Спустя вечность, температура всё же вернулась к прежнему значению. Двадцатиградусный мороз перестал казаться чем-то существенным.
Когда температура поднялась до двух градусов выше нуля, Арут посмотрел на датчик атмосферного давления: они были примерно на высоте двух километров. Полковник дёрнул за кольцо, активируя свою Ласточку. Пружины раскрылись, а каркасы выпрямились. Тросы натянулись, хлопнули перепонки. Дорм дёрнулся в воздухе, и падение перешло в полёт. Где-то позади свистела Ласточка Сэма.
Сверху открывался невообразимый вид на множество озёр, лесов и холмов. На севере виднелся выбранный Дормом ориентир — узкий, но очень длинный горный хребет — гряда Ланс-Рокка. Полковник не мог этого видеть, но сразу за укрытыми снежным саваном вершинами начиналась огромная пустыня, которая занимала больше трети материка. Дорм опустил взгляд — прямо под ним простиралась целая сеть из множества рек, что петляли и извивались меж возвышенностей, серебрились пеной порогов и водопадов, проходили через леса, сливались вместе, формируя озёра, и вытекали из них, устремляясь куда-то вдаль.
Дорм выпустил тормозной парашют, когда под ним появился коричневый пляжный песок. Полковник расстегнул крепления на ногах и коснулся земли. Он споткнулся о камень и, потеряв равновесие, начал заваливаться на левое крыло. Взметая фонтаном комки грязи, Арут влетел в прибрежные заросли.
Всё тело болело, как после неистовой драки. Но он был жив. Дорм скинул кислородную маску и наконец открыл глаза. Вверх к голубому небу тянулись хвощи, из-за облаков выглядывала едва заметная Горгона, волны мерно шуршали о берег, пахло сырыми корнями и речными водорослями. Дорм встал и размялся, чтобы убедиться в отсутствии травм — явных переломов он не получил, однако вновь разболелось то самое место, где треснули его рёбра больше месяца назад. Полковник сфокусировал своё внимание на задаче и полностью абстрагировался от боли.
Пока Дорм приходил в себя, на пляж приземлился Сэм. У него получилось намного лучше. Львы оставили свои Ласточки в тростнике. Там же они спрятали кислородные маски и сумки, из которых каждый достал шлем своего Хамелеона, оружие и прочее скудное снаряжение. Полковник наметил маршрут, и они зашагали по берегу.
Изучая спутниковые снимки, Дорм решил подойти к форту с юго-востока. Местность в том районе представляла из себя дикую степь. Настолько дикую, что на многие километры вокруг нельзя было отыскать спутниковой вышки, железной дороги, метеобеспилотника или даже колеи.
Пейзаж раскинулся по-настоящему бескрайний, немного холмистый, изрезанный редкими ложбинами. Растения оказались пожухлыми и грубыми, но вовсе не сухими, в них по-прежнему теплилась жизнь, а на некоторых даже распускались маленькие бледные цветочки. Наиболее распространёнными были, конечно же, травы. Попадались короткие ярко-зелёные пучки, встречались бледные широкие листья, которые то стелились по земле, то тянулись вверх. Тут и там торчали высокие колосья, изредка попадались кустарники и ещё реже кривые стволы низкорослых деревьев, увешанных немногочисленными, но свисающими до самой земли змееподобными листьями.
Казалось, природа не знала о существовании человека. Тут и там любопытные рептилии выползали на берег, чтобы поглазеть на шагающих вдоль реки путников. Фороракосы топорщили перья и гневно шипели на незваных гостей, но подходить к странным существам не осмеливались. Насекомые вспархивали десятками пар крыльев, когда кто-то из чужаков раздвигал очередной куст или наступал в какую-то ямку, что скрывалась в траве. Всю дорогу Сэм отвлекался на осмотр окружающей живности и растений, что не встречались на Зевсе. Дорм решил никак это не комментировать, ведь время он рассчитал с запасом. Полковник даже радовался тому, что апатия капитана отступила.
