Никто не спорил с Грегори - он был сам себе закон. Только Михаил в действительности мог называть его другом.
Селесте сделала глубокий вдох, желая сказать что-нибудь Грегори, что показало бы ее восхищение, но хватило всего одного его взгляда, чтобы остановиться. Грегори был островком спокойствия в бушующем море, он был смертельно опасен в своей холодности.
Жак позволил драгоценной жидкости Грегори перетекать прямо в вену Рейвен. Это был не самый быстрый и не самый лучший способ для выздоровления, но высказывания Грегори немного уменьшили тревоги Жака. Им следует собраться и позаботиться обо всех деталях. Михаил верил, что именно детали спасают жизни.
- Нам необходимо оценить размер ущерба, нанесенного нашим людям. Все ассасины мертвы, никто не сбежал?
- Ганс, пара американцев, и мужчина, который напал на Рейвен. - пересчитал их Эрик. - Там были только они. Ни один смертный не смог бы пережить силу этого шторма, убийственную ярость животных. Если бы там находился невидимый наблюдатель, то Михаил или животные об этом бы знали.
Грегори устало пошевелился, от непрекращающихся усилий, его невероятная сила постепенно уменьшалась.
- Больше никого не было. - Сказал он так властно, чтобы никому и в голову не пришло задавать ему вопросы, на что они естественно и не решились.
Жак обнаружил, что небольшая усмешка впервые за весь вечер коснулась его рта.
- Но ты очистил территорию, Эрик?
- Полностью. Тела сожжены, положены все вместе под деревом, словно они искали убежище, и их ударило молнией. От ран нет никаких следов, - отчитался Эрик.
- Завтра будет организована поисковая группа по розыску пропавших туристов и Ганса. Байрон, твой дом ближе всего, поэтому оставшиеся ассасины будут подозревать тебя. Не приближайся к своему дому. Владу следует забрать Элеонору и ребенка как можно дальше отсюда.
- Они могут путешествовать? - Спросил Грегори.
- Только на машине.
- У нас вся ночь впереди. Кроме того, у меня есть дом, которым я пользуюсь только в зимние месяцы, да и то не всегда. Он прекрасно защищен и труднодоступен. - Улыбка Грегори не затронула его серебристых глаз. - Мне нравится уединение. И в данный момент он не занят. Я предлагаю его по собственной воле, чтобы защитить женщину и ребенка, и до тех пор, пока это будет необходимо. Дом находится в доброй сотне миль от этого места. Я же поскитаюсь по миру, так что вас никто не побеспокоит.
И прежде чем Влад успел запротестовать, Жак заговорил раньше него.
- Превосходная идея. Это решит одну из наших проблем. У Байрона есть свое собственное убежище. Займись этим сейчас же, Влад. И охраняй Элеонору хорошенько. Она представляет для нас большую ценность, точно так же, как и ребенок.
- Я должен поговорить с Михаилом. Элеонора очень сильно расстроена, что подвергла жизнь Рейвен опасности.
- Михаил не в себе. - Жак вынул иглы из безвольного тела Рейвен и руки Грегори. Ее дыхание было таким слабым, почти не заметным, и он не понимал, как Михаилу удается его поддерживать. - Вы обсудите все в другой раз. Он сосредоточил все свои силы на выживании Рейвен. Его женщина не может дышать сама.
Влад нахмурился, но уступил, когда Грегори взмахом руки отослал его прочь. Он мог бы остаться и поспорить с Жаком, чтобы успокоить свою Спутницу Жизни, но они все повиновались Грегори. Он был правой рукой Михаила, самым безжалостным из их охотников, настоящим целителем их народа, и он охранял его, как самое ценное сокровище.
- Никто из наших людей еще сегодня не питался, - заметил Эрик, изучая бледные черты лица своей жены. - На улице нет ни одного человека.
- Риск слишком велик, когда мы вынуждены входить в дома людей, - вздохнул Жак, сожалея, что не может проконсультироваться с Михаилом.
- Не беспокой его, - сказал Грегори. - Она нуждается в нем больше, чем мы. Если она умрет, мы потеряем не только его, но и реальный шанс на дальнейшее выживание для нашей расы. Ноэль была последней выжившей женщиной, и то это было почти пятьсот лет назад. Мы нуждаемся в этой женщине, чтобы наш вид продолжил свое существование. Нам понадобятся все наши силы, так как это еще не конец.
Михаил пошевелился, открыв свои темные обеспокоенные глаза.
- Еще ничего не кончено. По крайней мере, есть еще двое, возможно даже четверо. Евгений Словенски, Курт ван Хелен. Я не знаю личности двух других путешественников, не знаю, вовлечены ли они вообще. Их имена можно узнать в гостинице, миссис Галвенстейн может сообщить нам их. - Его длинные ресницы опустились, а пальцы глубоко зарылись в волосы Рейвен, словно он мог оттащить ее от края смерти.
Жак наблюдал, как длинные пальцы с любовью ласкают ее волосы.
- Грегори, мы можем поместить ее на несколько часов в землю?
- Это должно ускорить процесс выздоровления.
Эрик и Жак спустились вниз, чтобы подготовить подвал, раскрывая землю всего одной командой, обеспечивая достаточно места, чтобы можно было положить два тела бок о бок. Они осторожно перенесли Рейвен. Михаил все время оставался рядом с ней, ничего не говоря и полностью сосредоточившись на ее сердце, на ее легких, на защите тусклого огонька, в котором заключалось ее желание жить.
Он опустился в глубокие недра земли, почувствовав, как целебные свойства богатой почвы окружают его подобно радушной кровати, и принял легкое тело Рейвен, пристраивая ее тело под защитой своего.
Михаил пошевелил руками, создавая небольшой туннель над их головами, и приказал земле закрыть их. Почва оказалась везде - вокруг и поверх его ног, ее ног, - покрыла их тела, вдавливая их еще глубже в землю.
Сердце Рейвен подпрыгнуло, почти пропустив удар, начав биться неритмично, несмотря на устойчивое биение его собственного сердца.
- Я живая! Они закапывают нас живьем !
- Не разговаривай, малышка. Мы являемся частью земли, чье предназначение исцелять нас. И ты не одна, я здесь, с тобой.
- Я не могу дышать.
- Я дышу за нас обоих.
- Я не могу этого выносить. Заставь их остановиться.
- Земля обладает восстанавливающими свойствами. Позволь им сработать. Я же Карпатец - часть земли. Здесь нечего бояться. Ни ветра, ни почвы, ни воды. Здесь только мы.
- Но я не Карпатка. - В ее сознании слышался непередаваемый ужас.
- Теперь мы оба Карпатцы и ничто не сможет причинить тебе боль.
Она закрыла свое сознание от его, начав отчаянную борьбу, которая могла только приблизить конец ее жизни. Михаил понял, что спорить бесполезно. Она не могла принять землю, окружающую ее, находящуюся над ее головой. Он немедленно выпустил их из-под земли, заставляя ее сердцебиение успокоиться, стать почти нормальным, и выплыл наверх, держа ее на руках.
