«Ладно-ладно. Я вам всем еще покажу», – грозилась про себя Валя. И по ночам, лежа без сна в чужой и неприветливой гостиничной постели, строила «алгоритм успеха»: как только будет готов паспорт – уехать прочь из Финляндии. Туда, где потеплей и есть море. Первым делом – язык, нужно найти очень хорошие и жесткие, часов по семь в день, курсы. Параллельно работать. Где угодно, хоть официанткой или на заправке. Во-первых, деньги будут целей, а во-вторых, опять же, – языковая практика. И еще – к весне разжиться дипломом какой-нибудь европейской хай-скул. Чтобы потом без проблем в университет зачислили... Профессию ближе к делу выберу, только не бухгалтерию, этой дрянью сыта по горло... Деньги, за учебу платить, у меня, к счастью, есть, но все равно... буду добиваться, чтобы стипендию или грант дали. Не только, конечно, из экономии – просто «блестящим студентам» в этом мире, похоже, и работу куда легче найти...»
Валя понимала: в ближайшие годы ей по-любому придется тяжело. Как у них, у капиталистов, принято: кто карьеру делает, больше пяти часов в сутки сроду не спит. Но, с другой стороны, только так, загрузив себя по самую маковку, ей и удастся забыть. О жалобном предсмертном взгляде Пети. О мертвом Жорике, который когда-то доверился ей и потому погиб. Об убитом Григории Олеговиче на заднем сиденье джипа – пусть он и сволочь, но смерти ему Валя не хотела...
И о том, что Степан уходит. Уходит от нее навсегда. Пока к Марусе, потом, когда той не станет, уйдет в воспоминания о ней. А «номером два» Валя ни в чьей жизни быть больше не хочет. И потом: кто говорит, что Москва не верит слезам? Да родная столица – лояльнейший город мира! В ней раздолбаям – самый комфорт и класс. Не то что в безжалостной, хлесткой Европе. «Но я выживу. Как говорит Инга, ассимилируюсь. Преуспею. Одна, сама по себе – зато независимая и сильная».
И Валя совсем без слез проводила Степана с Марусей в Цюрих. А на следующий день уехала из Финляндии сама. А дальше время летело до безобразия быстро – так всегда, наверное, бывает, когда старательно изгоняешь из своей жизни воспоминания. Учеба – работа, работа – учеба. О семье в Европе раньше тридцати даже заикаться не принято, а флирт с дискотеками Валю вообще не интересовал, слишком старой себя чувствовала для беззаботных плясок...
Она не ошиблась в своих прогнозах – добиться успеха, пусть не самого большого, ей удалось. Пусть в ее руках фиговый отельчик «Лас-Чивас», но управлять им, когда тебе всего тридцать четыре?! И владеть тридцатью процентами акций? А в ближайшее время, с большой долей вероятности, она и вовсе контрольный пакет сможет выкупить...
«Точнее – смогла бы , – поправила себя Валентина, она же – госпожа Вэл Долински. – Если б не эта таинственная девка. Нужно срочно узнать, кто она такая. Откуда взялась? Что ей от меня нужно?»
И она вдавила на селекторе кнопку под цифрой «5».
Нажатием пятерки в ее кабинет вызывался начальник службы охраны.
* * *
Овца. Идиотка. Дура. Тупая корова... В общем, просто слов не хватает.
Алиса еле удержалась, чтобы тут же, немедленно, не зарулить в ближайший бар и не накатить от обиды на саму себя рюмку-другую доброго коньяку.
Она чувствовала: эта тетка, управляющая, ее раскусила. Что-то почувствовала, напряглась, заволновалась... И сейчас, вполне возможно, принимает меры. Срочно выясняет, кто к ней приходил, – и ведь выяснит, можно не сомневаться! Или, еще хуже, в этот самый момент тикает из своего отеля прочь...
Но что же теперь делать?
Фантазии, а ими Алиса, пока вела расследование, баловала себя в избытке (как ненавистная Валентина валяется у нее в ногах, моля о пощаде, как горько и некрасиво рыдает, когда ей в грудь упирается пистолет...), тут явно не прокатят. Хотя бы потому, что эффект неожиданности из-за собственной дурости безвозвратно утрачен. Пусть Валентина пока и не знает, кто такая Алиса, но она уже явно настороже. Баба ведь, интуиция развита, мигом небось просекла, что Алиса к ней по тому, давнему, делу... Да и эффектная картинка с пистолетом, наставленным в грудь Поленовой, – тоже, увы, только фантазия. Откуда ей здесь, в Европе, взять пистолет? Да и надо ли так подставляться?
«В общем, я как малый ребенок, – приговорила себя Алиса. – Долго ждала, пока сбудется мечта, а когда она наконец исполнилась, я просто не знаю, что с ней делать...»
