— Да я нормально, чё. Вон в кабинете пока живу. Хочешь посмотреть, как у меня там? — томным голосом спросил он, хитро смотря на Сашку.
Она засмеялась, но тоже обняла его и сказала весело:
— Ну пошли-пошли, посмотрим…
На следующее утро Ткач приехал за рулём своей «Целики» сам, что случалось довольно редко. Виталий сразу понял, что раз он приехал один, то разговор будет серьёзный. И не ошибся. Как только Ткач вышел из машины и поздоровался, он тут же сказал:
— У тебя есть тачка какая-нибудь непалёная? Надо проскочить в одно место, хочу показать тебе кое-чё.
— Да щас придумаем чёнибудь, — ответил Виталий и зайдя в комнату охранников, сказал Науму не терпящим возражений тоном. — Дай-ка мне ключи от «Ская». Надо съездить кое-куда.
— Бля, а если он придёт, чё ему говорить? — обеспокоенно спросил Наум.
Виталий посмотрел на единственную машину на стоянке, хозяин которой оставлял ключи охранникам. Сейчас он уже мог прийти за ней, и Виталий сказал Науму, протягивая ему свои ключи.
— На, мою ему дашь, пусть поблатует. Вечером опять поменяемся.
— Это уже Толик пусть говорит. Я сейчас спать поеду, — сказал Наум, меняясь ключами.
— Не-не, здесь ложись спи, его не будет сёдня,— сказал Виталий. — Вон иди Ольгу разбуди, чтоб за кассу села, а сам спать ложись. Как он придёт, сам ему ключи отдашь. А то он Ольгу может не послушать, ещё в легавую кинется заяву писать…
Наум нехотя кивнул, но промолчал. Отказать он просто боялся, даже сейчас, зная, что спать ему придётся в одной комнате с сидящей на кассе своей ещё вчерашней женой. И он с угрюмым видом пошёл будить её.
«Скайлайн» стоял прямо под окнами коридора, из которого можно было попасть в кабинеты. И когда Виталий стал заводить двигатель, он увидел в проёме открытой Наумом двери кабинета голую задницу Дона, который как раз трахал на диване Ольгу.
— С-сука, бл…дь! — захлопнув с размаху дверь выругался Наум. Да так громко, что было слышно не только Дону, но и Виталию на улице.
— Бл…дь, я тебе щас дам суку! Я тебе щас выйду е… ало разобью! — послышался из кабинета крик Дона, которого так не вовремя обломили.
Виталий заулыбался и, сев в машину, выехал вместе с Ткачом со стоянки, оставив этот семейный треугольник самим разбираться между собой.
Они приехали на пятый километр, где жил Монгол, который сохранял дружеские отношения с Ткачом даже тогда, когда у того были проблемы с Биллом. Но сейчас, решив почти все свои проблемы, Ткач уже не хотел видеть Монгола в числе своих друзей. О чём и сказал Виталию по дороге. Поначалу Виталию казалось, что у них возникли какие-то разногласия, какие иногда случались. Но всё было гораздо серьёзнее. И ему сразу вспомнился разговор после бани о том, что всё, наработанное Монголом в городе, достанется им.
— Ему, один х…й, недолго осталось, Виталь, — объяснял Ткач. — Если не мы, кто кто-нибудь другой его хлопнет и всё приберёт. Так зачем кому-то отдавать? Давай сами сделаем. У меня выход есть на тот банк на вокзале, откуда Монгол получает. Филиал этого, как его… ну на вокзале, короче. Там проблем не будет, дело осталось только за тем, чтобы его самого не было.
Только сейчас до Виталия дошло, зачем тогда Ткач знакомил его с Монголом. Он не столько хотел познакомить, сколько дал возможность рассмотреть и запомнить его, чтобы не перепутать ни с кем. И теперь он начал осуществлять свой давний план, видимо решив, что уже настаёт пора.
— Оттуда бабки ежемесячно капают, половина твоя, — продолжал Ткач и показал рукой. — Сервис вон тот можешь вообще себе забирать. Магазин вот этот тоже приберём, наш будет.
Виталий молчал. Монгол не был ему другом. Но мысль о том, что Ткач мог так поступать со своими друзьями, не давала ему покоя. Ведь когда-нибудь он может также убрать и самого Виталия. И не в состоянии душевного волнения или из ревности, а вот так, заранее спланировав всё и подготовив. Из-за влияния и денег.
— Он же твой друг, Саня, — сказал он специально с усмешкой, чтобы проверить свою догадку и не вызывать подозрений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да какой он мне друг? — возразил Ткач. — Только по делам иногда. А так он мне, на хер, не нужен. Ты подумай, короче. А то этот вопрос уже пора решать, и мне надо знать, с кем.
