Вдовствующая герцогиня похлопала ее по руке.
– Девочка, ты не виновата. – Она помолчала. – Но тебе придется нести огромную ответственность. Если ты не сможешь полюбить Гаррика, я уверена, ты приложишь все усилия, чтобы почитать его и уважать.
Если ты не сможешь полюбить его…
Меррин вздрогнула и застыла, глядя перед собой невидящим взглядом. Гаррик завладел ее телом и разбил сердце, заставив его разрываться от растерянности и сомнений. Она думала, что так случилось из-за невозможности выбора. Но дело было не только в этом. У девушки перехватило дыхание от неожиданного шокирующего открытия. Как же она раньше не поняла, что здесь замешаны ее чувства? Наверное, это произошло оттого, что она раньше никогда не любила. И еще потому, что Гаррик был последним, как ей казалось, в кого она могла бы влюбиться. Но она все-таки это сделала. Эта мысль билась у нее в голове, ей хотелось закричать, лишь бы заглушить ее. Это невозможно. Но отрицать этого она уже не могла. Она любит Гаррика Фарна.
В глубине души Меррин и раньше это понимала – еще там, в ужасной темноте вынужденного заточения, когда она целиком и полностью ему доверилась и искала у него защиты. Но отрицала свои чувства, разжигая свое горе и ненависть, чтобы построить непроницаемую стену между собой и Гарриком. Но сейчас она уже не могла больше от них отказываться. И эта мысль вызвала у Меррин новый прилив ужаса. Гаррик на самом деле не хотел жениться на ней. Он честно признал, что вообще больше не собирается вступать в брак. А бремя чести, долга и обязательств без любви может стать для него самыми тяжелыми на земле оковами. Она любит его, но ему нечем ответить на ее чувства.
– Леди Меррин? – В голосе герцогини зазвучали нотки нетерпения. – Вы грезите наяву, моя дорогая.
– Извините. – Меррин заморгала, избавляясь от нахлынувших чувств и мыслей, которые чуть не погребли ее под собой. – Я думала… – Она осознала, что по-прежнему смотрит на портрет Китти, и герцогиня, видимо, неправильно истолковала ее взгляд.
– Это было давным-давно, – произнесла старая леди, – и не имело к вам никакого отношения, вы были тогда совсем девочкой. Не позволяйте тем событиям омрачить вашу жизнь.
Слишком поздно. Она позволяет им это делать уже долгие двенадцать лет.
Меррин задрожала. Она наделала столько ошибок, совершила столько неправильных поступков. Что, если она и о Гаррике с самого начала судила неверно? Что, если…
Что, если не Гаррик стрелял в Стивена? Может, произошел трагический несчастный случай и Китти ненамеренно застрелила своего любовника, а Гаррик взял на себя вину?
Ее сердце замедлило ритм. Она вспомнила, как внутренний голос все время повторял ей, что Гаррик – человек чести. Меррин подумала о его жизни, которая проходила под знаком долга и служения. И содрогнулась при мысли о чудовищности того, что, вероятно, тогда произошло.
Внезапно ее охватило ужасное нетерпение. Нужно поговорить с Гарриком, попросить его рассказать правду. А для этого надо остаться с ним наедине. Даже у нее не хватит прямоты спросить его при собравшемся здесь обществе, не могло ли случиться так, что его первая жена случайно застрелила своего любовника, а он взял на себя ее вину.
Меррин посмотрела на Гарика, который стоял рядом с Алексом и Джоанной и любовался гравюрой Уильяма Коллинса «Мальчики на рыбалке». Он смотрел, наклонив голову, с серьезным и задумчивым выражением. Потом повернулся, отвечая на какое-то замечание Джоанны, и на секунду его лицо осветила улыбка. Меррин задохнулась от бурного порыва эмоций. Он невиновен. Она не сомневалась в своей правоте. Стивена застрелила Китти, а Гаррик из чести и благородства защитил ее, взяв на себя ее вину.
Гаррик каким-то образом почувствовал ее нетерпение: он поднял голову и встретился с ней глазами. На мгновение они пристально смотрели друг на друга, не обращая внимания на толпу. Гаррик извинился перед Алексом и Джоанной и прошел через зал к Меррин.
– В чем дело? – поинтересовался он, подняв брови. Его карие глаза смотрели ровно и спокойно. Гаррик взял Меррин за руку, переплетая ее и свои пальцы.
– Мне нужно поговорить с тобой наедине, – прошептала она.
Вдовствующая герцогиня глянула на нее неодобрительно.
– Только не перед свадьбой, леди Меррин. Это было бы абсолютно неприлично. Вы не должны никуда ходить без сопровождения. – Она оглянулась и, найдя глазами Джоанну и Тэсс, подозвала их взглядом. – Пришло время отвезти леди Меррин домой, – заявила она, отчего Меррин почувствовала себя маленькой девочкой. – Едва ли стоит напоминать, – произнесла она, пристально глядя на девушку, – что даже малейший признак неподобающего поведения может разрушить все, чего мы сегодня достигли. – Она отвела пронзительный взгляд от горящего лица Меррин и посмотрела на удрученного Гаррика. – Тебе ясно, племянник?
– Кристально ясно, тетя. Спасибо вам, – ответил Гаррик. Он поднес руку Меррин к губам и запечатлел на ней поцелуй. – Доброй ночи, леди Меррин, – произнес он. – Завтра я нанесу вам визит.
По дороге домой, сидя между Джоанной и Тэсс, менее всего годившимися в компаньонки, Меррин раздумывала, как ей остаться с Гарриком наедине, если теперь за ней приглядывают, как за невинной дебютанткой. И сложность состояла не только в этом. Она догадывалась, что Гаррик, из чувства долга тщательно охранявший свои секреты, едва ли захочет их выдавать. Значит, нужно как-то заставить его рассказать правду.
У нее вдруг забилось сердце, Меррин задрожала от волнения и предвкушения. Она ведь уже знает, какую власть имеет над Гарриком. И видела, как сильно он ее хочет. Осмелится ли она обратить это его желание против него самого?
Она приняла твердое решение вести себя совершенно неподобающим образом.
Глава 13
Наступила предсвадебная ночь.
Гаррик сидел в библиотеке. Перед ним стояла полупустая бутылка бренди, рядом горела одинокая свеча. Ее слабый свет отражался в большом зеркале над камином и едва освещал напоминавшую пещеру комнату. Он почти не достигал старых шкафов из красного дерева, где стояли книги с неразрезанными страницами, старые и пыльные фолианты, свидетельствующие о том, что отец Гаррика не интересовался литературой, а лишь хотел произвести впечатление своей якобы начитанностью. Герцогство висело на шее Гаррика прямо-таки свинцовым грузом. Он не был уверен, что справится со своей ношей, если кто-нибудь ему не поможет и не разделит эту огромную ответственность. Гаррик осознавал: он хочет, чтобы этим человеком стала для него Меррин. Никто, кроме нее, не сможет занять это место. Но теперь – он взял письмо, лежащее перед ним на столе – теперь ему придется от нее отказаться, иначе он окажется лицом к лицу с перспективой формального брака, где между супругами нет настоящего доверия. Он не сможет быть с ней полностью честен. Все его надежды разбились вдребезги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