Может быть, позвонить Вадиму? Спросить совета у него? Но что муж, преисполненный по поводу ее затеи снисходительного скепсиса, может ей сказать? Только посмеется и посоветует: «Ну плюнь ей в рожу, да и возвращайся в Москву». Вот и выйдет: начиналось как серьезное расследование, а кончится банальной бабской склокой.
«Вдруг эта Валентина сейчас и правда чемоданы пакует? Вдруг она, после того давнего преступления, всегда настороже? Реакция-то у нее отменная, явно не тупит, как я... И пока разные идиотки голову ломают да рефлексируют – она уже прочь из своего «Лас-Чиваса» мчится? Под новой фамилией, в заранее подготовленное местечко?!»
Алису от этой мысли аж дрожь пробрала. Боже, что же ей делать?
* * *
Начальник охраны обещал: он все узнает. В самое ближайшее время – тем более что исходных данных вполне достаточно. В «Лас-Чивасе» ведь какой порядок? Все въезжающие на территорию гостиницы машины обязательно под глазок видеокамеры попадают. Ну а когда известно, что искомый объект явился в отель на прокатном «Рено», номер CSZ 1976, узнать фамилию, гражданство и адрес постоянного проживания клиента – вообще не вопрос. Хотя с гражданством, конечно, и без того все понятно. Чисто русский вид плюс несуразно дорогие для такой юной девушки шмотки, одна юбочка от «Шанель» тысячи на полторы тянет... Но кто же она, это странное, молодое, с обличающим взглядом создание? Явно ведь не мафиозная ставленница, слишком юна и наивна. И уж тем более не сотрудница Интерпола... Она скорее похожа на частную мстительницу. Чья-то жена – из тех, кто тогда, при том ограблении, пострадал? Или скорее дочь?.. Запищал интерком.
– Я побывал в базе данных «Херца», – доложил охранник. Валентина отдала должное изящности его формулировки: « побывал в базе». Ей долго пришлось приучать и переучивать самый близкий к себе, доверенный персонал жить не по европейским правилам, когда все – нельзя и все – запрещено, а по русским: «если нельзя, но очень хочется, то можно». Лучше всего дрессировке поддавались наши бывшие соотечественники. Вот и начальник охраны «Лас-Чиваса», в своей прошлой жизни мент из Жданова – Мариуполя, прекрасно понимал, что, если хозяйке очень хочется узнать все о той женщине, ему можно взломать базу данных конторы по прокату автомобилей. Главное – не злоупотреблять и быть осторожным.
– И?.. – спросила Валя.
Разговор шел по-русски.
– Она действительно твоя землячка. С Москвы. И зовут ее Алиса Октавина.
– Как??! – ошеломленно воскликнула хозяйка гостиницы.
– Октавина. Произнести по буквам?
– Да, пожалуйста, – пробормотала Валентина, отчаянно пытаясь овладеть собой.
– Ольга – Ксения – Тимофей – Анна – Валентина...
– Все, хватит, спасибо, я поняла, – проговорила Валя. – Срочно мне узнай: где она зарегистрирована здесь, в Испании, о’кей?.. Срочно! – И она в сердцах нажала кнопку интеркома.
Начальник охраны потер лоб. Впервые он слышал, чтобы Вэл, хозяйка гостиницы, была настолько озабочена. Кто же она такая, эта девчонка в прокатном «Рено»?
Валентина покачала головой и плеснула себе еще немного текилы.
Со Степаном они уже не общались, даже по телефону, года четыре. Но номер его мобильника («Для тебя, Валюша, он круглые сутки включен») госпожа Долински далеко не прятала. Носила за отворотом портмоне – вроде как талисман.
Госпожа Долински открыла сейф. Достала оттуда свой секретный мобильник. Набрала номер Степана.
Ответом ей были сплошные длинные гудки.
Вэл попробовала еще раз. Нет, все то же самое. Не берет трубку.
Да жив ли он вообще?
В то же самое время Степан
В такой день он отменял все встречи, поездки, переговоры. Обычно Степа заранее не планировал, когда этот день настанет. Он чувствовал его приближение. И тогда из дому, уже на ночь глядя, звонил в собственную приемную и бросал дежурной секретарше: «Меня завтра не будет». Девочки уже знали: не будет босса не только завтра, но, скорей всего, и еще дня три-четыре. Попытки связаться с ним – найти дома или по мобильнику – успеха не возымеют. Потом он выйдет на работу – как всегда, подтянутый, аккуратный, резкий. Станет пропесочивать и даже увольнять менеджеров, ругаться с поставщиками, договариваться с таможенными чинами. Но лицо босса станет более хмурым, чем обычно, под глазами залягут черные круги, а кончики пальцев начнут порой подрагивать.