— А чё мы сюда-то приехали? — спросил Виталий.
— Я тебе показать хочу, где его достать нужно, чтобы нас никого не зоподозрили, — спокойно объяснил Ткач. — Я щас зайду к нему, и мы с ним поедем, по Некрасова. Я скажу, что я без машины, а ты за нами проедь. И когда я выйду на девяностике, езжай за ним дальше и посмотришь эту хазу и местность там вокруг. Я ему щас расскажу как надо, чтобы он именно туда поехал.
— Не проще нам самим туда съездить и там всё посмотреть? — спросил Виталий.
— Так а я сам не знаю, где это, — ответил Ткач.— И Монгол знает, что я не в курсе за ту хазу. А на девяностике он будет видеть, куда я пошёл. Так что не отдуплится. Ну чё, вон тачка Монгола стоит. Ну ты как?
Виталий задумался. Грабить и запугивать коммерсантов было легко. С братвой тоже вёл себя жёстко, а когда дело касалось его личной безопасности или чести, он нажимал на спусковой крючок почти автоматически, ни о чём не говоря. Это было уже как бы само собой, как будто запрограммировано в нём. Теперь же он задумался, и понял, что вот так, запланированно убить человека ради денег он не сможет. Пусть даже вот такого же, как и сам, бандита. И он отрицательно покачал головой.
— Вот так вот, — озадаченно произнёс Ткач. — Не ожидал. А я вообще-то на тебя рассчитывал.
Виталий молчал, глядя в сторону. Ткач тоже немного подумал и сказал:
— Ну тогда я с Толяном буду решать этот вопрос, раз тебе деньги не нужны. Только давай уж доделаем, зачем приехали. Проедешь посмотришь хазу?
— Я проеду, Сань, — нехотя ответил Виталий.— Только лучше с Лаврухой решай эту тему. Там, как я понял, бегать не надо, он сможет.
Ткач внимательно посмотрел на него и сказал, открыв дверь.
— Ну ладно, с Лаврухой так с Лаврухой. Я пошёл. Ты расстояние держи только, он в зеркало часто смотрит.
— Не учи, Сань, — ответил Виталий без настроения.
Ткач закрыл дверь и пошёл в направлении подъезда Монгола. Виталий смотрел ему вслед и думал, что вот так когда-нибудь наступит и его черёд, если у него будет несколько приносящих большой доход фирм. Наверняка если не сам Ткач, который, возможно, скоро станет его тестем, то кто-нибудь другой так же задумается, а не прибрать ли к себе владения своего знакомого.
Когда Ткач уже подошёл к подъезду, оттуда вышел сам Монгол, они встретились и обнялись по-братски. И видно было издалека, что они улыбались друг другу, разговаривая о чём-то. Виталий смотрел на них и удивлялся, каким иногда бывает преступный мир. Причём гарантий, что сам Монгол не желает Ткачу такого же добра, теперь не было, хоть Виталий его совсем и не знал. И ехал он за ними по городу, думая, что лучше никогда не будет иметь слишком много доходов, чтобы не дать кому-нибудь повод задуматься о своём состоянии.
В ночь на стоянке дежурили Толик с Наумом. Узнав, что коммерсанты по машинам приезжали ещё раз и Наум передал им, куда им надо идти, Виталий спокойно лёг спать.
Ольга уже разговаривала с Наумом не на повышенных тонах. Может быть, потому, что её верный защитник Дон уехал с Лёсом по делам в Находку, а Виталий уснул в кабинете на её с Доном месте. И ей приходилось спать на диване в комнате охранников, где ей не давал заснуть бывший муж, всё время задавая какие-нибудь вопросы. Толик, воспользовавшись бодрствованием напарника, спал на втором диване.
В комнате охранников было три больших окна на разные стороны. Одно из них выходило на дорогу, ведущую к стоянке. И приближающиеся машины было видно издалека. А когда там появились фары трёх машин, никто не обратил на это особого внимания. На стоянку часто ставили машины и ночью, в этом не было ничего необычного. Наум спокойно подошёл к тому окну, которое выходило на ворота, и приготовился снять с крюка перекрывающий ворота трос. Но как только он за него взялся, то подскочил от рванувшейся и выскочившей со своего гнезда петли троса. Сорвав перетяжку, на стоянку залетели три автомобиля, и из них сразу выскочили люди. Наум испуганно пригнул голову и посмотрел, где лежит обрез. Но дотянуться до него не успел. Заскочившие в комнату два парня перерезали телефонный шнур и, оттолкнув его в дальний угол, сказали ему и проснувшемуся Толику:
