"... — Труп открыл рот и...
— Нет, нет. Никакой фантастики или сцен из фильмов ужасов. Труп не оживал, не превратился в зомби. Это было что-то другое..."
Марс потянулся к магнитофону и выключил его. Что же действительно произошло там, далеко, среди звезд и бескрайних просторов Вселенной? Эта загадка не давала Волкову покоя. Он еще посидел немного в машине, глубоко задумавшись, потом вышел, захлопнул дверцу «Чайки» и пошел к входу в здание, навстречу бесконечным и утомительным процедурам, установленным им самим для того, чтобы пройти в «крепость» космонавта.
Виктор находился в обществе Татьяны, невысокой светловолосой женщины с цветущим лицом и большими серыми глазами, смотревшими прямо и открыто. Татьяна была широка в плечах и тонка в талии, а бедра у нее были как у атлета. Она, так же как и Лара, могла с полным правом считаться красивой, хотя красота обеих женщин была совершенно разная.
— Доброе утро, — сказала Татьяна, увидев входящего в зал Волкова. Она сидела у бассейна, одетая в довольно вызывающий купальник, сильно вырезанный снизу, и Марс решил позднее обязательно позаботиться о том, чтобы его подопечных снабдили более скромными купальниками. Он дружелюбно кивнул Татьяне и спросил:
— А где Одиссей?
В бассейне над поверхностью воды показалась голова дельфина, который быстро подплыл к тому месту, где стоял Марс, и неожиданно окатил его водой с головы до ног. Татьяна при виде этой сцены прикрыла себе рот рукой и отвернулась, но Марс успел заметить, что она еле сдерживает смех. Справившись с собой через пару минут, она ответила:
— Он в душевой.
Затем встала и пошла за полотенцем. Беря полотенце из ее рук, Марс пристально вгляделся в лицо Татьяны, но на этот раз оно было серьезным.
— Какого дьявола ему делать в душе? — зло спросил Марс. — Виктор и так плавает с утра до ночи в бассейне.
— Он никогда не заходит в бассейн, не приняв душ. Раздался звонок, и Татьяна прошла через зал к прозрачной двери душевой и скрылась за ней. Марс слышал, как воду выключили, потом из душевой появилась Татьяна с Виктором на руках. Космонавт не произнес ни слова, пока его не опустили в воду. Он скользнул туда с проворством угря, и его гладкое, безволосое тело блеснуло, словно смазанное жиром. Дельфин немедленно завел свою непонятную трескотню, и Виктор отвечал ему отрывистыми звуками. Потом посмотрел на Марса:
— Вы сегодня рано.
— Доброе утро, Одиссей, — поздоровался Волков. Виктор поплескался в воде, подплыл ближе к своему мучителю.
— Вы что, в лужу упали? Я как-то не приметил, чтобы шел дождь.
— Дельфин, — краем глаза Марс видел, что Татьяна снова подавила в себе смех, — это ваш дурацкий дельфин изволил пошутить.
— О, это была вовсе не шутка! — поправил Виктор, когда дельфин прекратил щелканье, — он вас поприветствовал.
— Не говорите глупости, вы испытываете мое терпение!
— А вы постоянно испытываете мое. — Виктор улыбнулся. — И этот факт в какой-то мере делает нас равными, хотя до вас вряд ли дойдет, что я имею в виду. Вы, видимо, считаете, что находитесь в невыгодном положении. И, могу поспорить, не понимаете, почему я столько времени провожу в воде. Правильно?
Марс еще не успел открыть рот и ответить что-либо, как Виктор продолжил:
— Вам предоставляется уникальный шанс, товарищ Волков. Снимайте одежду и присоединяйтесь к нам. Испытайте сами, каково здесь.
Марс стоял в нерешительности, не зная, как ему поступить.
Виктор поинтересовался:
— Никак не решитесь? Придется вам помочь, Арбат! — позвал он дельфина, и тот, радостно выпрыгнув из бассейна и изогнувшись дугой, выпустил в лицо Марса сильную струю воды. Плюхнувшись обратно в бассейн, дельфин поднял такую волну, что вода выплеснулась из бассейна и окатила Марса с ног до головы. — Думаю, у вас сейчас нет выбора, — с явным удовольствием резюмировал Виктор.
Марс еле сдерживал ярость, но старался казаться спокойным, боясь, как бы космонавт не понял, что выиграл первый раунд. Какое-то внутреннее чувство заставило его растерянно проговорить:
— Но на мне нет плавок...
— Умнее ничего не придумали? Я без плавок, и вам они ни к чему.
Марс не нашел, что ответить, направился в душевую, разделся догола и, обвязав вокруг бедер полотенце, вернулся к бассейну.
— Давайте, давайте, Волков, — подбодрил Виктор, — добро пожаловать на остров циклопа Полифема.
С гримасой на лице Марс подошел к краю бассейна и, стараясь не смотреть на Татьяну, уже плескавшуюся где-то за спиной Виктора, развязал полотенце и прыгнул в воду. Дельфин с большим воодушевлением носился около людей, нырял и беспрерывно щелкал. Марс почувствовал себя крайне неуютно. Внезапно он сообразил, что ступил на территорию врага. Интересно, что будет делать дельфин? Пока он только нырял и издавал свои щелкающие звуки, но к Марсу близко не подплывал, резвясь на приличном расстоянии от него.
— В воде как-то легче, — сказал Виктор, когда дельфин ненадолго затих.
— Что легче?
— Живется, — ответил космонавт и, задрав голову вверх, уставился на сводчатый потолок. — Я думал, у вас появится такое же ощущение, как у меня, раз уж вы здесь. Но, видать, я вас несколько переоценил.
Виктор отвел взгляд от потолка, и Марс увидел, что глаза у космонавта темно-стального цвета и смотрят пристально и твердо.
— Надеюсь, вы ошибаетесь, — возразил Марс.
— Посмотрим.
— Мне бы хотелось вернуться к нашему последнему разговору. Помните, вы говорили о необыкновенном цвете глаз мертвого... Менелая. — Марс с трудом вспомнил имя, которое Виктор дал погибшему американскому астронавту. Менелай, еще один греческий герой, принимавший участие в великой Троянской войне, описанной Гомером. — Вы назвали тот цвет божественным. Вероятно, существуют какие-нибудь другие слова, чтобы описать этот странный цвет.
— Да? Сомневаюсь, а если даже таковые имеются, то вы-то их наверняка не поймете, эти слова. Все вы блуждаете в потемках, все без исключения. Лишь я могу осветить ваш путь.
— Пусть так, — ответил Марс, — а что вы скажете о Боге?
— Ну вот, мы снова вернулись к Богу. Вы же не хотели говорить о нем.
— Я передумал.
— Не может быть! Какая широта взглядов, как быстро вы меняете свое мнение, я просто поражен! — Виктор на мгновение закрыл глаза. — Пусть будет по-вашему. Итак, Бог. Знаете ли вы, что дельфин верит в Бога? У него представление о Господе яркое и живое, не то что смутные и неопределенные версии, находящиеся в распоряжении людей. Я выбрал определение «божественный», или «тот, кто принадлежит Богу» потому, что это слово единственно подходящее. Давайте вернемся к Арбату, к дельфинам вообще. Их мозг отличается от человеческого, Волков. Их мысли развиваются волнообразно или по спирали, никогда — линейно, как у людей. Так вот. Бог для дельфинов означает Время. Не ночь или день — такие категории для дельфинов не имеют смысла. Время в смысле движение, вечное движение, существовавшее до рождения, пронзающее нашу жизнь и продолжающее существовать после смерти.
Марс попытался обдумать то, что он услышал, и снова спросил:
— А какое отношение имеют все эти рассуждения к цвету глаз Менелая?
— Менелай был мертв, но его глаза оставались живыми, — ответил Виктор. — Безжизненное, израненное, изуродованное тело и чудесные глаза.
— Но что же вы увидели в них?
— Вы абсолютно неверно ставите вопрос! В них я ничего не увидел, я видел сквозь них! Я словно посмотрел в волшебный телескоп, и мне открылся мир. Я видел другое место, другое время!
Марс закрыл глаза, надавил на веки пальцами, У него начинала болеть голова. Он не знал, как относится к этому разговору: серьезно или с юмором. С кем он разговаривал: с сумасшедшим или?.. Что же, что происходило тогда? Почему отказали системы связи, мониторы и прочее оборудование? Как узнать все это? Как решить неразрешимую загадку? Действительно ли Виктор изменился, или он разыгрывает спектакль за счет государства, получая таким образом компенсацию за причиненный ему моральный и физический ущерб? А если все-таки в организме космонавта произошли какие-то непонятные изменения, то в кого он превратился, кем теперь стал?
— Вы не могли бы мне хоть как-то объяснить, что значат «другое место» и «другое время»?
Виктор махнул рукой Татьяне:
— Плыви к нам.
Татьяна послушно выполнила просьбу космонавта и через несколько секунд уже находилась рядом с ним, а затем они оба подплыли к Волкову, и, не успел тот сообразить, что к чему, как Татьяна плотно прижалась к Марсу всем своим телом, Волков почувствовал ее упругую грудь, крепкий, подтянутый живот, твердый лобок.
— Что за...
— Спокойно, друг, — успокоил Марса космонавт, — не отодвигайся от нее; Татьяна действует во имя так называемой науки. Попытайтесь представить, что вы это вы, и грудь Татьяны — это ваша грудь тоже, ее кровь, ее пульс бьется одновременно с вашим, что вы мыслите одинаково. Можете представить все это? Думаю, не получится. — Он жестом отпустил Татьяну. — Но это именно то, что я имел в виду, когда говорил «в другом месте».
