С ростом греческих колоний они становились соседями друг другу, что приводило к столкновению амбиций. Сиракузы около 550 г. разрушили свою дочернюю колонию Камарину; в Италии коалиция Кротона, Сибариса и Метапонтия около 530 г. уничтожила Сирис; в свою очередь, Кротон потерпел тяжелое поражение от Локр и Регия, а около 510 г. разрушил Сибарис, богатейшее государство на Западе, чье общее население достигало, возможно, 500 тысяч человек. Масштаб этих катастроф не повлиял на политику греческих полисов, ведущих борьбу с местными конкурентами. Тревожная ситуация на исходе века привела к всплеску тирании. В Геле около 505 г. власть олигархии сбросил Клеандр, чей брат Гиппократ стал около 498 г. наследным тираном и лишил свободы Наксий, Каллиполь, Занклу и Леонтины. Собрав большое наемное войско и ставя в завоеванных полисах тиранов в качестве губернаторов, он создал первую сухопутную империю среди греческих государств. Его методы были безжалостными. В 493 г., когда самосские изгнанники захватили Занклу, чей тиран Скиф находился в военном походе, Гиппократ признал новую власть и арестовал Скифа; затем он отдал 300 виднейших граждан на казнь самосцам, а оставшееся население Занклы обратил в рабство. Разгромив в битве сиракузян, он восстановил Камарину на территории, отобранной у Сиракуз; сам этот город был спасен лишь благодаря посредничеству Коринфа и Керкиры. Уже став самым могущественным властителем на Западе, около 491 г. Гиппократ погиб в бою с коренными сикелами.
Тем временем на Сицилии и в Италии появились и другие тираны. Эврилеон, один из офицеров Дориея, стал тираном Селинунта около 505 г.; Анаксилай, представитель мессенийской аристократии, захватил власть в Регии около 494 г. и помог самосцам при захвате Занклы. После смерти Гиппократа он изгнал самосцев и заново основал Занклу под названием Мессана, отныне взяв в свои руки контроль над Мессинским проливом. В Кумах тираном около 505 г. стал Аристодем. В союзе с Арикией разгромив этрусков в Кампании, он сумел с помощью своих войск и военнопленных захватить власть и казнил аристократов. Он завоевал популярность у народа, предложив установить равноправие и демократию; но, едва разоружив народ, он укрепил свою власть, пополнив число своих телохранителей за счет освобожденных рабов и варваров-наемников и заручившись поддержкой этрусков. Он предоставил убежище Тарквинию Гордому и захватил римские корабли на том основании, что как наследник Тарквинов он является повелителем Рима. Но вскоре после 490 г. он и его семья были уничтожены изгнанными аристократами, которые с помощью кампанских наемников восстановили олигархический режим. Эти западные тираны напоминали Поликрата и других тиранов Востока. Они действовали насильственными методами, опирались на наемные армии и питали имперские амбиции. По сравнению с ними афинские тираны выглядят очень умеренными людьми.
5. Развитие военного дела
Греческие наемные войска, в прошлом использовавшиеся Египтом, Вавилонией и Лидией, остались без дела, когда Персидская империя достигла средиземноморского побережья. Тогда они предложили свои услуги тиранам и династам, либо независимым, таким, как Поликрат и Мильтиад, либо зависевшим от персидской поддержки, например Гистиею и Ликарету. Греческие наемники принесли на родину точные сведения о персидской пехоте, коннице и осадной тактике. Скифская кампания Дария открыла греческим политикам глаза на значение десантных операций и на масштабы персидской мощи. У Запада им было еще нечему учиться, так как греческий гоплит превосходил италийского солдата. В войнах материковой Греции гоплиты доказали свое превосходство над всеми другими видами войск и превосходство лакедемонского гоплита над всеми противниками. Клеомен добился победы при Сепее около 495 г. благодаря неожиданному нападению, а не в традиционной «правильной» битве, а фокийцы уничтожили фессалийцев в смелой ночной атаке. Таким образом, греческое военное искусство становилось менее формальным и более приспосабливающимся к обстоятельствам. Например, Клеомен продемонстрировал свой стратегический талант, организовав в 506 г. одновременное трехстороннее нападение на Аттику. Условности также соблюдались все слабее. В 506 г. эгиняне начали «необъявленную» войну, а Клеомен сжег аргосские войска в их святилище под Сепеей.
Быстро развивалось искусство фортификации. Мильтиад I около 555 г. построил стену поперек Херсонесского перешейка для защиты от нападений апсинфян, а цитадель Поликрата перед осадой (ок. 524 г.) была окружена рвом и укреплена башнями. Как правило, искусство обороны оказывалось сильнее искусства нападения. Даже после победы под Сепеей около 495 г. спартанцы не смогли захватить Аргосскую цитадель. Персы, преуспевшие в рытье подкопов и строительстве скатов, в 499 г. не сумели одолеть оборону Наксоса; а отступив, они бросили оказавшихся в численном меньшинстве эмигрантов в построенных ими фортах. Стены городов и крепостей, выложенные с обеих сторон каменными плитами и заполненные изнутри мелким камнем, обычно имели в толщину более 6 футов (1,8 м); плиты, не скреплявшиеся никакой известкой, вырубались на древнейший манер с неровными сторонами, а иногда и разной толщины для точного соответствия с соседними блоками. Своей грандиозностью и техническим совершенством греческие крепости приближаются к замкам крестоносцев в Леванте.
