Она закрыла лицо руками и зарыдала.
— Это правда? — взволнованно спросил отец Уинкл.
— Да нет же! Из-за этой дрянной побрякушки я наговорил мистеру Эдварду всякого… ну, сам не знаю, что и зачем, а он велел позвать вас. Идите быстрее, а то мне самому тошно от всей этой истории.
— Леди Кэтрин, я оставлю вас ненадолго. Надо разобраться с этим мальчиком. Думаю, что ничего плохого он не совершил, но, к сожалению, он слишком несдержан и иногда сам не знает, что сделает или скажет через минуту.
Я не стал возражать. Перед мёртвыми глазами мистера Чарльза всё остальное тускнело и становилось неважным.
— Я сейчас же вернусь, а с вами, миледи, останется мисс Агнес. Мисс Агнес!
— Я здесь, — отозвалась Рыжая, выходя из смежной комнаты. Судя по взгляду, который она на меня бросила, она подслушивала и поверила всему, что я наплёл.
— Побудьте, пожалуйста, с миледи, — попросил священник и вышел вместе со мной, оставив рыдающую женщину на попечение горничной.
— Что произошло, Робин? Дело касается тебя или мистера Чарльза?
Я кивнул.
— Леди Кэтрин права?
Я снова кивнул.
— Что с ним?
— Он в подвале. Мёртвый.
Мистер Эдвард ждал нас на лестнице.
— Леди Кэтрин ни о чём не догадалась? — первым делом спросил он.
— Она сразу поняла, в чём дело, Эдвард, — ответил отец Уинкл. — Мальчик не виноват, он сделал всё, что было в его силах, чтобы вызвать меня, не посеяв подозрений, но ваша мать ждала этой вести. Что случилось с вашим братом? Это какое-то наваждение.
— Не знаю. Робин видел его в подвале… Опять в подвале.
Казалось, что при этих словах у священника заострились черты и без того очень узкого и худого лица. Мне тоже был известен их смысл.
— Как ты попал в подвал, дитя моё? — спросил отец Уинкл.
Мистеру Эдварду, по-видимому, не приходил в голову этот вопрос.
Я шёл мимо, а там дверь открыта. Я и заглянул.
— Странно, эту дверь всегда запирают…
— Надо сказать дворецкому, чтобы принёс фонари, — перебил его мистер Эдвард.
— Я распоряжусь, — вызвался священник.
Он зашёл в кухню, а мы проследовали до конца коридора, где моментально к нам присоединилась вся прислуга.
— Дверь заперта, — сказал мистер Браун, дёргая ручку. — Я схожу за ключом.
Садовник выступил вперёд.
— У меня есть ключ. Если позволите, я открою. Вот уж не думал, что доживу до такого. В том же самом месте. Второй раз…
— Мистер Эдвард, мы потрясены случившимся, — заговорила миссис Джонсон. — Бедный мистер Чарльз! Какая ужасная смерть! Как миледи сумеет пережить эту потерю?
Фанни незаметно подошла сбоку, с тревогой заглянула мне в лицо и ободряюще сжала мне локоть.
Дверь открылась бесшумно и оттого особенно зловеще. Первым в неё вошёл мистер Эдвард, за ним — бледный и подавленный мистер Вениамин, потом — священник и дворецкий. Женщины жались позади. Я проскользнул вслед за садовником, хотя идти туда мне очень не хотелось.
— Где? — отрывисто бросил мистер Эдвард.
Я провёл его за бочки и остановился перед пустым местом, где не было не только тела, но даже попоны.
— Он лежал здесь.
— Здесь? Где мой мальчик? — раздался голос леди Кэтрин.
Мистер Эдвард порывисто обернулся к двери.
— Зачем вы сюда пришли, мама? Его здесь нет.
— Где же он?
Все взгляды устремились на меня.
— Я не знаю, — растерялся я. — Он лежал вот тут, прикрытый попоной. Я не знал, что под ней, отогнул край, а это он.
