с ужасом узнает голос Башира.
Шапи проснулся в поту. Но скоро понял, что это был всего-навсего сон, и успокоился. А успокоившись, вылез из шубы и огляделся. Его окружали старинные медные изделия, одно красивее другого. Но когда он увидел кувшин, сделанный сыном старика, все остальные изделия померкли перед ним. Стройный и гибкий, с контуром ласточки, тонко вычерченным на меди, он выделялся среди своих собратьев, как белый лебедь в стае черных лебедей. Шапи смотрел и смотрел на кувшин, не решаясь дотронуться до него руками, и на его глазах весенняя ласточка стала превращаться в Узлипат, вскинувшую тонкие руки, как крылья.
— Ворчами, сынок, сладок ли был твой сон в моей лудильне? — ласково спросил старик, входя в комнату.
— Спасибо, дедушка. Сон был очень сладкий.
— Гостя не спрашивают, надолго ли он пришел и куда еще держит путь. Но ты совсем молодой. Не будет ли мать беспокоиться о тебе?
— У меня нет матери.
— Ай-яй-яй! А отец?
— И отца нет.
— Выходит, ты круглый сирота? — Старик подошел и опустил тяжелую морщинистую руку на голову Шапи. — А куда держишь путь, сынок?
— Я еду в город, на курсы шоферов, — соврал Шапи и сам удивился, почему он выбрал именно шоферов. Просто это было первое, что пришло в голову.
— Молодец, сынок, — похвалил старик. — У тебя, я вижу, голова хорошо работает. Шоферы в колхозе очень нужны. А то все повадились в институты да в институты. Скоро, наверное, и чабанов будут брать с высшим образованием. А шофер — дело хорошее. И зарабатывают они не меньше ученых.
— Дедушка, — неожиданно для самого себя спросил Шапи, — что делать, если сильно-сильно нравится девушка, а она любит другого?
— Если она, сынок, любит другого, тут уж ничем не поможешь. Надо забыть ее.
— Это невозможно.
— Возможно, сынок, возможно. Ты думаешь, только с тобой случилась такая беда. У многих это было. И у меня тоже. Казалось, жизни без нее нет, умру — и только. А вот не умер. Даже женился.
— Я ни за что не женюсь! — горячо воскликнул Шапи.
— Не зарекайся. И полюбишь другую, и женишься. Тогда вспомнишь мои слова. А если девушка любит другого, с этим ничего не поделаешь. Ты, наверное, злишься на нее, обида в тебе так и кипит. А разве она в чем виновата? Вот ты… почему ты полюбил ее, а не Равзат?
— У нас нет Равзат, — вскочил от неожиданности Шапи.
— А кто у вас есть? Скажи, как зовут ее подругу?
— Патимат.
— Так полюби Патимат.
— Что вы, дедушка, — возмутился Шапи, — я же не могу полюбить Патимат, если уже люблю Узлипат.
— То-то и оно, — подхватил старик. — Так и она не может полюбить тебя, потому что ее сердце уже отдано другому.
— Дедушка, а почему так бывает? Почему бы ей не полюбить меня, если она для меня все, вся жизнь.
— А этого, сынок, никто не знает, — развел руками старик. — Даже, наверное, сам аллах.
— Все равно я украду ее, — упрямо проговорил Шапи, и в голосе его задрожали слезы.
— Э, сынок, не дело ты говоришь. «Украду»… Украсть девушку — дело нехитрое. Да какой в этом толк, если она тебя не любит. Украсть девушку можно только в одном случае…
— В каком, дедушка? — навострился Шапи.
— А когда оба жить друг без друга не могут, а родители против. Вот тогда не грех и украсть. Ты лучше оглянись вокруг, сколько у нас красивых девушек! И нежных, и верных. Клянусь тебе, сынок, ты найдешь свое счастье, обязательно найдешь.
— Ах, Шапи, какой ты странный! Я уже полчаса смотрю на тебя, а ты и не замечаешь. Скажи, и чего это ты бормочешь себе под нос?
Шапи вскинул голову. Смутился. Покраснел. Побледнел. Словно девушка, стоявшая сейчас на пороге, подсмотрела самые затаенные его воспоминания.
— Готов мой кувшин? — спросила Мугминат.
Шапи виновато покачал головой.
— Знаешь, вчера мы устраивали проводы Машиду. А сегодня с утра Узлипат принесла этот кувшин, очень интересная работа, наверное, восемнадцатый век. А тебе ведь не срочно?
— Ну конечно, — надула губы Мугминат, — я могу подождать, если у нее загорелся дом и потушить его можно только водой из этого кувшина.
«Вах! — воскликнул про себя Шапи. — Я-то считал ее застенчивой, думал, она и слово сказать стесняется, а она-то, оказывается, острая как колючка».
«Вай, — подумала про себя Мугминат, — видно, мало этой гордячке одного жениха, она еще и второго от себя не отпускает?»
Вслух же он сказал:
— Не сердись, Мугминат, я сделаю тебе кувшин к послезавтрему. Идет?
Вслух же она сказала:
— Мне, конечно, не к спеху. Это я так, пошутила. В общем, не спеши. — И она, мелькнув легким подолом цветастого платья, вылетела из лудильни, как случайно залетевшая бабочка.
А Шапи, подняв голову от кувшина Узлипат, почему-то с грустью смотрел ей вслед. Но грусть эта была светлой и даже радостной.
XVI
ЗАМЫСЕЛ АМИНАТ
Мугминат проснулась оттого, что у нее зачесался подбородок. Она приоткрыла один глаз. У постели стоял ее младший братишка Омар и теперь пытался дотянуться заячьим хвостом до ее уха.
— Фу, вредный! Отстань! Могу я, в конце концов, выспаться! — сердито пробормотала девушка и натянула на голову красное одеяло.
— Ха-ха, выспаться! Все уже давно на работе! Лежебока! Лежебока! — закричал он, на всякий случай отскакивая подальше от кровати.
— Отстанешь ты или нет, противный мальчишка, — и Мугминат, вынырнув из-под одеяла, пустилась за ним.
— А у меня письмо, а у меня письмо! — хохотал Омар, пряча руку за спину.
— Письмо? — навострилась Мугминат. — Врешь!
— А вот и не вру!
— Тогда давай сюда! — Она пыталась поймать его руку.
— И даже знаю, от кого, — дразнил ее брат.
— А ну давай сюда!
— А вот и не дам!
И между братом и сестрой завязалась борьба.
— Мугик! — пропыхтел Омар, все-таки выскользая из ее рук. — Давай по справедливости: я тебе письмо — ты мне коробку.
— Какую еще коробку?
— А ту, на которой нарисован хоккеист.
— Вот еще, это же подарок.
— Ну и что, подумаешь, — не отставал Омар. — На что тебе с хоккеистом, ты же девочка.
— Ну ладно! — сдалась Мугминат. — Постой, а где ты взял письмо?
— А мне Халисат дала. Я его с самого утра прятал от бабушки. А ты не обманешь?!
И Омар не очень доверчиво протянул ей солдатский треугольник.
Письмо было от Машида. Он писал, что служит под Минском, что скучает, что хотел бы переписываться с ней, если она не против. А еще он писал, что приближается тридцатилетие Победы и будет хорошо, если Мугминат как
