созидателями — и пусть бы строили ради этого что-нибудь для души, грандиозное, чтобы там мог праздновать хоть весь город. Ну ладно, это я, конечно, размахнулся… Ну, допустим, на две-три сотни человек наших ресурсов хватит?
— Да хватит, конечно… Это ты неплохо придумал. А ты сам-то отчего такой последнее время? О чем думаешь?
Экономист внимательно, словно прицениваясь, стоит ли говорить, вгляделся в приятеля.
— Думаю, что вовремя ты успел удрать с Оритана, братишка…
— Почему именно я?
— Да потому что из-за твоей первой специализации тебя наверняка привлекли бы к кое-каким разработкам. И тогда бы тебе не выбраться оттуда до конца жизни. Многие твои однокашники сейчас под строжайшим надзором военного блока Ведомства…
Ал заподозрил что-то нехорошее, что все эти дни после приезда скрывали Паском и Тессетен. Он знал, догадывался о причинах их мрачности, но страшился признаться даже самому себе.
Сетен залпом осушил свой бокал и уставился ему в глаза:
— Ори планируют нанести удар распада по Ариноре.
— Когда?!
— Этого уж никто сказать не сможет… Но информация точная. Оритан готов развязать последнюю войну, выдвинул ультиматум северянам, а те, разумеется, сдавать свои позиции не будут…
— Конечно, у них ведь тоже есть ракеты…
Тессетен подошел к бортику террасы, присел на перила, не глядя на собеседника и любуясь закатом.
— Тесно нам стало на этом ветхом синем шарике, братишка. Раскол все это, раскол… Посмотри, что творится сейчас — плодятся, как под завес времен, а толку? Кто от количества стал лучше качеством? Когда это древние «куарт» аллийцев воплощались на диких территориях Убежища? У любого «куарт» всегда была привязка к Оритану или Ариноре — никак иначе. А тут… Атембизе вот — каким ветром его сюда задуло? Что он тут забыл? Не постигаю. Хаос и упадок повсюду, куда ни плюнь. И постоянная высокопарная болтовня о порядке, о великих ценностях, о былой славе. Только, знаешь, ты не рассказывай об этом никому… даже Танрэй… Не надо ей этого знать…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
