В центральной Греции Спарта вела кампании в 519 г., когда платейцы получили совет обратиться за помощью к Афинам, и в 511/10 г., когда были отправлены две экспедиции против проперсидски настроенных Писистратидов; затем в 508-м и 506 гг., в попытках низвергнуть Клисфена и его правительство, в тот момент ведущее переговоры с Персией. Возможно, в 519-м или 510 г. Спарта низложила тирана Фокиды Авлида, а ее победа над фессалийской кавалерией в 510 г. укрепила ее престиж в центральной Греции. К 510 г. в Спартанский союз, по-видимому, входили Беотия, Фокида, Афины и, возможно, Халкида, а спартанское влияние в Дельфах достигло апогея. На Пелопоннесе Спартанский союз доминировал до последнего десятилетия этого века.
За энергичной политикой Спарты стояла Герусия, самый опытный и влиятельный орган в государстве. Эфорам и царям оставалось лишь выполнять ее решения. Однако цари, обладая полной военной властью в походах, могли серьезно влиять на политику во время кампаний. Около 520 г. Анаксандрида сменил Клеомен, амбициозный и сильный царь, чья гениальность граничила с безумием. Его дипломатические способности ярко проявились в 519 г., когда он поссорил Афины и Фивы из-за Платеи, а освобождение Афин в 510 г. он осуществил блестяще в военном отношении и очень тактично в политическом. В 508 г., возможно, именно Клеомен, как друг Исагора, повлиял на решение Герусии вмешаться в афинские дела. Но методы, к которым прибег Клеомен – присылка глашатаев, массовые изгнания, смещение Афинского совета, – оказались в данном случае и глупыми, и безрассудными; Клеомен недооценил афинский свободолюбивый дух и военную ситуацию. В 506 г. Спарта попыталась восстановить свой пошатнувшийся престиж и покорить Афины. Экспедиционными силами, набранными из всех пелопоннесских государств, кроме Аргоса, командовали оба царя – Клеомен и Демарат. Однако Клеомен до вторжения армии в Элевсин хранил цель кампании в секрете. Когда коринфяне узнали, что Клеомен намерен установить тиранию Исагора, они покинули свои позиции в поле. Тогда Демарат тоже вывел свой отряд из строя, его примеру последовали союзные контингенты, и армия в беспорядке отступила. Кого в Спарте сочли виновным, мы не знаем; но отныне закон запрещал обоим царям во время кампании находиться при войске с одинаковыми полномочиями.
Более серьезным для Спарты был раскол в ее союзе. В начале этой и, возможно, более ранних кампаний Спарта, вероятно под предлогом оборонительных мероприятий, призвала к оружию всех своих союзников, не проконсультировавшись с ними. В 506 г. такая процедура привела к неудаче, отчасти вызванной бесцеремонными действиями Клеомена. По-видимому, в 505 г. она была заменена новой, имевшей большое значение. Спарта собрала у себя депутатов от союзных государств, чтобы те выслушали спартанских представителей по политическому вопросу. На этом собрании спартанцы, несомненно, потребовали привести в действие оборонительный союз, поскольку Афины изгнали Клеомена в 508 г. и в 506 г. напали на Беотию и Халкиду; они предложили восстановить в Афинах власть Гиппия. Представитель Коринфа возразил, что это противоречит спартанской освободительной политике, и его единодушно поддержали другие союзники. После этого Спарта не только перестала навязывать такую политику союзу, но и отказалась от нее вместе с Беотией и Эгиной, соединенные силы которых могли бы сокрушить Афины.
На этом собрании была разработана постоянная процедура для Спартанского союза. Отныне политику «Лакедемонян и их союзников» определяли два равноправных и независимых органа: собрание спартиатов, представляющее Лакедемонское государство как главу союза, и совещание союзников, на котором каждое государство было представлено одним или несколькими делегатами и имело один голос. В обоих органах решение большинства было обязательно для всех его членов. Для того чтобы какой-либо политический курс принимался к исполнению всем союзом, за него должны были проголосовать оба органа. Такой механизм оказался практичным и реалистичным. Он держался на двух моментах: без спартанского руководства союз не существовал бы, а без поддержки союзников действия Спарты были бы безрассудством. Подчинившись воле совещания в 505 г., Спарта доказала свою искренность, что обеспечило Спартанскому союзу успех. Более того, перед лицом персидской агрессии Спарта разработала механизм привлечения большинства государств материковой Греции к единой политике по общезначимым вопросам. Так в 505 г. были посеяны семена Общегреческого совещания 481 г.
