– Не обращайте внимания, – за Ларнера ответил Родригес, отмахнувшись от него, как от вредной мухи. – Передайте следующее: «Немедленно покиньте самолет! Опасность!»
– «Наш дельфин вас взорвет! Сваливайте скорее!» – вполголоса передразнил его Ларнер.
– Да хватит вам уже, – не выдержал Диего и, придвинувшись к нему вплотную, зашипел прямо в ухо: – Это действительно ваш дельфин. И взорвет он не чучело какое-нибудь, а американский самолет, да еще с живыми людьми на борту! Вы это понимаете?
– Офицер, пожалуйста, передайте, что я прошу! – уже громко закончил он.
Моряк молча кивнул и отдал соответствующее распоряжение своим людям.
– Матросы будут сигналить при помощи прожектора и флажков, – доложил он Родригесу. – Также я распорядился вывесить соответствующие сигнальные флаги, примерно с тем же смыслом.
– Спасибо, офицер! – улыбнулся Диего. – Помочь коллегам наш долг, не так ли?
Ларнер, все время неотрывно следивший за самолетом, переступил с ноги на ногу и равнодушно заметил:
– Что-то я сомневаюсь, что ваши агенты поймут, о чем речь. И захотят ли они прыгать в воду. Вон они стоят на поплавке, радуются, руками машут.
Суарес и Рассел и впрямь махали катеру, который почему-то застыл на месте и не спешил их забирать. Измученные агенты, натерпевшиеся за последние сутки, наконец-то добрались до своих и теперь недоумевали, почему те медлят.
Наверное, имеются причины, думали они. Рамиро, приложив ладонь ко лбу, чтобы лучше видеть, спокойно ждал, морщась от бесполезных восторженных криков морского пехотинца, у которого от ощущения близости спасения открылось второе дыхание. А может, даже крыша съехала – кто знает? Так или иначе, он с невероятной энергией, которой можно было только позавидовать, прыгал на поплавке, раскачивая гидроплан.
– Э-эй! Вы, там, на корабле! Мы здесь! Ну, давайте же, гребите сюда, недоумки! Нечего тянуть резину! Эй! Я уже соскучился по нормальной еде и женщинам! Эге-гей! Давайте сюда! Вы что, ослепли? Это же мы, свои! Мы американцы, черт вас всех подери! И терпим бедствие, в конце концов! Неужели нельзя побыстрее?
– Слушай, Джейкоб, – устало сказал ему Рамиро. – Можно попросить тебя засунуть свой язык себе в задницу?
– Попроси, – добродушно разрешил ему Рассел и снова, но уже потише, принялся горлопанить.
Безнадежно покачав головой, в которой действительно остались мысли об одном лишь отдыхе, Рамиро вдруг заметил частое моргание бледного в ярком солнечном свете прожектора.
– Погоди ты, не ори! – цыкнул он на американца, наморщив лоб. – Они что-то пытаются нам передать.
Линзы бинокля отлично сокращали расстояние. Диего уже различал радостную физиономию Рассела, по-обезьяньи скачущего по поплавку, а за его спиной виднелся невозмутимый силуэт кубинца. Неужели они не видят сигналов? Зверюга со взрывчаткой, наверное, уже очень близко.
Дельфин по кличке Том, движимый четко выработанными рефлексами, направлялся прямо к цели. Сигнал был устойчивым, и электроника, вживленная в его мозг, помогала ориентироваться безошибочно. Вот уже показались узкие вытянутые днища поплавков, но необычные очертания мишени не сбили животное с толку. Радиомаяк манил к себе точно отсюда, сомнений быть не могло. И живая торпеда ринулась к гидроплану. Круто развернувшись ранцем вперед, дельфин уверенно, как на учениях, приложился миной к поплавочному корпусу. Но поощрения за отличную работу не получил.
Мгновенно щелкнул взрыватель. Огненный пузырь вздулся на водной поверхности прямо под гидропланом, окутав его, подбросив и развалив на куски. Авиационное топливо, остававшееся в баках, мгновенно вырвалось наружу, окрасив ярким пламенем облако пара и раскаленных газов. На десятки метров разлетелись горящие обломки того, что раньше называлось гидропланом береговой охраны США, брызги пылающего керосина и ошметки человеческой плоти. Легкие дюралевые части самолета подпрыгивали посреди огненного пятна на поднятых взрывом волнах и медленно, с шипением погружались в воду. В ясное небо повалил черный дым не до конца прогоревшего топлива.
Вахтенный офицер расширенными глазами смотрел на погибший самолет родного ведомства. А потом, мигом посерев лицом, жестко рванул катер вперед и приказал готовиться к спасательным работам. Завизжала сирена, по палубе загрохотали ботинки поднятых по тревоге матросов, заскрежетали шлюпбалки. Хотя и ясно было, что спасать уже некого.