Спустя час пути, река свернула на запад, а Львы вышли к невысоким холмам. По бугристой местности гордо расхаживали жуки-надзиратели. Дорму не нравилось, как выглядели эти создания, он сморщился под шлемом, продолжая идти вперёд. Тела жуков превышали размером кулак, а худые ноги могли достигать целого метра в длину. Надзиратели питались ягодами и различными злаками, но не брезговали и разорением гнёзд мелких рептилий. Завидев пришельцев, жуки длинными прыжками ускакали прочь, не забывая оповещать собратьев об опасности тонким, режущим слух писком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда Львы поднялись на вершину последнего холма, у Дорма перехватило дыхание. Полковник замер и медленно оглядел раскинувшийся перед ними простор. Они вышли к огромному полю белых цветов, конца и края которому не было видно. Сотни тысяч, а может, и миллионы белоснежных соцветий единым покрывалом устремлялись к горизонту. Перед ними распростёрлось громадное поле звёзд Верении. Их так назвали не только из-за формы, но и потому, что они могли светиться в темноте, приманивая опылителей даже ночью. Размером с человеческое лицо, эти цветы с пятью остроконечными лепестками источали приятный аромат, похожий на смесь мяты и шоколада. Над цветками кружили бесчисленные множества самых разных насекомых. Одни просто явились за нектаром, другие собирали его для своего улья, третьи прилетели полакомиться первыми двумя, но все невольно опыляли белые звёзды и тем самым порождали новую жизнь.
Чтобы пройти белоснежное поле, Дорму и Сэму понадобилось не меньше пяти часов. Когда цветы наконец перестали попадаться, перед путниками возвысился густой хвойный лес. Бойцы повысили чувствительность активных наушников и вошли в чащу. Свет Тау-Солис пробивался сквозь ветви араукарий, подсвечивая парящий между стволов пух кустарников. Словно сотни светлячков, мохнатые семена летали вокруг Львов, превращая лес в своеобразное подобие ночного неба. Дорм предложил остановиться, чтобы собрать ягод, орехов и плодов с окружающих кустов. Орехи оказались не по сезону твёрдыми, зато фрукты и ягоды были сочными и спелыми, чем подняли настроение обоим бойцам. Они набрали воды в ближайшем ручье и двинулись дальше.
Энсин Лукас Грубер протёр глаза и размял шею. Он перевёл свой взгляд с радара на соседний монитор, где отображалось состояние корабля. До завершения ремонта оставалась всего пара часов. Их фрегат «Миктлан» получил повреждения основного двигателя во время последнего боя, поэтому корабль пришлось оставить в межзвёздном пространстве для ремонта.
Лукас был рад немного отдохнуть. Он порядком устал от войны. Идя в офицерское училище, энсин представлял себе службу какой-то более героической. На деле она оказалась полна наискучнейшими дежурствами на орбите, высоченными стопками документов, уставом, который приходилось зубрить от корки до корки, а ещё эта проклятая койка. Пятеро! Он ненавидел свою жёсткую и скрипучую постель больше, чем саму Берницию.
Однако о самом ужасном он прекрасно знал с самого начала, но всё равно не был готов. К смертям друзей и ужасным картинам горящих городов невозможно подготовиться или даже привыкнуть. Война Дейры с Берницией бушевала всю его жизнь. Она многих у него отняла и успела показать себя во всей своей специфической красе. Энсин радовался её скорому завершению. Ещё бы! Новейшие разработки позволили сформировать Чёртову Дюжину — улучшенный флот, который позволит разбить врага и положить конец равному противостоянию.
Справа сел начальник ремонтной службы. Он бросил ленивый взгляд на свой монитор, потянулся и откинулся на спинку кресла. Гражданских специалистов не сильно сковывали уставами.
— Кстати, Лукас, ты как в отпуск-то съездил? — спросил ремонтник.
— Неплохо, — кивнул энсин. — Мы наконец взяли квартиру в Ту́ннграде. Трёшку.
— И почём?
— Чуть больше сотни вышло.
— Слушай, хорошо взяли, — поднял брови ремонтник. — Мы брали за сто пятьдесят.
— Анна хотела четырёхкомнатную, но куда нам столько?
— Если есть куча детей только, — улыбнулся ремонтник. — Вы как, не планируете?
— Как война кончится, я женюсь на ней, — расплылся в улыбке энсин. — Заделаем пацана.
Лукас случайно перевёл взгляд обратно на радар и вздрогнул. Восемь мелких точек двигались по экрану. Но двигались они совсем не так, как предполагало большинство учений или даже практический опыт.
