– Продавайте, – бросил он на ходу, замедляя шаг. – Срочно!
– Что именно? – не поняла я. В закулисные финансовые игры меня не посвящали, и потому, о чем шла речь, я пока не понимала.
– Все, что есть!
Референт умело оттеснил меня плечом, и премьер растворился в сумраке коридора, ограждаемый от лишних вопросов вышколенной свитой секретарей, переводчиков, охраны.
Нарушив торжественный ход совещания у босса, я взбесившимся торнадо ворвалась в кабинет. Внутри меня все клокотало.
Выслушав сбивчивый доклад, Шаньгин надменно хмыкнул:
– Это все равно что резать курицу, которая несет золотые яйца! Ни в коем случае нельзя продавать! Из достоверных источников мне известно, что цена на ГКО изменится чуть ли не втрое за неделю!
– В сторону уменьшения или увеличения? – ехидно ввернула я.
Но Горелик все же принялся звонить доверенному брокеру на бирже. В тот день он поверил мне, а не своему заместителю. Он знал, что я буду грызть толченое стекло и давить зубами крыс, только чтобы вырваться из многолетнего прозябания. От Шаньгина, откормленного, довольного, пресытившегося властью и деньгами, трудно было ждать подобного героизма.
– Продавай! – бросил Горелик в трубку. – Продавай все!
И растерянно застыл за столом со сложенными горкой руками.
Отныне оставалось только ждать. Сутки прошли как в аду.
Ночь я не спала, ворочаясь на койке в общежитии, как будто мое разгоряченное тело медленно поджаривалось на вертеле. Ведь если паника окажется ложной, мои дни в Организации сочтены. Таких промахов у нас не прощают.
Рано утром я уже сидела на рабочем месте с бледным эмалевым лицом и фиолетовыми от бессонницы подглазьями. Мысленно я прощалась со всем, что мне было дорого в этой жизни, – с работой, с Центром и даже со своей жизнью.
Что от меня останется, если меня вышвырнут из Организации? Пустая телесная оболочка, выеденное яйцо, использованная тара, которую не примут даже на складе вторсырья. Ибо кто я без Организации? Одна из тех, кто сопит в утреннем метро, сонно прикрывая голубоватые веки, чтобы не видеть себе подобных, захлебываясь от отвращения к непрерывно движущейся человеческой массе. Одна из тех, кто, ненавидя службу, направляется утром на работу, кто, ненавидя дом, возвращается в семейное логово, чтобы скорее поесть и уткнуться в голубой мерцающий ящик, полный вранья и несбыточных иллюзий, крошечное окошко в трубе духовного мусоропровода. Я стану одной из тех, кто умрет, не оставив никакого следа на земле, превратится в горстку пыли, которую гонит по однообразной степи холодный суховей – все дальше и дальше, пока не рассыплется по песчинке, по атому, не сгинет бесследно в студеных просторах небытия…. Ибо кто я без Организации? Навсегда забрав мою душу, она вернет мне лишь бренное смертное тело. Без нее я – никто…
Однако в два часа дня 17 августа стало ясно, что тревога не была ложной. Итак, «Золотой Дэн» был у меня в кармане.
Глава 12
– Человек бессмертен. Он проживает множество жизней одну за другой, но вспомнить о них может только во время терапии, – объяснил Маше ее руководитель.
– Ой, как интересно! – загорелась девушка. – А вдруг я не смогу ничего вспомнить? А вдруг я и не жила раньше?
– У нас все вспоминают, – с улыбкой ответил тот.
И тогда Маша выкрала у мамы деньги, предназначенные на покупку демисезонного пальто.
Вскоре она лежала на кушетке, восторженно глядя, как ее пальцы опутывают тонкие провода. Ей так хотелось вспомнить свои прошлые жизни!
После четырех часов бесконечного диалога девушка вышла на улицу блаженно улыбающаяся, ошеломленная, оглушенная новым, только что открывшимся знанием.
– В прошлой жизни я была духом с планеты Одеон, – поведала она матери, справившейся о причине ее радостного настроения. – У меня было шесть рук, синяя кожа и огромные глаза… Я могла одним пальцем сдвигать горы и изрыгать пламя изо рта. А потом бросилась в кипящий океан и родилась уже на Земле.
– Ты выпила? – подозрительно спросила мать, морща нос. – Лучше скажи честно!
Маша отшатнулась, будто ей влепили пощечину.
– Ты что?!
– Скажи, ты колешься? – Мать перешла в наступление. – Принимаешь наркотики? Зачем тебе столько денег? Машенька, родная, скажи, пожалуйста! Мы ничего не пожалеем, чтобы тебя спасти! Скажи, умоляю!
– Ты с ума сошла! – Маша в бешенстве оттолкнула мать.
– Это все твои курсы… Скажи, что они там с тобой делают? Что происходит? Ты стала такая странная!
Девушка усмехнулась, холодно отодвинулась от матери.
– Да, я стала странная – с твоей точки зрения! На самом деле я стала нормальной. Это раньше я была ненормальной. Я была пустышкой, пробковой головой, которую интересуют только шмотки и мальчики. А теперь я знаю, зачем живу!
– Маша, вчера звонили из института. Ты уже второй месяц не ходишь на занятия. С прошлой сессии у тебя не сдана философия. Еще немного – и тебя исключат! – В глазах матери показались крупные, с горошину величиной слезы.
– Ну и пусть, – поморщилась Маша, – все равно я туда больше не пойду. Потому что там вместо истинного знания предлагают лишь суррогат. Настоящее знание – это учение Гобарда.
Мать плакала, закрыв лицо руками.
– Вот взять тебя, – назидательно продолжала девушка. – Вот сейчас ты плачешь – а ведь нормальный человек не должен плакать. Нормальный человек осознает, в чем состоит его проблема, и устраняет ее, вместо того чтобы заниматься глупым размазыванием соленой влаги по лицу, как ты сейчас. Мама, ты должна тоже записаться на курсы. У тебя плохое настроение, ты иногда срываешься, кричишь… Помнишь, когда хулиганы на улице вырвали у тебя из рук кошелек, ты ничего не смогла с ними поделать, даже не могла закричать, а только стояла в растерянности? Это твои граммы мешают тебе действовать! И еще… Ты устаешь, а ведь по учению Го-барда человек должен работать двадцать четыре часа в сутки!
– Нет, ты больше туда не пойдешь! – Мать вырвала у дочери руку. – Я больше не пущу тебя туда! Они там сделают из тебя робота!
– Это ты робот, ты! – закричала Маша разъяренно. – Ты не знаешь, зачем живешь! Ты дрожишь на работе, как бы тебя не выгнали, и вечно пилишь отца! Это ты робот! Зачем тебе жить! Ты даже подруг своих ненавидишь, потому что они удачливее, чем ты! Я знаю, почему ты такая, – ты в прошлой жизни убила человека, поэтому ты несчастна… Я узнала об этом сегодня во время терапии. Тебе надо очиститься! А я теперь полностью счастливый человек, я могу справиться с любой проблемой. Но сейчас моя проблема – ты!
– Нет, ты больше туда не пойдешь! – в ужасе прошептала мать. Она встала на пороге и раскинула руки, загораживая проход. – Не смей!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
