Британское правительство поспособствовало принцу в создании на своей территории настоящего штаба бонапартизма. Луи-Наполеон подддерживает деньгами – скорее всего не личными – бонапартистские газеты во Франции. Он пишет книгу о том, что Наполеон боролся за одну только свободу и в своих устремлениях мало отличался от британского правительства.
Обычно исследователи, глядя на вереницу разнообразных политических изгнанников, прошествовавших через Лондон за последние 200 лет, склонны приписать ее британскому свободолюбию. Но это свободолюбие всегда катило по своей колее лишь весьма определенные политические грузы. Лондон позволял расположиться в Англии лишь тем персонажам, которых предполагал использовать для достижения своих целей. Собственно тональность их политических взглядов была неважна, все они, от боливарианцев и Герцена до исламских активистов и российских олигархов, интересны были тем, какой ущерб они способны нанести врагам Сити и Уайт-Холла.
В феврале 1848 г. монархические личины с господства крупной буржуазии во Франции были сорваны. Политическая власть легко перешла в руки Временного правительства, диктаторская военная власть в руки масона генерала Кавеньяка – на тот случай, если низшие слои общества воспримут демократические лозунги слишком буквально.
С революцией 1848 будет отменено прямое рабство во французских колониях, однако различные формы принудительного труда будут существовать там и далее. Более того десятки тысяч представителей французских низов будут отправлены за море, на каторжные работы.
С потерявшими работу на земле, пролетаризировавшимися крестьянами, число которых доходило до 9 миллионов, французская буржуазия не церемонилась.
Непосредственной причиной к пролетарскому выступлению в июне 1848 г. послужило закрытие либеральным правительством «национальных мастерских» – на общественных работах было занято свыше 100 тыс. чел. Неженатых рабочих 18–25 лет незамысловато отправляли в армию, а остальных – на земляные работы в провинцию. Рабочие естественно возмутились – они оказались лишними на празднике всяческих свобод.
Расправа национал-либералов над восставшими носила беспредельно жестокий характер. Герцен, «бежавший от царизма» с приличным капиталом в кармане, был в это время как в Париже.
«Вечером 26 июня мы услышали, после победы «Насионаля» (упоминавшийся выше орган национал-либералов – А.Т.) над Парижем, правильные залпы с небольшими расстановками… Мы все взглянули друг на друга, у всех лица были зеленые… «Ведь это расстреливают», – сказали мы в один голос и отвернулись друг от друга… После бойни, продолжавшейся четверо суток, наступила тишина и мир осадного положения… Каваньяк возил с собой в коляске какого-то изверга, убившего десятки французов. Буржуазия торжествовала. А домы предместья св. Антония еще дымились, стены, разбитые ядрами, обваливались, раскрытая внутренность комнат представляла каменные раны, сломанная мебель тлела, куски разбитых зеркал мерцали… А где же хозяева, жильцы? – об них никто и не думал… местами посыпали песком, кровь все-таки выступала… В этих словах отголосок всего пережитого – в них виднеются и омнибусы, набитые трупами, и пленные с связанными руками, провожаемые ругательствами, и бедный глухонемой мальчик, подстреленный в нескольких шагах от наших ворот за то, что не слышал «passez au large!».»
Общее число рабочих, уничтоженных национал-либералами в июне, оценивалось в 11 тыс. чел.
После победы буржуазно-либеральной революции и разгрома пролетарских выступлений Луи-Наполеон был избран президентом Франции.
А к 1849 г. относится план французского посла в Турции генерала Опика по ведению боевых действий против России на Дунае и Балканах.
2 декабря 1851 г. Луи-Наполеон произвел государственный переворот. Это привело к возмущению рабочих. 4 декабря на улицах Парижа произошла новая бойня. Сдержанная энциклопедия Брокгауз сообщает, что было убито много «женщин и детей».
Более тысячи двухсот человек были расстреляны национальной гвардией, и не только члены социалистических партий, вышедших на баррикады, но и масса случайных людей в пролетарских кварталах Парижа. Производились расстрелы и в провинциальных городах. Было арестовано 26 тыс. мнимых и подозреваемых противников Луи-Наполеона, 15 тыс. отправлены в ссылку и на каторгу, из них 10 тыс. – в заморские колонии Франции, в пустыни и джунгли.
