– Подожди, – не дал мне высказаться Сэм, – давай вернемся к матерям детей. – Смотрел он не на меня, а на Вильена. – Почему вы решили, что это не одна из них? Лишь потому, что сразу не отправились к госпоже Волконской? А если была опасность, что их поджидала засада?
– Спасибо, Сэм, – выдохнула я, жалобно улыбнувшись, – но это – вряд ли.
– Но – почему?! – продолжил он настаивать.
– Потому что, – подскочила я, – добираясь до Марикарда, им нужно было преодолеть степь и часть Аркара. И они не путешествовали, они были вынуждены бежать из дома, где до определенного момента чувствовали себя в безопасности. Бежать! Понимаешь ты это?! – Я не заметила, как начала кричать, остановилась лишь, наткнувшись взглядом на монетку с заклинанием тишины, которую Самюэль положил рядом с собой на подоконник. – Извини, – заставив себя успокоиться и сесть обратно, качнула я головой, – но я уверена, что они погибли еще там, на территории султаната. Будь хоть одна из них жива, все должно было оказаться иначе.
– И мы опять возвращаемся к тому, что свидетельства искали и нашли в посольстве Ровелина, – глухо, словно коря себя за мою несдержанность, произнес Сэм. – Значит, это был не случайный человек. Ты сможешь узнать у Елизаветы Николаевны, имелся ли в окружении ее подруги кто-то достаточно близкий, готовый бросить все, чтобы последовать за ней в степь?
– Да, – кивнула я, тоже об этом подумав. Жаль, что не во время разговора с матушкой, а уже по пути в департамент. – Где они могли остановиться?
– В гостинице или на постоялом дворе, если были монеты, – не помедлил с ответом Виль. – Если нет – то для размещения беженцев использовали тогда несколько складов на берегу реки.
– Склады на берегу реки… – приподняв руку, чтобы привлечь к себе внимание, повторил за ним Сэм. Отошел от окна, приблизился ко мне: – После нашего с тобой разговора о тех днях я специально посмотрел хроники.
– И? – тут же напряглась я.
– По приказу императора на складах должны были бесплатно установить магические амулеты, предупреждающие о заболевших, но кое-кто в магическом корпусе посчитал, что выгода – важнее, и продал их состоятельным горожанам. Масштабная эпидемия в Марикарде началась именно там.
Чем дальше я слушала, тем сильнее мрачнела. Картина, предстающая перед нашими глазами, получалась безрадостной, не оставляющей надежд.
– Архивы моргов, – вновь поднялась я из-за стола. Прошла мимо Сэма, стараясь не встретиться взглядом ни с ним, ни с Вильеном, который не сводил с меня глаз. Подошла к окну, но выглядывать не стала. Просто стояла и смотрела вдаль… Куда-нибудь… – Особые приметы: сросшиеся второй и третий пальчики на ноге и россыпь из пяти родинок на правом плече.
– Ты не веришь в лучшее? – подойдя ближе, встал у меня за спиной Сэм.
Странно, но словно именно этого мне не хватало, чтобы в душе перестало быть совсем пусто. Нет, спокойнее я себя не чувствовала, но больше не было ощущения, что осталась наедине с этой болью.
– Нет, – не оборачиваясь, произнесла я. – Если ее не нашли до сих пор, значит…
Мы все понимали, что это значит. И оттого становилось особенно грустно.
– Ну вот и все… – чуть слышно прошептала я, откладывая в сторону заключение, которое держала в руках.
Пересмотрели мы их за эти полдня несколько сотен. Умерших во время эпидемии было много. Мужчины, женщины, дети… Документы на мальчиков откладывали в сторону, мужчин – тоже. О том, что вместе с Юлией Вертановой в степь отправилась ее горничная, мы узнали от матушки, отправив ей вестника с вопросом и получив ответ.
– Стефания Рукошина, – подошел ко мне Сэм. Он разбирал другую стопку. – Подданная Ровелина. Тридцать шесть лет. Причина смерти: черная лихорадка. – Он оторвал взгляд от слегка пожелтевшей от времени бумаги, посмотрел на меня. – Это еще ничего не значит, – произнес он твердо. – Ни одной девочки, которая бы имела подходящие приметы, мы не нашли.
С этим я была вынуждена согласиться. Все, кто значился, как безымянные, были подробно описаны, чтобы облегчить поиск родственникам, если такие вдруг обнаружатся.
– Мы еще не закончили, – бросив взгляд на оставшуюся непросмотренной стопку заключений о смерти, заметила я, вновь возвращаясь к прерванному занятию. – Что-то от Энгина нет известий, – судорожно вздохнула, ловя себя на том, что мне просто хочется закрыть глаза и оказаться где-нибудь…
– Будут – узнаем, – коротко бросил Сэм, забрав себе большую часть отчетов. – Сколько же их…
– И это еще не все, – вздохнула я. – Многие умирали дома, им просто выписывали свидетельство о смерти.
