— А учитывая, что к убийце дар перейдет в последнюю очередь, то Златон умрет следующим.
— А я-то думал, почему ваш клан такой малочисленный… — Кажется, даже Виктор выглядел ошарашенным.
— Отец знает способ, как напустить туман на видения о смерти. Он и меня этому учил. И сам не раз этим пользовался. Если Дитрих не будет знать, что ему угрожает опасность — он легко попадет в ловушку.
Виктор принялся шагать из угла в угол, в маленькой комнатке поворачивать приходилось часто, отчего бес казался просто заведённым. На его лице читалась напряженная работа мысли. Неожиданно он резко остановился:
— Тебе надо уходить, — уверенно выдал он.
— В том то и проблема, что идти мне некуда, — развел руками Платон.
— Срочно. — Виктор принялся выталкивать нас из каморки, но пихать орка было все равно что пытаться двинуть стену. — Отправлю с вами на машине Макса, он не задаст вопросов. Только куда бы… надо подумать…
— Виктор, говорю же, я просмотрел тысячу и один вариант будущего, и…
— Я думал, ты умнее! — закричал на него бес. — Ты же сам сказал, что твой отец умеет напускать туман. А ты не думал, что он мог специально пригнать тебя сюда? Ему не от Дитриха надо избавляться в первую очередь, а от тебя, идиот!
Но не успел бес закончить свою гневную тираду, как дверь кладовки с громким стуком распахнулась. А на пороге стоял мой главный кошмар. Молодой улыбающийся подросток с красными слезинками, нарисованными на лице. Нику Альбеску.
Глава 13
— Привет, привет. Смертельно рад вас всех здесь видеть, — захохотал он, весело хлопнув в ладоши.
Рядом с ним оказался тот же самый охранник, что привел сюда Платона. Только на этот раз у него было полностью отсутствующее выражение лица и пустые глаза без единой эмоции. Я такое уже видела не раз — гипноз, которым вампир владел в совершенстве. Правда, применял не особо часто, потому что «скучно, когда жертвы не понимают, что их сейчас убьют».
— Последи, чтобы нам никто не мешал, крепыш, — отдал приказ вампир, вошел внутрь и закрыл за собой дверь.
Никто из нас троих не двигался.
— Так и будете стоять? — удивленно спросил Нику и с видом хозяина положения прошел мимо и развалился с комфортом на одном из двух диванчиков.
Виктор отмер первым, бочком подошел к дивану напротив и сел на самый краешек, а затем стрельнул глазами в нашу сторону.
— Вот, он сразу мне понравился. Берите пример, — махнул Нику рукой на беса. — Ясно же, что раз я сразу ее не убил, то… значит, что?
Я знала, что молчать опасно, это лишь сильнее разозлит Нику, поэтому подала голос:
— Значит, хочешь сделать это медленно и со вкусом чуть позже, — ответила на его вопрос.
Каждый вдох давался с трудом. На грудь словно железные обручи надели. Теперь лаборатория в подвале Виктора казалась не просто сверхвыгодным предложением, а чем-то вроде обетованного рая, до которого я так и не смогла добраться.
— А ты хорошо меня знаешь, детка-конфетка, — Нику погрозил мне пальцем и снова рассмеялся, но ненадолго. Смех резко оборвался, и он вновь стал серьезным. — Но вообще-то нет. Не это.
Платон сжал мою ладонь своей, и дышать стало чуть легче. И я была благодарна ему уже за это.
— Ты хочешь предложить какую-то сделку? — холодно осведомился Платон. Он был очень напряжен. Я видела, как вспыхивают и гаснут огни в его глазах. Видимо, пытался снова заглянуть в будущее, и то, что он там видел — ему отнюдь не нравилось.
— Ну типа того, — пожал плечами Нику, забравшись на диван прямо с ногами. — Сам подумай, какие у тебя варианты. Сбежавший из тюрьмы по новым законам подлежит немедленному уничтожению на месте.
— Прошу прощения, что перебиваю… — заискивающим тоном уточнил Виктор, — но… по новым законам?
— Да они, если честно, для меня все новые, — отмахнулся Нику, — принимают и принимают. Никак успокоиться не могут. С братьями, конечно, постабильнее было. Там как в пятисотом году уложение приняли, и…
Я заметила, как бес принюхивается, но вместе со мной это же заметил и вампир.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так, это я отвлекся. — Нику хитро посмотрел на беса и погрозил пальцем уже ему. — А ты хорош.
