– Ну добрэ той добрэ… Пидэмо мы дали, бабусю! – махнул рукой первый охотник.
– Мужики, ну что? – заглянул в приоткрытую дверь с потрескавшейся и отслаивающейся голубой краской Степан.
– Чьто-чьто… ничёго! – ответил первый охотник с чисто украинскими интонациями, хоть и говорил на русском, невольно чересчур смягчая согласные.
– Хлопчыкы, а шо ж тэпэр будэ? – не унималась старушка, засеменившая на своих коротких ножках вслед за мужчинами.
– Потим, бабусю, потим, – отмахнулся второй охотник. – Ось бандытив всих знайдэмо, людэй звильнэмо и будэмо розбыратыся.
– А дивчат-то сегодни увэзлы, – еще тише проговорила бабуська, сложив сморщенные ручонки на иссохшейся груди.
– Куда увезли? – сразу же дернулся Степан, как раз заходивший в комнату. – Кого?
– Та звидкы ж я знаю? Бачыла сегодни, як грузылы йих… Точно наче нимци. В мэнэ сэстру старшу так угналы в сорок другому.
– Ладно, бабушка, пойдем мы! – Степан кивком головы позвал мужиков к выходу.
Когда вышли из хаты, Степан не знал, куда первым делом бежать. Информация, совершенно случайно полученная от старушки, поселила раздрай в его душе. Девушек увезли. Кого именно? Куда? Зачем?
– Мужики, давайте дальше без меня. Я к лейтенанту…
– Ладно, бижы вжэ… А то всего аж типае.
– Спасибо, мужики! – Степан поручкался с охотниками и рванул вон со двора, перескочив одним махом невысокий заборчик, способный защитить разве что от ежиков, которые по ночам здесь шастали, – это препятствие даже собака смогла бы перескочить, особо не напрягаясь.
БТР вместе с лейтенантом маячил посреди села, как памятник Тимирязеву, – как раз на центральном перекрестке, вокруг которого образовался естественный пустырь с пробившейся сквозь землю молодой зеленью. Ночь разрывал свет многочисленных включенных фар, ни о каком уличном освещении и речи не было. Возле бронемашины под охраной четырех человек – двоих вэвэшников и двоих охотников, не говоря уже о просто стоящих и курящих мужиках – сидело пятеро связанных бандитов, наверное, это были оставшиеся в живых на поле и те, кого удалось найти в селе. Двое из пяти были ранены – осколками их знатно посекло, но фельдшер николаевской больницы сейчас был занят перевязкой своих раненых, которых тоже набралось чуть менее десятка. Хорошо хоть убитых не было.
Пока Степан топтался на месте, к БТРу подошли еще двое мужчин с автоматами в старом военном камуфляже, они вели перед собой очередного связанного бандита, подгоняя его смачными пинками чуть пониже спины.
Из-за БТРа вышел лейтенант с поднесенной ко рту рацией, скользнул взглядом по пленным и сделал еще несколько размеренных шагов.
– Товарищ лейтенант! – подскочил к нему Степан. – Володя!
– А? Что? – закончил разговор тот и повернул голову в сторону обратившегося к нему парня.
– Здоров! Цел?
– Не дождетесь. Что стряслось?
– Мы дом один зачищали, и бабуська проговорилась, что пленных девчонок увезли.
– Опа! – вскинул брови лейтенант. – Я такой информацией не владею. Сейчас. – Вэвэшник вскинул вверх указательный палец и задал вопрос в гарнитуру одной из двух раций, что таскал на себе. По одной он общался со своими, а по другой держал связь с ополченцами. – Вол, прием!
– Вол на связи. Слушаю, – раздался голос снайпера в наушнике лейтенанта.
– Это Ник. Пленные с тобой?
– Точно так. Даже начальника местной ментовки удалось вытащить. На нем, конечно, живого места нет, и сам как решето, но живой.
– Потом поделишься информацией. Ты вот что скажи… все ли пленные на месте?
– Не понял. В смысле?
– Спроси кого-нибудь – увозили ли девушек? Поспрашивай там хорошенько и со мной свяжись.
– Хорошо. Конец связи.
– Принял. Ну вот… сейчас и узнаем. А пока… Сидр!
– Что? – поднял голову один из стоявших возле пленных прапорщик-вэвэшник.
– Не «что», а «я».
– Я!
– А ну-ка приведи ко мне во-он того товарища… наименее изрезанного.
– О’кей… – пожал плечами парень со странным погонялом.
– Вот балбес… – покачал головой и еле слышно проворчал лейтенант Николенко. – Сидр, морф тебе в печенку, я тебя когда-нибудь посажу устав учить! И пока ты мне его наизусть не расскажешь, даже на парашу не выпущу. Утром, днем и ночью мне его цитировать будешь – как сказку перед сном!
