А потом Пенелопа поняла, как отплатить ей за все; как семья Деверё сможет занять положение, принадлежащее ей по праву. При дворе начала появляться довольно невзрачная, одинокая девушка, которую никто бы и не заметил, если бы не одно обстоятельство: ее неоспоримое право на престолонаследование.
Ее звали Арабелла Стюарт, и многие полагали, что у нее больше прав на корону, чем у ее кузена Иакова Стюарта.
Пенелопа наблюдала за ней. Она заметила, с каким обожанием эта нескладная юная девица смотрит на ее брата, как щенок гончей на своего хозяина – с широко раскрытыми глазами, виляя хвостом и в полной готовности выполнить любую команду. Вот тогда в умной голове Пенелопы и родился план. Если Роберт женится на Арабелле, их союз окажется сильней любых возражений, даже если Сесилы будут против.
Но ухаживать за девицей, находящейся под бдительным оком охраны, трудно, поэтому у Пенелопы возникла еще одна идея. Роберт должен ухаживать за ней издалека, с помощью слов. К тому же у нее на примете был поэт, который эти слова и напишет: молодой Уильям Шекспир. Его стихи пронизаны страстью, и кроме того, он отчаянно нуждается в покровительстве.
Это сработало. Сегодня ночью эта девица в своей спальне в Хардвик-Холл не сомкнет глаз, думая лишь о Роберте Деверё, о своем храбром графе Эссексе, своем возлюбленном, задыхаясь от желания.
Свадьба – только начало. За ней сразу последует либо приговор, либо их обоих, Роберта и Арабеллу, посадят в Тауэр, как Рэли, который томится там сейчас вместе со своей невестой.
Понадобятся люди, способные их защитить. Круглый стол, за которым соберутся величайшие представители королевства; люди, которые встанут рядом с ними. Саутгемптон и Ратленд будут полезны благодаря своему знатному происхождению; Макганн – неиссякаемый источник денег; Томас Фелиппес, Френсис Миллз, Артур Грегори, Энтони Бэкон – тайные агенты; Френсис Бэкон обладает политическим чутьем; Мейрик, Дэнверс, Уильямс и Ле Нев известны своей военной доблестью.
С величайшей осторожностью, хитростью и лестью она втянула их всех в свой заговор. Наконец, они в сборе: двадцать или тридцать влиятельнейших людей королевства, безоговорочно преданных ее брату. Люди, перед которыми не устоит даже Сесил.
Пока эти благородные воины вместе с отрядом из приближенных и рыцарей держатся вместе, ни одного ордера на арест выписано не будет. Но, если им окажут сопротивление, попытаются воспрепятствовать силой… что ж, тогда трон перейдет к Роберту еще быстрее.
Оставалась одна незначительная помеха: супруга Роберта Френсис. Пенелопе она нравилась, хоть та и была глуповата. Чутье подсказывало ей просто не обращать внимания на этот брак, а позже аннулировать его как незаконный. Это будет нетрудно сделать, особенно после того, как корона перейдет их семье. Но остальные считали, что лучше, если Френсис уйдет с пути Роберта до свадьбы.
Последней частью головоломки был Джон Шекспир. Господин Миллз настаивал, что лучшего человека, способного организовать работу по сбору сведений, в Англии не найти. После того, как в заговор был втянут брат Шекспира, лучше было бы, чтобы и Джон оказался на их стороне. К тому же умения Шекспира им весьма пригодятся, когда корона будет у них. Если кто и сможет защитить едва оперившуюся власть от узурпаторов и мятежников, так это человек, обладающий его усердием и тревогой за государство – человек, подобный Уолсингему, который не покладая рук на протяжении многих лет заботился о безопасности своей королевы. Таким человеком был Шекспир. Именно он будет их Уолсингемом. Ее брат не был уверен в Джоне Шекспире, он сказал, что у Макганна есть сомнения. У нее тоже были сомнения: она не доверяла Макганну. Они нуждались в его деньгах, но она понимала опасность, которой они себя подвергали, продавая ему свои души. В обмен Макганн потребует многого; однако было не совсем ясно, чего именно.
Пенелопа повернулась к Чарльзу и обняла его. Его тело источало тепло. Она обвила руками его талию, возбуждая нежными прикосновениями своих пальцев. Она хотела, чтобы Чарльз овладел ею прямо сейчас, но ей было жалко тревожить его мирный сон, которым он забылся после их полуденного занятия любовью.
Дождь барабанил в стены.
Пенелопе послышалось, что где-то в отдалении едут всадники, она весь день этого ждала. Они приедут, она была в этом уверена. Они будут здесь этой ночью, и это станет первым этапом важной поездки.
