с этим ничего не мог, по крайней мере в ближайшее время. Но именно в таком виде явиться к Кенире было правильно.
Я сделал шаг вперёд, проносясь прямо сквозь зеркало, разбившееся тысячью осколками и растворившееся потоками тумана, и соткался перед Кенирой, которая оглядывалась вокруг с видом деревенского зеваки, впервые попавшего в большой город.
— Привет, Ульрих! — сказала она. — Ой, прости, я хотела сказать Ули! Тут так необычно! Этот туман… Я чувствую, словно хожу по облакам!
— Ты выговорила моё имя правильно без акцента, — рассмеялся я. — Жаль, он мне всегда нравился. Но мы действительно во сне. Тут не существует языковых барьеров. Übrigens, junge Frau, wie geht es Ihnen?
— Эй, ты чего? Мы же с тобой на «ты»! Ой! Это твой родной язык? Ха-ха-ха, он такой забавный! Извини, не хотела обидеть, я такая…
— Стоп-стоп-стоп! — замахал руками я. — Успокойся, ты сейчас ведёшь себя словно ребёнок, хлебнувший кофе.
— Я не ребёнок! — воскликнула она, но увидев мою лопающуюся от смеха физиономию, скорчила обиженную гримасу. — Да ну тебя!
— Точно не ребёнок? — спросил её я. — Ты проверила?
Кенира недоверчивым взглядом посмотрела на свои маленькие ладошки, ощупала сначала лицо, затем грудь и бёдра. Задрав голову вверх, чтобы заглянуть мне в глаза с высоты своего чуть выше метрового роста, она упёрла руки в бока и топнула ногой. Подобный жест в исполнении пятилетней девочки выглядел очень комично, и я громко рассмеялся.
— Эй, что ты со мной сделал! — завопила она звонким детским голосом. — Верни меня назад.
Я отрицательно покачал головой.
— Не сейчас. И нескоро. Для того, что мы будем делать, тебе лучше стать снова маленькой.
— Мы будем делать? Ты хочешь сказать, что прямо сейчас начнёшь учить меня магии? Но почему ребёнок?
— Не знаю в каком возрасте ты пересекла пре…
Увы, как оказалось, ограничение на распространение информации, полученной в Цитадели, действовало даже во владениях моей госпожи. Я не смог выговорить даже первого слога термина «предел Натиз-Рууга», как меня тут же настигли слабость и головокружение. Не знаю, огорчаться этому или, наоборот, радоваться. С одной стороны, запрет ограничивал мои возможности. С другой — если бы я мог свободно делиться информацией здесь, не настигло ли бы меня наказание по пробуждении? И не было бы оно, если уж на то пошло, фатальным? Из ступора меня вывели маленькие ладошки, хлещущие по щекам.
— …ли, Ули! Нриз! Ульрих! Толстяк! Очнись! Пожалуйста, пожалуйста! — приговаривала Кенира, пытаясь привести меня в чувство.
Я отвёл руку, приготовившуюся отвесить ещё одну пощёчину, мимоходом вновь отмечая, как чисто и без акцента звучит в пространстве сна моё полное имя.
— Ули, ты очнулся! — радостно заверещала Кенира. — Что случилось?
Я тяжело поднялся и резко мотнул головой, выгоняя из головы муть.
— Похоже, я пытался сказать то, чего говорить не стоило.
— Твой запрет действует и тут? — догадалась Кенира.
Я лишь кивнул.
— Так для чего ты превратил меня в ребёнка? Кстати, а как я выгляжу? А ты что, можешь… О!
Кенира уставилась в огромное зеркало, которое соткалось из облаков прямо перед ней, и стала удивлённо ощупывать своё лицо.
— Я! Это же я! Ну, и так понятно, что я — это я, но это я такая, какой была когда-то давным-давно! Откуда ты знаешь, как я выглядела маленькой?
Я поморщился от этого водопада слов, вздохнул и поднял руку. Малышка несколько раз раскрыла рот, чтобы задать град новых вопросов, но сдержалась.
— Да, это сон! — пояснил я. — Да, я повелеваю этим сном именем госпожи Ирулин. Но этот сон — не только мой. Мы спим вместе, а значит, и вместе его создаём. Я не знаю, как ты выглядела десяток лет назад…
— Э-э-эй! — не выдержала Кенира. — Десять лет назад я…
— Да-да, знаю. Ты совсем взрослая и десять лет назад была намного старше. Продолжать или ты всё знаешь и без меня?
Кенира комично надулась, но кивнула.
— Я не знаю, как ты выглядела в детстве. Зато прекрасно знаешь ты сама. Этого достаточно.
— А почему я маленькая? — спросила она и, не дав мне времени на язвительный ответ, поправилась. — Ну не в том смысле «почему», я имею в виду, для чего ты меня сделал маленькой? То есть это я сама себя сделала маленькой, ты же не знал, как я выгляжу, но ты как-то к этому тоже причастен!
В очередной раз вздохнув, я решил, что «совсем взрослая Кенира» мне нравится гораздо больше, чем эта непрерывно тараторящая соплячка. Очевидно, что следовало сначала объясниться, а потом делать её маленькой — а я наступил на собственноручно положенные в траву грабли.
— Это связано с твоим обучением магии.
— У-и-и-и-и-и-и! — радостно заверещала Кенира, высоко подпрыгнула вверх и повисла у меня на шее. — Мы будем изучать магию! Спасибо-спасибо-спасибо! Ули, ты самый-самый лучший!
Не в силах противостоять такому энтузиазму, я осторожно её обнял одной рукой, прижимая к себе, и погладил по огненно-рыжей головке. После чего осторожно поставил на землю.
— Не спеши благодарить, — предупредил я. — Обучение будет трудным.
—