В последнем десятилетии VI в. восстановилось влияние Аргоса. В Сикионе были запрещены прозвища фил, оскорбительные для Аргоса. В самом Аргосе сгладились последствия поражения 546 г., а отказ Спартанского союза действовать против Афин пробудил аргосские амбиции. Возможно, что Аргосу также обещала поддержку Персия. Около 495 г., когда она была занята подавлением Ионийского восстания, Спарта перехватила инициативу. Убеждением или силой она получила от Сикиона и Эгины корабли с командами и высадила лакедемонскую армию во главе с Клеоменом на аргосском побережье около Тиринфа. В последующей битве у Сепеи погибло 6 тысяч аргивян. Это было самое кровавое и самое решающее сражение во всех войнах между Аргосом и Спартой. Оно закрепило превосходство Спарты, вследствие чего во время Персидских войн Аргос сохранял нейтралитет. Периэки и сервы на некоторое время получили в обезлюдевшем государстве гражданские права, пока их не изгнали выросшие аргосские мальчики. Тиринф, захваченный беглецами, и Микены сбросили власть Аргоса и проявили свою независимость участием в битве при Платее в 479 г.
2. Начало федерализма
Объединение фессалийских сил под властью тага имело скорее военное, а не политическое значение и действовало лишь в военное время. Политическая федерация берет начало в центральной Греции, где номы обладали географическим единством и смешанным населением северо-западного греческого и эолийского происхождения. В Фокиде федеральное государство образовали отдельные полисы и те филы, которые не жили в независимых полисах. Они называли себя фокийцами, совместно участвовали в военных действиях и во второй половине VI в. выпускали единую монету, на которой изображалась голова быка (фото Х1з). Федерация защищала их от соседей, а также от Фессалии. Однако лидером федерального движения стала Беотия. Здесь членами федерации, названной «Беотийцы», стали только полисы. До 550 г. лига выпускала единую монету с изображением щита, который был символом не только обороны, но и религиозного единства, так как связывался с Афиной Итонией, под эгидой которой проходил Панбеотийский праздник в Коронее. Около 550 г. на федеральной монете выбивались буквы BOI – по названию федерации «Boiotoi», – к которым иногда прибавлялось THEBA – указание на значение Фив (Thebes) как административного центра лиги. Кроме федеральной монеты, шесть или семь полисов чеканили собственную монету с эмблемой федерации и первой буквой соответствующего полиса. Все эти монеты, чеканившиеся по фидонийскому стандарту, отражали совместные экономические интересы и благоприятствовали им. В основе Беотийской лиги лежали не только общие религиозные, экономические и политические интересы, но и необходимость сотрудничества для защиты от Фессалии и Афин. Каждый член лиги выставлял войско во главе со своим командиром, который являлся федеральным офицером, носившим звание беотарх. По случаю заключения в 507 г. союза с Халкидой против Афин были выпущены монеты с изображением беотийского щита и халкидского колеса с буквами BOI внутри колеса (фото Х1и).
С самого начала в Беотийской лиге тон задавали Фивы, территорией и населением превосходившие любой другой полис. Первоначально более мелкие соседи Фив, например Скол, входили в Фиванское государство на равных, но незадолго до Персидских войн они стали платить дань Фивам. Отношение Фив к ближайшим соседям не внушало особой уверенности другим государствам Беотии. Например, Орхомен не входил в лигу и чеканил собственную монету; в 519 г. Платея и Гисии предпочли присоединиться к Афинам, чем поддаться давлению Фив и вступить в лигу. Но если Фивы своими амбициями отталкивали потенциальных членов лиги, то они же осуществляли уверенное руководство ею и в конечном счете обеспечили беотийцам господство в Греции. Мера величия Фив оказалась и мерой успеха Беотийской лиги.
На окраинах греческого мира возникали новые государства, объединяя небольшие общины вокруг нового политического центра. Иногда это приводило и к созданию физического центра, например Рекела, основанного Писистратом, и Миркина, основанного Гистиеем, а иногда лишь к установлению политического контроля, какой, например, получил Херсонес над местными греческими поселениями. Подобные государства демонстрировали динамичность и силу греческих идей и греческого руководства, так как многие их обитатели не были греками, однако они влились в небольшие, но сильные государства, способные на территориальное расширение и сопротивление более крупным образованиям, таким, как племенные царства Фракии. В Херсонесе Мильтиад II основал государство Херсонеситы, в котором жило коренное племя долонцев, и были ионийские и эолийские полисы-колонии и колонии, основанные Мильтиадом I. И во главе этого разнородного образования стояли Мильтиад II и его наследники, которых можно считать царями или тиранами в зависимости от точки зрения. Их государство было достаточно сильным, чтобы противостоять соседям; государственные доходы обогащали правителей, которые выигрывали скачки в Олимпии и приобрели политическое влияние в Афинах. Херсонесцы оказывали Мильтиаду II посмертные почести, проводя посвященные ему спортивные состязания и скачки. В этом государстве большинство, вероятно, составляли долонцы, так как именно они пригласили Мильтиада III, сына Кимона, вернуться в Херсонес в 496 г.
