Дорм отвернулся от Сэма и расстегнул мешок. Ком подступил к горлу. Губы поджались. Арут замотал головой. Он не верил в то, на что смотрел. Это не мог быть Джо. Это была какая-то ошибка, сон или ещё что-то. Это не мог быть Джо!
Поняв, как выглядит его лицо, Дорм спешно надел шлем.
— Прощай, мой друг, — Арут похлопал обезглавленное тело по груди и застегнул мешок. — Да пребудет с тобой Гармония.
Когда Сэм вернулся, полковник уже не пытался идти на контакт. Он просто встал и направился туда же, откуда пришёл капитан. Дорм понимал, что Уэллер возненавидит его. Нет, Сэм ненавидел своего начальника ещё после смерти Вана. Арут понимал причину, но отказывался принять её. Командир должен оставаться спокойным, он не может позволить своим эмоциям выставить себя слабым перед следующими за ним людьми. Ему нельзя поддаваться эмоциям. Солдаты готовы пойти лишь за уверенным и контролирующим ситуацию лидером. Ему нельзя поддаваться эмоциям. Нельзя. Иначе он будет бояться и сомневаться. Страх и сомнения заставят его осторожничать. Медлить. А промедление будет стоить многих жизней. Ему нельзя поддаваться эмоциям.
Пусть Сэм этого и не видел, но Арут всем сердцем сожалел о смерти снайпера и винил в ней только себя. Ему хотелось разбить кулаки в кровь, кричать и стрелять куда глаза глядят, но он не мог. Лидер должен быть сильным. Стойким. И сильным.
Именно поэтому Дорм ушёл от чужих глаз. Потому же он снял шлем, только когда закрылся в туалетной кабинке. Чтобы тихонько поплакать о своём друге. О лучшем и последнем друге.
Глава 19. Осьминог
Медуза — спутник Верении.
Колониальный купол № 6. Зал физической подготовки.
18 сентября 2234-го. 12:00 (по Укко)
Никто уже не рассуждал о войне. Никто не гадал и не строил теорий о новых возможностях Дейры. Не звучало и разговоров, посвящённых планам победы. Вечная давка, недоедание, плохой сон и голые скалы в иллюминаторе заставляли людей снова и снова возвращаться мыслями на разрушенные улицы Голгофы. В последние недели Дорм находил успокоение лишь в спорте. Так и в этот раз, он пришёл в тренажёрный зал, просто чтобы выключить голову.
Несмотря на необходимость бороться с пониженной гравитацией, зал оказался полупустым. Гражданские были слишком подавлены, чтобы осилить хоть какую-то деятельность. На них давило даже не пережитое, а мрак, окутавший будущее. Захват Верении Дейрой был признан официально. А колония на Медузе тем временем истощала свои запасы. Если воздуха оставалось с избытком, то вот запасы питьевой воды уменьшались с каждым днём, как её ни перерабатывай. Продовольствия уже не хватало — старики и дети питались дважды в день, а остальным приходилось ограничиваться одним лишь обедом.
Отправиться в лучшее место они тоже не могли. Круизный лайнер, что привёз выживших на спутник, подлатали, но в рамках системы лететь беженцам было некуда. Межзвёздный полёт туда и обратно занял бы минимум две недели, и, если сообщить людям, что кого-то увезут, а кому-то придётся ждать, начнётся хаос. Драки за места, паника и саботаж охватят всю колонию.
А ещё Сэм. После массовых похорон Дорм начал замечать, что с Уэллером что-то не так. Капитан бы ни за что не признался в этом, но со стороны это было видно отчётливо. Он всё время молчал, почти не поддерживал зрительный контакт, а если и приходилось, то его взгляд словно устремлялся куда-то за собеседника. Уэллер часто смотрел в одну точку, забывая моргать, вплоть до того, что его глаза высыхали, после чего он гневно растирал веки. Ночами Арут просыпался, когда Сэму снились кошмары. Уэллер стонал и ёрзал в постели, просыпался и тут же засыпал вновь. Дорм не расспрашивал о его снах, вместо этого он без лишней огласки пытался отыскать среди беженцев психиатра. Сэм не захотел бы и слушать об этом, но полковник хотел как-то помочь ему. К тому же Дорма не оставляла мысль о том новичке, принять которого он согласился в день атаки. Уэллер мог наделать глупостей и погубить себя, а тот боец прекрасно справился бы с любой задачей. Капитана стоило отстранить от любой предстоящей деятельности, ради его же блага. Да и ради Дорма тоже. Он нутром чуял, что у него поедет крыша, если он увидит, как умирает ещё и Сэм.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Полковник Арут? — к нему со спины подошёл молодой матрос. Это был навигатор из команды Дэвиса.