— Куда же он делся? — спросил мистер Браун.
Что я мог ответить?
— Я знаю, куда, — яростно откликнулась миссис Джонсон. — Это же надо выдумать?! Да чтобы с нашим добрым и славным мистером Чарльзом случилось неладное?! Я всегда говорила, что от этого подлого воришки можно ожидать любой гадости. Так оно и случилось…
— Неужели ты мог это выдумать? — с ужасом спросила Фанни.
— Похоже на то, девочка, — со вздохом сказал мистер Вениамин. — Каюсь, во всём виноват мой болтливый язык. Не удержался я, рассказал про мою Салли Грегори, и с тех пор этот мальчишка всё вертится возле подвала. Сострадания в нём нет, одно лишь гадкое любопытство. Но как попадёшь в подвал, если он заперт? Видно, он и придумал эту историю, чтобы ему открыли дверь.
— Да, теперь я понимаю, что он всё выдумал, — совершенно больным голосом подхватила леди Кэтрин. — Он услышал от меня, что мой сын мёртв, и решил подшутить надо мной. Не понимаю! Надо не иметь сердца, чтобы насмехаться над матерью, потерявшей сына.
— Миледи, не заостряйте внимания на недостойном поступке глупого мальчика и радуйтесь, что ваш сын жив, — сказал отец Уинкл.
— Но он не жив! Он мёртв! В эту самую минуту, когда этот мальчик смеётся над нами, мой Чарли лежит мёртвый.
Я едва дышал от сыплющихся на меня обвинений.
— Я заходил сюда и видел его своими глазами! Мистер Эдвард…
Он с отвращением отступил.
— Не подходи ко мне, Робин, — тихо сказал он. — Ты мне противен. С твоим появлением здесь стали происходить странные явления. Все говорили, что это делаешь ты, но я не верил, я не хотел этому верить. Теперь я убедился в твоей порочности. Тебе захотелось проникнуть в подвал, где погиб мой сын? Или ты решил таким образом поквитаться с моим братом? Может, ты мстишь моей матери? Ты не ценишь хорошего обращения, в тебе нет ни жалости, ни сострадания и ты настолько испорчен, что готов хвастаться передо мной своими низкими поступками. Я выполню своё обещание и позабочусь о твоём будущем, но в своём доме видеть тебя не хочу. Пока ты живёшь здесь, постарайся не попадаться мне на глаза.
— Негодяй! — злобно прошипела мисс Агнес.
Леди Кэтрин не удостоила меня даже взглядом. От сильных переживаний она так ослабела, что, когда повернулась, чтобы уйти, покачнулась и упала на руки своего старшего сына.
— Ты добивался этого? — спросила кухарка.
Отец Уинкл в холодной задумчивости посмотрел на меня и поспешил на помощь старой даме. Её унесли.
— Робин! Робин! Как ты мог?! — простонала Фанни.
Она ушла, а в подвале остались лишь я, мистер Вениамин и мистер Браун.
— Не думал, что я так в тебе ошибусь, — горько сказал садовник. — Счастье ещё, что о твоей выходке не знает мистер Белл. Это было бы ему жестоким напоминанием о его потере. Он ведь до сих пор не оправился после неё.
— Зато мистеру Эдварду ты нанёс тяжёлый удар, мальчик, — подхватил дворецкий.
— Это я виноват, мой старый болтливый язык, — сетовал садовник, уже не глядя на меня, а обращаясь исключительно к мистеру Брауну.
— Не казните себя, мистер Вениамин, — мягко и дружески успокаивал его тот. — Неужели вы думаете, что этот мальчик, это исчадие ада, не выдумал бы что-нибудь гадкое, даже если бы не знал о нашем горе? Пойдёмте, я провожу вас. Не хотите ли выпить чего-нибудь холодного? А может, стаканчик бренди? Говорят, очень хорошо для поднятия духа.