– А если бы те амулеты не продали…
Я пожала плечом. О чем говорить, если все случилось так, как случилось.
Потратив еще полчаса, но так больше ничего и не найдя, мы вернулись в департамент. Энгин появился там спустя минуту, словно ждал за углом.
– Что? – Сесть я еще не успела, так что и вставать не пришлось.
– Есть! – бросив на мой стол тонкую папочку, отозвался он, тут же направившись к кувшину с водой. – Устал, голоден, пить хочу…
– А больше ничего не хочешь? – язвительно уточнил Виль, которому пришлось в наше отсутствие одному разбираться с экспертизами магов. Чему – верить, чему – не верить и заказывать заново.
– Ты про – спать? – ехидно поинтересовался Паррей, наполняя стакан. – Да – хочу. И желательно не в одиночестве.
– А еще утром намекал на симпатии, – фыркнула я, пряча за усмешкой ощущение беспомощности. По информации службы Безопасности, Стефания Рукошина прибыла в Марикард за четыре дня до закрытия ворот. С нею были две девочки. Анастасия и Амалия. – Я ничего не понимаю! – воскликнула я, прижав ладони к вискам.
Энгин посмотрел на меня несколько удивленно – о том, зачем нам понадобились эти данные, он не знал, но предпочел выполнить мою просьбу.
– И чего конкретно ты не понимаешь? – заметив, как переглянулись Сэм и Виль, отставил он все еще полный стакан и подошел ко мне.
– Извини, – развела я руками, коря себя за несдержанность.
И ведь не сказать, что не доверяла, да и дело в какой-то мере уже получило огласку, но говорить об этом не хотелось. Слишком много личного, слишком болезненно.
– Это касается ее родителей, – нашел Сэм очень правильные слова. И удовлетворить любопытство, и не натолкнуть на ненужные мысли.
– Эта женщина? – тут же нахмурился Энгин.
Самюэль качнул головой:
– Она сопровождала Настю и ее сестру.
– А сестра? – тут же зацепился за главное Паррей.
– Не известно, – вновь вместо меня ответил Сэм. – Есть приметы, но в морге мы нашли только саму Рукошину.
– В морге? – переспросил Энгин. Не дожидаясь подтверждения, залез пятерней в кудрявую шевелюру. Вздохнул, тут же воскликнув: – И почему все так плохо?!
– А что еще плохо? – тут же ухватилась я за его оговорку. Занявшись поисками кузины, я совершенно забыла о Шаесе, Кармире, леди Верьер.
Как оказалось, зря.
– Леди Верьер умерла, не успев ответить ни на один из вопросов. Заклинание подчинения.
– Вот тебе и хорошая идея! – прошипела я. Повернулась к Вильену: – Маркони с обыска еще не возвращался?
Тот вместо ответа качнул головой. Но теперь было и понятно: о «посмотреть аккуратно» речь больше не шла.
– Вы как хотите, – все-таки опустошив стакан, произнес вдруг Энгин, – а я – домой. Со всем остальным будем разбираться уже завтра.
– А как же Настя? – полюбопытствовал Сэм, намекая на то, что Паррей вроде как должен был сопровождать меня домой.
– А Анастасию Николаевну заберет из департамента его сиятельство князь Северов, – шутливо поклонившись, протянул Энгин. – Прислал вестника, просил предупредить.
– Ах, князь… – процедил Сэм, отходя к окну.
– И чем он тебе так не угодил? – Паррей даже остановился, так и не дойдя до двери.
– Помешал его дуэли с графом Шуйским, – не стала я скрывать причины. Как раз повод высказать Самюэлю все, что я думала об этой выходке. – Остроты ему в жизни не хватает.
– Дуэль? – переспросил Энгин, возвращаясь. Подошел к Сэму, склонил голову, вроде как рассматривая. – Если кого бы нам после этого не хватало, так это тебя.
– Уверен? – ехидно протянул Сэм.
– Я видел список тех, кого он отправил к предкам, – уже совершенно другим тоном, холодно и жестко ответил Энгин. – Там были бойцы посерьезнее тебя. Значительно посерьезнее.
– Он…
– Кем бы он ни был, – оборвал его Паррей, – оставь его тем, кто в состоянии с ним справиться.
– Тебе? – продолжил хорохориться Сэм.
– Я еще жить хочу, – качнул тот головой. – Меня отец предупредил сразу, что забудет про возраст и мои заслуги перед империей и выдерет как в детстве так, чтобы сидеть не мог.
– Тебя что, били? – тут же возмущенно воскликнула я, взяв на себя это трудное дело – утихомирить раззадоренных мужчин.
– Иногда кажется, что – мало, – улыбнувшись мне, довольно обтекаемо ответил Энгин. Вновь посмотрел на Сэма: – Он – провокатор. И в людях разбирается хорошо, быстро определяя слабые места.
