– Попытка подкупа сотрудника приюта? – с усмешкой уточнила я у графа. – Интересно, что вы могли во столько оценить?
– Это всего лишь благотворительность, – совершенно спокойно ответил он. Вот только взгляд был… с вызовом.
– Уверены в этом? – жестом приказав Стефании отойти, уточнила я.
Наставница и не хотела бы, но не подчиниться не могла.
Как только она сделала пару шагов, я, заняв ее место, сильнее выдвинула ящик стола.
– Как любопытно… – протянула я, доставая оттуда завернутый в бумагу и плотно стянутый тонкой веревкой сверток. – Что это? – повернулась к побледневшей Стефании. Папку, лежавшую на самом дне, я решила пока не трогать.
– Простите, Анастасия Николаевна! – воскликнула Стефания, отступая к стене. Натолкнувшись на стоявшее неподалеку кресло, замерла, ладонями закрыла рот, словно боясь сказать лишнее. Смотрела при этом не на меня, на графа. Со страхом смотрела.
– Вы продолжаете настаивать на благотворительности, Александр Игоревич? – многозначительно улыбнувшись, поинтересовалась я у Шуйского, оставив пока что наставницу в покое.
– Это похоже на допрос, – со снисходительной насмешкой ответил он. – Вы меня в чем-то обвиняете?
– Если так будет продолжаться, дойдем и до обвинений, – сменила я интонацию, – а пока я лишь уточняю причину вашего присутствия здесь и назначение монет, которые вы передали девушке.
– Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, – бросив быстрый взгляд на Самюэля, который стоял ближе к нему, едва ли не презрительно произнес он. – Я – подданный Ровелина…
– Эта проблема легко решается моим присутствием, – входя в комнату через другую дверь, прокомментировал так и незаконченное заявление графа князь Северов. – Анастасия Николаевна, прошу простить за столь бесцеремонное появление, но, похоже, я здесь лишним не буду?
– И почему мне кажется, что Елизавета Николаевна тоже где-то поблизости? – буркнула я тихонечко. Меня все услышали, но ни один не произнес ни слова. Даже Стефания, которая как-то слишком быстро перестала выглядеть испуганной. – Вы весьма вовремя, ваша светлость, – подтвердила я уже громче, подчеркивая официальность происходящего в этой комнате. – Насколько я понимаю, граф Шуйский только что пытался приобрести у наставницы приюта свидетельства по делу о проникновении в консульский отдел посольства Ровелин.
– Свидетельства? – вроде как укоризненно посмотрел князь на Шуйского.
Того подобный тон нисколько не смутил. Впрочем, основания для спокойствия у него имелись. Это в том случае, если я была не права.
Если права… Все происходящее сейчас являлось фарсом. И все это прекрасно понимали.
– Свидетельство о смерти девочки и ее личные вещи, – тем не менее ответила я на вопрос Северова.
– И чем же какая-то девочка, умершая в этом приюте, сумела так заинтересовать графа Шуйского, что он был готов выкупить ее вещи? И какое отношение она имеет к проникновению в посольство? – продолжил издеваться князь. И все это с выражением искреннего непонимания на лице.
Я, с трудом сохраняя хотя бы внешнюю бесстрастность, посмотрела на Сэма… Выдержка того еще не покинула, но сжатые кулаки говорили сами за себя.
– Исходя из примет, которые должны в обязательном порядке быть перечислены в заключении о смерти лица, имя которого достоверно не установлено, эта девочка являлась дочерью князя Леонида и Юлии Вертановой, – заставляя себя дышать, сухо ответила я, проклиная и этот день, и весь мир, в котором вновь осталась одна. Потом достала папку, открыла ее и, удивляясь тому отстраненному равнодушию, с которым воспринимала написанное, зачитала нужные строчки: – «Около шести лет. Правильное, соответствующее возрасту телосложение. Светло-русые волосы, зеленые глаза… Сросшиеся второй и третий пальцы на ступнях обеих ног. Свежий шрам на руке, возможно, от удара кривым ножом. На спине следы от побоев кнутом. На правом плече пять родинок, расположенных в виде звезды…»
Я закрыла папку, положила ее на стол, подняла взгляд на князя:
– Вы можете присутствовать при вскрытии свертка, который будет произведен в Следственном Департаменте, и потребовать передачи вещей империи Ровелин. Пока же я объявляю их уликами по делу и, в соответствии со Сводом правил дознания, ограничиваю доступ к ним…
Ответом мне была тишина… Точно такая же, как и та, что поселилась у меня внутри…
– Да, я подтверждаю, что эта одежда принадлежала Амалии Вертановой, дочери Юлии Вертановой, находившейся под защитой султана Рашида, – ровно произнес Аль Абар. – Эта игрушка, – он положил на стол тряпичную куклу с нарисованным на белом полотне лицом, – тоже, – закончил он и отошел к Елизавете Николаевне.