Пенелопа села на постели. Даже сквозь шум проливного дождя она слышала топот копыт. Раздался стук копыт по вымощенному камнем внутреннему двору. Пенелопа слегка толкнула своего возлюбленного.
– Чарльз, они здесь.
Он повернулся. В темноте ночи его лицо казалось суровым. Человек военный, он привык мгновенно просыпаться в отличие от простых смертных.
– Я не поеду. Не хочу их видеть.
– Но, Чарльз…
– Нет. Я выкурю трубку и прочту пару поэм, пока они здесь.
Он не поощрял ее планов. Из-за них между влюбленными шла настоящая битва, это было единственное разногласие в их страстных и преданных отношениях. Она объяснила ему свои мотивы: королева совершенно точно скоро умрет.
– Мы все смертны, Чарльз, а она стара и быстро увядает, и корона должна перейти к сильному человеку, не шотландцу или испанцу, а англичанину.
Даже когда она показала ему астрологический прогноз, составленный доктором Форманом, он все равно отказался.
– Моя дорогая, возможно, ты и права, но в подобных делах я предпочитаю ошибиться из предосторожности, – настаивал он. Но, несмотря на то, что он отказался поехать, она знала, что он их не предаст.
Пенелопа поднялась и, поцеловав Чарльза, шагнула к окну. Внизу стоял авангард отряда из четырех промокших и забрызганных грязью всадников на лошадях, от которых поднимался пар. Она позвонила в колокольчик и вызвала служанку, которая помогла ей облачиться в платье из черного атласа с золотой отделкой по краям.
Пенелопа спустилась во внутренний двор, и в то же мгновение туда легким галопом въехал ее брат во главе основного отряда всадников. Ее мать стояла на ступенях большой залы, облаченная во французское платье из серебряной материи, украшенное маленькими алыми изображениями волков. Через небольшие разрезы на рукавах платья проглядывала золотая материя. Ее остроконечный корсаж сообразно последней моде суживался книзу, и, дабы защититься от дождя, на ней были шляпа и плащ из черной тафты. На фоне темного неба и кирпичной кладки она смотрелась весьма впечатляюще. Летиция выглядела как королева, которой себя всегда считала.
Летиция распахнула объятия, чтобы поприветствовать своего любимого сына. На своем черном скакуне он подъехал к ступеням и, поравнявшись со своей матерью, наклонился и поцеловал ей руку. Все его спутники, не слезая с седел, хором издали возглас одобрения.
Пенелопа была готова мурлыкать от удовольствия. Ей вдруг подумалось, что если бы это зрелище увидел кто-либо непосвященный, то решил бы, что эти люди приветствуют своего короля, помазанника Божьего.
Она оглядела отряд и увидела знакомые ей лица: Саутгемптон, старающийся грациозно держаться в седле, несмотря на то, что весь покрыт коркой грязи; Ратленд со злобным блеском в глазах; Ле Нев, как обычно несгибаемый и отважный; трусливый и худощавый Дэнверс; Мейрик, держащийся рядом со своим хозяином, за которого он с радостью отдаст жизнь, если потребуется.
Слуги принесли подносы с серебряными бокалами вина и бренди для подъехавших всадников, которых уже не вмещал внутренний двор, им приходилось толпиться за его пределами. Когда всем раздали бокалы, Летиция подняла свой кубок, и всадники замолчали.
– Тост, – произнесла она, – за свадьбу.
– За свадьбу, – в унисон выкрикнули они, затем залпом выпили, бросая пустые бокалы на мощенный булыжником двор.
Пенелопа подняла свой бокал перед замолкшим отрядом, затем тихим голосом обратилась к брату, но так, чтобы все слышали.
– А где же Френсис? – невинно спросила она.
– Она не здорова, мадам, – последовал ответ, и всадники дружно расхохотались. – А теперь давайте отужинаем. Через час мы на свежих лошадях снова отправимся в путь.
«И я с вами, – подумала Пенелопа, – обожаю свадьбы».
Глава 37
Джон Шекспир спешил в Хардвик-Холл, но тревожные мысли не отпускали. Теперь он понимал, почему Сесил пообещал ему защиту. Топклифф у него в подчинении, однако настолько, насколько человек может подчинить себе бешеную собаку.
Он вспомнил о бедном Джеке Батлере. Какие же мучения ему пришлось вытерпеть, чтобы защитить своего хозяина. В конце концов он сдался, как и любой на его месте. Но его мужество не было напрасным, ибо Шекспир выиграл так необходимое ему время – время, чтобы получить от Пенелопы Рич все нужные сведения.