Степан, услышав оригинальное ругательство, даже хрюкнул от удивления.
– Чего ржешь? У нас на базе нашелся один моряк из Николаева, так это он такие матозаменители придумал. Ну вот они к нам и пристали…
– Кстати, насчет… как ты сказал? Морфа?
– Ну да. Мутанты – зомбаки отожравшиеся. Мы, как только стало понятно, что вся эта хрень надолго, сразу про коротковолновые рации вспомнили. Связались кое с кем. Вот нам информацию и подкинули.
– Похоже, у нас в селе один такой завелся, в последнее время частенько люди без следа стали пропадать, да и очевидцы что-то заметили.
– От, страна непуганых идиотов! – постучал кулаком по лбу контрактник. – Да один такой мутант может вот такую вот деревушку, как эта, за три дня вырезать. Чего так телились-то долго?
– Да мы откуда знали, что они бывают? – попытался оправдаться Степан.
– А по рации связаться с большим миром? – продолжал доказывать всю глупость поведения местных вэвэшник. – Не судьба? Религия не позволяет? Совсем уже расслабили булки на домашней сметане…
– С чего? С ментовской мотороллы?
– Идиоты! Гамадрилы кривоносые! – хлопнул себя по лбу раскрытой ладонью Володя, показывая этим жестом все, что он думал о селянах. – У вас в селе военкомат есть?
– Ну есть, – поддакнул Степан, абсолютно не понимая подоплеки вопроса.
– Ну есть… – перекривил его командир. – В каждом военкомате коротковолновая радиостанция стоит. С ее помощью хоть со всей Херсонщиной общайся, и с нашей базой в том числе, хоть с Аргентинщиной и Коста-Рикой выходи на связь. А вы, бабуины рукожопые и рукожопы бабуинистые, оставили поселок без охраны, подвергли опасности кучу народа.
И тут Степан согласился со словами лейтенанта об их умственных способностях. Это ж надо было так облажаться?! Нет, ну ладно, он был не в курсе всех этих тонкостей… Но Собко-то чем думал? Да и сами военкомовские… Ну неужели во всем поселке не нашлось светлой головы, которая вспомнила бы о военкомате?
– Я смотрю, ты проникся? – ухмыльнулся Володя Николенко. – Ладно, потом порвешь на себе волосы во всех нескромных местах. Сидр, развяжи-ка ему ручки.
Боец послушно извлек из отделения разгрузки нож и коротким движением перерезал монтажную пластиковую стяжку, фиксирующую запястья пленного. Тот, зыркая на всех из-под бровей, одна из которых была залита запекшейся уже кровью, натекшей с рассеченного лба, помассировал руки и вопросительно уставился на военного (или кем там был этот молоденький лейтенантик в черной форме с нагрудной нашивкой «милиция»?). На мента он не очень походил. Хотя… какая теперь разница.
– А скажи-ка мне, мил-человек… – Николенко скривил уголок рта в усмешке и продолжил уже совсем другим голосом: – Слышь, ты, ошибка природы, куда девчонок увезли?
– Каких девчонок?
– Сидр.
Прапорщик широко замахнулся и прикладом автомата приложил пленного прямо между лопаток, от чего тот охнул и грохнулся на землю прямо под ноги Степану, который тут же среагировал и наступил поверженному на шею.
– Говори, тварь! Куда! Увезли! Девушек! Ну?! – сильнее надавил на шею Степа, заметив одобрительное хмыканье прапорщика.
– В Крым! На продажу! – прохрипел пленный, дергая руками.
– Что? – не поверил своим ушам парень. – На какую еще, к черту, продажу?
Пленный поднялся, инстинктивно потянулся к шее, глядя в расширенные глаза мужчины.
– Их в Крым увезли. Где-то в районе Евпатории открылось что-то вроде невольничьего рынка… туда девчонок и отправили. На продажу.
Стоящие вокруг охотники зашумели, загалдели, переглядываясь между собой. Кто-то призывал расстрелять к чертовой бабушке пленных, кто-то и вовсе советовал скормить тех зомбакам.
– Тихо! – гаркнул Николенко.
Степан сжал зубы и глянул на сосредоточенное лицо лейтенанта.
– Что еще за рынок? Рассказывай, иначе я воплощу в жизнь все предложения, поступившие от моих парней.
Пленный судорожно дернулся и покосился на озверевших мужиков, вооруженных кто чем.
– Я все скажу. Честно! Рынок крышует один татарин – не знаю точно, как его звать – Джамиль какой-то… Там можно купить все, что душе угодно – от хавчика до пушек. Ну и бабами приторговывают. Кому в личные… кхм… гаремы, а кому и для борделей. А что? Телки всегда в цене!
– Что ты несешь?! – заорал Степан. – Какие, к черту, рабы, какие гаремы?! Мы в двадцать первом веке живем!