Все еще считая себя главным, Ларнер попытался было воспрепятствовать ненужной трате сил и времени, но вовремя передумал. Окинув ненавидящим взглядом спесивую сухопутную крысу, офицер строго продолжал выполнять инструкции по спасению.
Диего хмуро смотрел на догорающие огни, сложив руки на груди. Проходя мимо него, Ларнер остановился.
– Не переживайте вы так, – спокойно посоветовал он Родригесу. – Лишние свидетели ни мне, ни вам ни к чему. Или вы соскучились по слушаниям в конгрессе?
Глава 41
Гавана, порт
Морской порт жил суетливой жизнью. Погрузки, разгрузки, швартовки – у каждого в этом связующем многие страны центре были свои заботы. Распугивая чаек, натужно ревели буксиры, таща к стенке очередное грузовое судно. Сновали разнообразные катера, боты и яхты. Вертелись в отдалении жирафьи шеи портовых кранов, с виду изящные и хрупкие, в реальности же способные поднять что угодно. В стороне, у отдельной пристани стояли расфуфыренные пассажирские лайнеры, своей белизной и аккуратностью контрастирующие с грузовыми трудягами.
Чуть поменьше суматохи было на рейде, где стояло сейчас российское торговое судно. Но и там, между стоявшими в очереди судами, умудрялись то и дело появляться местные торговцы – и более-менее законопослушные, и контрабандисты. Изредка подходили, распугивая посторонних, пограничные кубинские катера, ощерившиеся пулеметами. Своим чередом медленно и неторопливо шли самые обычные для международных морских портов подобного класса таможенные проверки, устраиваемые местными властями, как всегда, по наводке.
Мотобот, в который с торгового судна перебрались четверо россиян, выпустив витиеватую струйку выхлопных газов и мерно тарахтя, направился к причалу. Заняв одну из банок рядом со старшим помощником капитана и торговым представителем, Сергей Павлов грустно разглядывал ворох бумаг в толстой пластиковой папке. Расстраивался он вовсе не оттого, что предстояло оплатить обязательную выездную пошлину в размере двадцати американских долларов. Несомненно, более прискорбной для него была волокита с документами – оформление кучи разных бюрократических справок и бумажек, связанных с его последними приключениями, а точнее – злоключениями на сухогрузе «Максим Горький».
И хотя львиную долю всех крючкотворств и разборок с гаванскими чиновниками обещали взять на себя капитан и помощник посла, все равно Сергею было не по себе. Рядом с этими ушлыми в вопросах международных и межличностных отношений людьми он чувствовал себя юнгой, глазеющим на просоленных морских волков.
Не заметив за довольно безрадостными размышлениями, как мотобот проскочил между плотными потоками постоянно движущихся судов и суденышек и стал подруливать к стенке, Сергей вскинулся от хорошего толчка, возвестившего о том, что их посудина пришла в плотное соприкосновение с бетонной пристанью. Равнодушно пронаблюдав, как сноровистые матросы швартуются, он вместе с остальными пассажирами сошел на берег. Они причалили в относительно малолюдном месте, и потому не было нужды пробираться сквозь толпу.
Старпом, с которым Сергей успел уже сработаться, повернулся к нему и напомнил о вчерашнем разговоре:
– Ты помнишь? Компако Торрес, так зовут этого местного божка. Дашь ему двадцатку, и никаких проблем не будет. А иначе задолбают проверками, будешь месяц за ними со своим паспортом ходить!
Полундра отрешенно кивал, на ходу пытаясь воспроизвести все тонкости документального оформления в таких вот нестандартных ситуациях, которые долго и старательно прояснял ему вчера старпом. Голова, совершенно не привыкшая к подобного рода делам, шла кругом. Тому дать двадцатку, а тому не больше десятки, иначе заподозрит в темных делах и начнет вымогать гораздо больше – все эти тонкости действовали настолько удручающе, что Сергей, наверное, очень изменился в лице. Ведь не просто же так его провожатый внезапно остановился и спросил:
– Ты не заболел часом?
Но, увидев в глазах отважного боевого пловца, равного которому трудно было сыскать, беспредельную тоску и неуверенность перед чудовищной бюрократической машиной, старпом улыбнулся и похлопал Сергея по плечу.
– Все будет нормально, – доверительно сказал он. – Это только на первый взгляд все запутанно и очень сложно. Надо только начать, а там все пойдет само собой. Кубинцы – такие же люди, даже если они надутые таможенники или коменданты порта. И у всех есть свои слабости. Уловил?