На морях соперничество между греками и финикийцами обострилось, когда персидский царь сделал финикийский флот основой своих морских сил. В кораблестроении, если не считать недолгих экспериментов с двухпалубными биремами, на которых два ряда гребцов располагались друг над другом, в 550–500 гг. соперничество привело к созданию трирем (фото IV6). Каждое весло триремы приводилось в действие тремя гребцами; в отличие от 50-весельной пентеконтеры трирема имела 150 и более весел, благодаря чему была более быстроходной и обладала мощным ударом при таране. Но поскольку от строителей триремы требовалось мастерство, а от команды – опыт, в VI в. стандартным греческим военным судном оставалась пентеконтера. Флот Поликрата около 525 г. насчитывал 100 пентеконтер и 40 трирем, а у второстепенных морских держав, таких, как Афины при Писистратидах, имелось лишь несколько трирем. На Востоке в 499 г. финикийцы выставили против Наксоса 200 трирем, а на Западе крупными флотилиями трирем обладали Керкира и сицилийские тираны. Судя по всему, государства, ближайшие к Персии и Карфагену, освоили трирему быстрее, чем полисы материковой Греции.
Число гоплитов у крупнейших военных держав составляло в этот период порядка 10 тысяч, если судить по исключительно тяжелым боевым потерям – 7 тысяч киренских гоплитов в Ливии, 6 тысяч аргивян, погибших у Сепеи, 4 тысячи фессалийцев в Фокиде. Общая численность пехоты, включая легких пехотницев, могла быть и выше; например, итальянские Кумы в 524 г. выставили 13 тысяч пехотинцев и 1800 конников, а Сибарис в 510 г., вероятно, еще больше. Численность гоплитов отражала скорее уровень процветания, нежели общую численность населения. Когда Наксос и его сателлиты находились в зените процветания, они обладали 8-тысячным гоплитским войском и значительным флотом; в более поздние времена Наксос никогда не имел таких сил. Крупная морская держава, такая, как поликратовский Самос в 525 г., для своих 100 пентеконтер и 40 трирем нуждалась примерно в 10 тысячах моряков, в то время как алалийским фокийцам для их 60 пентеконтер требовалось около 4 тысяч человек. Численность граждан Афин в 500 г. достигала 30 тысяч человек, а Спарта из числа своих граждан набрала немногим больше 5 тысяч гоплитов. По сравнению с людскими резервами Персидской империи или даже одной ее сатрапии даже ведущие греческие государства выглядят карликами. Но персидское превосходство было мнимым, ибо греческая гоплитская фаланга с огромным опытом и греческий боевой корабль под умелым командованием представляли собой могучие орудия войны.
Глава 3
Ионийское восстание и персидская экспедиция против Афин и Эретрии
1. Ионийское восстание
Гистией, недовольный своим почетным пленением при персидском дворе, решил инспирировать восстание в Ионии. Он выбрил доверенному рабу голову, вытатуировал на ней приказы и отправил его в Милет. Там его приказы прочитал Аристагор – его зять и заместитель как тиран Милета, только что вернувшийся из неудачной экспедиции против Наксоса. Приказы Гистиея совпадали с желаниями Аристагора, так как тот понял, что его дни в качестве персидского ставленника сочтены. Оба они руководствовались исключительно личными интересами. Гистией надеялся, что Дарий прикажет ему подавить восстание, Аристагор же видел в восстании средство вернуть себе лидирующее положение, а при необходимости и основать свое государство в другом месте.
В Милете Аристагор собрал группу заговорщиков. Один из них, историк Гекатей, принимавший интересы Ионии близко к сердцу, выступал против восстания. Но он посоветовал заговорщикам в случае восстания постараться захватить господство на море. Его совет был весьма здравым. На ионийские материковые государства обрушилась бы вся мощь персидской армии, а пространства для маневра у них не было. Но в случае поддержки эгейских морских держав их соединенные силы превзошли бы персидский флот, главной составляющей которого являлась финикийская эскадра. Успешные действия на море могли бы отрезать войско персов в Европе и предотвратить персидское наступление на материковую Грецию. Возможно, в итоге Дарий даже пошел бы на уступки и признал свободу прибрежных ионийских полисов. Но для ведения столь масштабной морской войны требовались коалиция греческих государств и крупные финансовые ресурсы, а в данном случае греческого единства не предвиделось. Был отвергнут и совет Гекатея использовать на дело освобождения сокровища храма Аполлона в Дидиме.