Тронул ее за локоть… та вздрогнула, посмотрела на меня сухими безжизненными глазами, перевела взгляд на находившегося здесь же князя….
Что-то в ней полыхнуло, отозвавшись во мне яростью и… она буквально упала на вовремя подставленный Ибрагимом стул. О том, кто была моей матерью, она догадалась, но вот о прошлом этой девочки, умершей в ее приюте от черной лихорадки, действительно не знала.
– Граф, – Соул повернулся к Шуйскому, который находился тут же, – у моего ведомства нет к вам претензий, вы можете быть свободны.
Я ожидала какой-нибудь выходки, но граф лишь довольно манерно поклонился матушке, затем – мне и покинул кабинет.
Дышать после его ухода легче не стало. Как я ни надеялась.
– Я хотел бы забрать эти вещи, чтобы передать их императору Владиславу, – дождавшись, когда за Шуйским закроется дверь, вежливо попросил Северов. На меня он даже не смотрел.
– Да, конечно, – все так же спокойно произнес Соул. Дал знак Лою, который описывал найденные вещи. – Их сейчас упакуют и опечатают.
– Благодарю вас за содействие, – медленно опустил голову Северов. – Я был бы рад принести моему императору добрую весть, – он грустно усмехнулся, – но на этот раз удача от нас отвернулась.
– Все в руках Провидения, – столь же отстраненно, как и до этого, отозвался Соул. – Госпожа Волконская, – он обратился ко мне, – вы можете вернуться к себе.
– Одну секунду, – остановил меня голос князя, когда я уже собралась последовать приказу Фариха, – Анастасия Николаевна, я прошу вас без меня здание департамента не покидать.
– А разве все уже не закончилось? – устало уточнила я, ловя себя на том, что хочу вцепиться в его лицо, ногтями содрать эту маску бесстрастности.
– Пока император не освободит меня от обязанности охранять вас – нет, – едва ли не равнодушно заметил князь и… отвернулся, словно забыв о моем присутствии.
– Интересно, а где же еще две сестры? – неожиданно спросил Маркони, заставив меня вновь замереть.
– Сестра и брат, – поправил его Аль Абар и пояснил: – У Ольги Вертановой родились мальчик и девочка.
– И кто их отец? – тут же последовал еще один вопрос.
Пауза была короткой.
– Я не имею права назвать его имя.
Больше мне в кабинете делать было нечего…
– Настя! – перехватил меня Сэм, как только я вывалилась из кабинета. Стоять на ногах больше не могла. – Настя! – повторил он, подхватив меня на руки. – Энгин, – приказал жестким тоном, – выгони всех из коридора.
– Сделаю, – рыкнул тот, первым выскочив из приемной.
– Я сама, – шевельнулась я.
– Сама, – не стал он спорить. – Только постарайся не задушить, – натянуто хохотнул, подходя вместе со мной к двери.
– Ты о чем? – не поняла я, от удивления перестав сопротивляться.
Он посмотрел на меня… иронично.
– Да ты так ухватилась за шею, что того и гляди задушишь, – удовлетворил он мое любопытство. Последние слова просипел, демонстрируя успехи.
– Сэм… – только и смогла прошептать я, ослабляя хватку, но прижимаясь к нему крепче.
Надежный…
Рядом с ним мне всегда было спокойно…
Жаль, что не получилось влюбиться. Он был, есть и… останется лишь другом. Верным, готовым всегда прийти на помощь…
Как и я. Для него!
– Мы – справимся, – отголосками моих мыслей произнес он, проходя в услужливо открытую вернувшимся Энгином дверь.
– Я действительно могу сама, – чувствуя, как ровно бьется его сердце, прошептала я. Мое рядом с ним успокаивалось, найдя свой ритм.
– Можешь, – вновь согласился Сэм, – но когда еще доведется нести на руках столь прелестную девушку, как ты?
– Это она – прелестная? – обернулся шествовавший впереди Паррей. – Ты ей сегодня льстишь.
– Вот отпою сейчас чаем с блинчиками, которые прислал господин Жаркус, тогда и поговорим, – огрызнулся Сэм. – А ты чего смотришь? – прикрикнул на Допроса, который сидел на площадке между этажами и наблюдал за нами. – За Фенечкой своей следи, пока не увели.
Кот презрительно мяукнул и… сиганул вниз.
– Ух ты! – не сдержавшись, засмеялась я. – Он – что, понял?
– Когда дело касается вас, женщин, мы все понятливые, – хохотнул в ответ Сэм.