— Да, что такое? — не выпуская гантели из рук, произнёс Дорм.
— Полковник Дэвис велел сообщить вам, — он оглянулся на тех немногих, кто ещё тренировался, и понизил голос, — на границе системы обнаружено скопление судов.
Дорм замер, широко раскрыв глаза. С секунду он не двигался, осмысливая услышанное. Затем выпустил гантели из рук и рванулся к выходу. Он промчался мимо душевой, рядом с пустой столовой, и сквозь забитый людьми павильон побежал к монорельсу. Растолкав с полдюжины человек, он запрыгнул в вагончик и сразу же закрыл двери. Состав тронулся, и Дорм наконец перевёл дыхание, глядя на скалы Медузы сквозь прозрачный рукав, что соединял купола колонии.
После зачистки орбиты и бомбардировки поверхности никто не видел флот Дейры. Дорм предполагал, что они отошли на край системы, где могли скрыться остатки кораблей Берниции, но никто не мог сказать наверняка.
Неужели это конец? Неужели Дейра вернулась, чтобы закончить начатое? Неужели там, в Голгофе, Арут лишь откладывал неизбежное?
Когда вагончик добрался до главного купола, его двери с шипением разошлись в стороны. Дорм выскочил на платформу, чуть не сбив с ног двоих инженеров, и бегом направился в командный центр. Перепрыгивая через две ступени, полковник пересёк лестницу и распахнул двери. Присутствующие отвернулись от своих мониторов, удивлённо глядя на Арута.
— Дорм! — раздался голос Дэвиса. — Быстро ты.
— Рассказывай…
— Ты, верно, не о том подумал, — улыбнулся Теодор. — Это наши.
Чтобы добраться до Медузы, флоту с Терры понадобилось около трёх часов. За это время Дорм принял душ, привёл себя в порядок и надел выданную совсем недавно форму. Он убрал всё имеющееся у него снаряжение в дорожную сумку и приготовился выступать. Но когда полковник увидел суда спасения, его ноги подкосились. Над спутником Верении повисло шесть полуразвалившихся кораблей. Обшивка местами была содрана, сквозь дыры в одном из судов виднелся оголённый межзвёздный двигатель, другой корабль лишился половины носового щита, у третьего зияла сквозная дыра в трюме, а от самого большого словно отгрызли кусок гигантскими челюстями. Казалось, двигатели всех шести кораблей вот-вот погаснут и суда камнем рухнут на колонию.
На связь вышел некий адмирал Нойманн и приказал всем командирам подготовиться к переброске, а также вызвал ремонтных специалистов. Дэвис принял команду и запросил гуманитарную помощь для беженцев, но получил лишь пару цистерн с водой и медикаменты.
Вместе с тем были переданы и новости. Берниция пала. Флоты и гарнизоны планет разгромили, связь и логистические цепочки нарушились, производство остановилось, но что самое важное — в первую очередь враг нанёс удар по обоим серверным центрам Артура-3. За смертью полуискусственного интеллекта последовал удар по офисам кабинета министров. Вертикаль власти межзвёздной державы рухнула в одночасье. Считалось, что на дальних колониях ещё действуют местные органы самоуправления, но световые годы не позволяли в этом убедиться.
Пока Дорм стоял в очереди на переброску, его мысли метались из стороны в сторону. Он пытался отыскать хотя бы намёк на реванш, но лишь больше убеждался в безвыходности положения. Однако он отказывался верить в поражение. Должен был быть какой-то выход. Безвыходные ситуации он считал если не невозможными, то крайне редкими. Дорм был уверен, что есть способ как-то изменить ситуацию. Может, даже как-то вернуть Артура.
Когда полковник поднялся на борт знаменитого флагмана «Тлалокан», его уверенность пошатнулась. Внутри корабль выглядел не лучше, чем снаружи. Тут и там мигал свет, больше половины дверей оставались заблокированными из-за декомпрессии или нестабильной гравитации. Никакие системы не гасили шумы и вибрации двигателей, а о кондиционере можно было только мечтать.