Виктор послал ему виноватую улыбку.
— В общем. Выбор у тебя не большой. — Он вытащил из кармана голубой кристалл. — Знаешь, что будет, если я его активирую?
Платон медленно кивнул.
— Или… — торжественно протянул Нику, — ты добровольно присоединяешься к моему цирку. Становишься моей собственностью. А чтобы подсластить пилюлю, за твое добровольное согласие я отпущу ее.
Он прижал ладони к груди, будто бы был на сцене и готов был раскланяться под всеобщие аплодисменты.
Но никто ему не хлопал.
— Так, я не понял, а где слезы радости, счастья, умиления? Можете уже начинать валяться у меня в ногах и благодарить за щедрость, — резко потребовал он. Но затем снова расхохотался. — Ладно, расслабьтесь, я шучу.
— Платон, не делай этого, — взмолилась я, поворачиваясь к мужчине. — Пожалуйста, не соглашайся.
— Тик-так, мои дорогие, тик-так, — пропел Нику и полез в карман фиолетового пиджака. — Так, где-то тут у меня с собой договор. Решайте быстрее, я еще надеюсь успеть сегодня на финальную репетицию перед завтрашним концертом. Кто-то в любом случае пойдет сегодня со мной.
— И что же? Тюрьма мне больше грозить не будет?
Нику довольно, почти по-мальчишески заулыбался, правда, глаза его при этом оставались всё такими же холодными. Я как никто знала, что за его улыбками могут скрываться любые эмоции, но точно не искренняя радость.
— У нас с арбитрами договоренность. Мои вещи они не трогают.
— Значит, Марьяна будет свободна? — уточнил он так, словно его нисколько не покоробило определение, данное Альбеску. — Официально? Навсегда? Ты не вернешься за ней через неделю?
— Я переоформлю её договор на тебя — законом это не возбраняется. В таком случае наша с ней сделка будет аннулирована, и твоя малышка сможет пойти на все четыре стороны.
Платон, кажется, даже не колебался. Во взгляде не было ни сомнения, ни страха. На меня он при этом не смотрел, хотя я бросала на него взгляды, полные немой мольбы. Повлиять на его решение я никак не могла, но не нужно жертвовать собой ради моей шкуры! Она того не стоит!
Виктор никак не реагировал, лишь жадно впитывал в себя всю эту сцену. Оно и понятно — он лишних проблем как раз не хочет.
— Мне нужны сутки, чтобы попрощаться и закончить дела, — сказал Платон твердо под мой вздох ужаса.
— Я дам тебе пять минут, — Нику лениво зевнул. — О! Хотите, обвенчаем вас напоследок? Лет триста назад я некоторое время гостил в католическом монастыре, даже имею соответствующий сан. А что, соглашайтесь. Будете соединены душами, хоть не на земле, так на небесах. — Он картинно смахнул слезинку со щеки.
Уж не знаю, обманывал он или говорил правду — но не удивилась бы, узнай, что Альбеску действительно от скуки успел побывать даже священником.
Платон на его насмешливое предложение никак не отреагировал, только шагнул ко мне и крепко обнял. И хоть я понимала, что передо мной чужое незнакомое тело, но вжалась в него со всей силой. Вцепилась онемевшими пальцами, пытаясь, наверное, защитить собой, спаяться с ним намертво, только бы не отпускать. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
— Не надо… — взмолилась ещё раз, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Пожалуйста, одумайся…
— Не плачь, — он нежно коснулся моего лица. — Всё будет хорошо. Да и, к тому же, однажды ты спасла жизнь мне, настала моя очередь платить по счетам. Теперь мы квиты.
— Не надо, — повторяла как будто в тумане. — Платон, ты не понимаешь, на что соглашаешься.
— Послушай, Мари. Мне всё равно не будет покоя в теле отца. Меня убьют либо арбитры, либо собственные братья. Так хоть какая-то защита. Лучше уйти к Альбеску, чем существовать в вечных просчетах собственной гибели.
— Это не жизнь…
— Но и не смерть. Дар молчит, значит, рядом с Нику мне не грозит умереть. Понимаешь?