Большинство французов, участвовавших в плебисците 20 декабря 1851, представители мелкой и средней буржуазии, одобряет действия своего президента, желает «охранения власти Людовика-Наполеона Бонапарта и дает ему полномочия на составление конституции на основаниях, изложенных им 2 декабря.» А 21 ноября 1852 г. 8 миллионов французов проголосовало на плебисците за «восстановление императорского достоинства в пользу Людовика-Наполеона и его потомства».
Не откладывая дело в долгий ящик, президент 2 декабря того же года становится императором французов под именем Наполеона III.
Все европейские страны с едва ли приличной поспешностью признали вторую французскую империю и императора-путчиста. Первой это сделала «владычица морей». Одна Россия ответила промедлением, да еще император Николай I обратился к Луи-Наполеону «Monsieur mon frere»; то есть всего лишь «мой друг», а не «мой брат».
Этого свежеиспеченный «друг» Николаю Павловичу не простил.
После установления империя Франция начинает классическую авторитарную модернизацию. Как все-таки обогнала Франция в своем политическом «развитии» всяких там итальянцев, пиренейцев и заторможенных центрально-европейцев. Пролетев на всех парах эпоху национал-буржуазной демократии, французская нация влетела в состояние, очень напоминающее будущий европейский фашизм, если точнее авторитарно-плебисцитарные режимы 20 века, с помощью которых лавочники боролись со своим страхом перед социалистической революцией.
Успехам модернизации способствовало колониальное хищничество. Размер французской империи постоянно увеличивался; правда, как и прежде, Франции перепадали регионы и страны, второсортные с точки зрения доходности, однако первосортные в плане воинственности местного населения. Французские колонии становятся своего рода поясом безопасности для английских владений – удержание заморских земель будет для французов стоить большей крови, чем англичанам. Однако усилившийся приток капиталов из колоний форсировал проведение промышленной революции. Богатели и финансово-промышленная верхушка, и средний класс. Франция становится второй после Британии страной-кредитором; французы, а если точнее французские буржуа, превращаются в нацию-рантье, живущую на проценты от банковских вкладов.
Шкурные интересы французской буржуазии, подбирающей куски колониального пирога, упавшие с английского стола, определяли роль «второй империи» как поставщика пушечного мяса для заморских акций Англии.
Одиночество России
Миротворец (миф об агрессивности)
Николай Миролюбец. И такое название могло быть у этой книги. В эпоху от Петра I до Александра I для петербургской империи характерна наступательная политика на европейском направлении. При ученическом восприятии западных технических и культурных достижений, Россия фактически навязывала себя в роли европейской державы – на уровне «Смотрите, кто пришёл». Это нередко вело к участию в европейской политике, совершенно непрагматичному, не обусловленному российскими национальными интересами.
Даже возвращение западно-русских земель обернулось угодничеством по отношению к польским колонизаторам, рассматриваемым как представители цивилизованной Европы. По сути, вору оставили мешок с награбленным.
Император Николай I определенно ставит точку на внешней политике в стиле наивного западничества.
Многое в его внешнеполитических действиях определялось исторической травмой 1812 года, когда четырнадцать европейских наций во главе с Наполеоном прошли по России, оставляя за собой отнюдь не достижения прогресса, а дымящиеся развалины и горы трупов (погибло около полумиллиона русских).
Исходя из принципов международного права, Николай I поддерживал большой европейский мир, наступивший после четвертьвековой вакханалии революционных и наполеоновских войн. После двадцати пяти лет революционного и военного террора, порожденного французской буржуазной революцией, российский император последовательно выступал в поддержку законности и порядка, легитимного порядка передачи власти в европейских странах. И, в первую очередь, он старался поддерживать мир невоенными средствами.
Это фундаментальное «лишь бы не было войны» было главной причиной того, что Николай I не любил буржуазные революции. Своей «контрреволюционностью» он и вызвал тот бесконечный поток грязной жижи, который лили и льют на него «буревестники». Но, в отличие от пустоголовых «буревестников», император знал, что любая континентальная война самую кровавую дань наложит именно на Россию.
