— Так ведь любимое. Нашел внизу погреб. Добрался до мерло. Бордо погибло первым.
К тому моменту, как вампир спустился вниз, утомленный Дарк сидел на полу, опираясь спиной о тысячелитровую дубовую бочку. В воздухе стоял густой ягодный аромат. Сам винный погреб выглядел удручающе. Каменные плиты под ногами были усыпаны осколками и залиты рубиновой жидкостью, брызги которой виднелись на стенах и потолке. Чувствовалось, что Охотник не отказывал себе в удовольствии шмякать бутылки об пол со всего маху, с оттяжкой и вызовом.
— А, Граф! — Глаза Дарка подернулись мутной пеленой, а язык заплетался. — Чувствуйте себя как дома.
— Раньше я пребывал в уверенности, что мелкое вредительство недостойно вашего профессионализма, — поджал губы Влад. — Ныне понимаю, что о вас можно смело думать самое плохое без риска ошибиться.
— Вам говорили, что у вас несносный закарпатский выговор? Меня от него просто трясти начинает, — Охотник, покачиваясь, развернулся, выдернул из бочки затычку и некоторое время наполнял рот хлынувшей из отверстия сладкой струей. — Специально так разговариваете? Плетете заковыристые словесные обороты и надеетесь показаться более загадочным?
Под ногами хрустело стекло. Сапоги покрылись бурым налетом и утратили идеально черный цвет. Происходящее раздражало до крайности, но опускаться до боевых действий с окосевшим противником Граф не собирался.
— Надеюсь, вы удовлетворены проведенной наступательной операцией. А сейчас поднимайтесь и покиньте помещение, пока я не вышиб вас отсюда лично.
— Как стра-ашно, — округлил глаза Дарк. — Убирайтесь сами. Я еще не закончил вон с теми полками.
Палец, подрагивая, указывал в дальний угол погреба, где чудом уцелел от разрушения стеллаж с любимым мерло.
— Займетесь этим завтра, — Влад старался скрыть брезгливость, хотя и опасался, что лицо может его выдать. — Вернетесь на свежую голову и с новыми силами.
— И не подумаю! — в очередной раз проявил досадное упорство Охотник. — За ночь вы успеете все перепрятать.
— Если вам так будет легче, обещаю, что не буду этого делать.
Слова вышли опрометчивыми, но Граф надеялся, что завтра с утра Дарк будет больше озабочен спасением Анны, чем разгромом погреба.
Сидящий у бочки мужчина с недоверием сощурил глаза.
— Обещаете? Про вас говорят, что вы никогда не нарушаете данного слова.
— Со стороны виднее, — Влад носком сапога отпихнул лежащий на полу арбалет в сторону и сделал пню с ушами знак быть наготове.
— Тогда поклянитесь, что не будете уклоняться от решающего боя, после того как я спасу Анну.
— Гарантия сатисфакции? Что ж, это меня устраивает. Обещаю, вы свое получите.
Противник все больше кренился набок и уже опирался локтем об пол. Еще чуть-чуть — и можно будет грузить.
— И будьте уверены, я рассчитываю вас уничтожить! И получить обещанный гонорар.
— Не думаете, что вмешательство в планы Штейна может помешать соблюдению договоренностей с нанимателем?
— Отчего же? — с непониманием уставился на него Дарк. — Батя выразился предельно ясно. Ваша голова в качестве свадебного подарка — и дело в шляпе. Месть наставнику свята. Вампиры не должны достаться Анне.
Неудивительно, что мужчина начал заговариваться. Локоть его поехал по мокрому полу, и Дарк плавно перетек в горизонтальное положение. Граф поднял Охотника за плащ и уложил поперек деревянного спила.
— К нему в комнату, — коротко сказал он двергу.
От тряски первых шагов Дарк очнулся и погрозил вампиру пальцем:
— А вы, Граф, между прочим, злоупотребляете. Думал, у вас тут кровь, а в погребе запасы бормотухи, как у заправского бубаря.
— Сказал черт, осуждающий грех, — вздохнул Влад, однако его слова остались без ответа.
Шляпу и арбалет до комнаты Охотника он донес сам.
Несколько часов до наступления темноты Фея потратила на изучение замка и окрестностей.
За исключением пары-тройки мелких тварюшек и загадочного Нечто, который снова где-то прятался, она перезнакомилась со всеми вчерашними гостями. Многие из них до сих пор приходили в себя в замке. Другие околачивались неподалеку. К некоторым Баньши помогало перенестись трюмо. После того как девушка сама его отполировала, сварливое зеркало признало в ней достойного клиента и, насколько могло, способствовало поискам. Удобно было и то, что волшебный трельяж оказался бракованным. Обратная тяга неизменно включалась ровно через три минуты после переноса и гарантировала защиту от неприятностей за пределами замка.
Организованные поиски, однако, ничего не дали. Кое на ком ощущались остаточные следы присутствия, но сам носитель так и не обнаружился. Припрятанная вчера в сумку веселая пробка тоже не прояснила ситуацию. Бутылки в бальном зале откупоривали многие, а бессловесный цилиндрик хотя и выделывал прыгучие кренделя, но не мог сообщить, кто именно его трогал.
В гостиную Фея вернулась, когда за окном совсем стемнело. Шурша платьем, прошла в угол и бухнулась в кресло рядом с книжными стеллажами. Вытянула ноги и скрестила руки на груди. Сидящий у камина Граф подобрался и принялся таращиться в ее сторону. Ясное дело, не решается задать вопрос, где она была и что делала. И правильно. Зачем без толку сотрясать воздух — ответа он все равно не получит.
— Вррык еще не вернулся? — Оборотня нигде не было видно.
— Нет, — отвернулся к огню вампир. — Думаю, он снова поддался темной стороне своей личности.
— А у него есть и светлая? — хмыкнула Баньши. — Да что с ним такое? С виду вполне безобидный разумный волк, почему вы ему не доверяете?
— У Вррыка наблюдается сложная двойственность натуры. Имея облик страшного зверя, он ведет себя дружелюбно. Но, обретая приветливую внешность человека, не может совладать со звериной сущностью. Тогда его слегка, кхм, заносит.
— Не нравится мне, как прозвучало ваше «слегка».
— В прошлое полнолуние он подрался с ротой гвардейцев в Тырговиште и чуть не утонул в реке. Два месяца назад я доставал его из тюрьмы Быстрица. В Марамуреш нам тоже путь заказан. Вррык там умудрился пуститься в бега вместе с дочкой градоправителя, и семья не смогла простить ему пробуждение девицы в замке высшего вампира в обнимку с рыжим волком.
— Так, может, пора его вытаскивать? — Оборотень ей почти понравился. Жаль будет лишиться столь занимательного собеседника.
— Ничто не задевает его сильнее, чем недоверие, — покачал головой Граф. — Если кинусь на выручку раньше завтрашнего утра, покажу, что с самого начала не верил, что он справится. Возможно, сегодня он просто задерживается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
