Спустя несколько минут за ним последовали Шубин с Сашей. Они видели, как Шонин, нигде не останавливаясь и даже не пытаясь остановить такси, уверенным и довольно быстрым шагом направился к темному переулку и вскоре скрылся из глаз.
– Я думаю, нам тоже следует идти за ним пешком, – прошептал Игорь. – Ты давай вон туда, за угол. И жди меня там. Сейчас главное – его не упустить…
Саша со всех ног – но совершенно бесшумно благодаря пружинящим кроссовкам – бросился в противоположный конец улицы – посмотреть, в какую сторону, минуя арку, свернет Шонин.
Они преследовали его минут двадцать, пока Игорь не понял, куда же именно направляется Олег. Все стало ясно, когда он, выйдя на пустынный и блестящий от дождевой воды и лунного света Кировский проспект, остановился перед знакомым уже домом номер четыре и вошел в подъезд, где жил Рогозин.
– Вот это да!.. – прошептал потрясенный открытием Саша. – Он пошел к Рогозину!
Шубин же, остановившись в двух шагах от подъезда, в который вошел Олег Шонин, встал за дерево и стал наблюдать за окнами. Когда кухонное окно рогозинской квартиры приобрело розовато-янтарный оттенок, а после и вовсе вспыхнуло ярким светом, он покачал головой.
– Ничего не понимаю… Зачем он туда пошел? Он что, знаком с ним? Что будем делать, а, Сашок?
– Я бы на вашем месте, – отозвался юноша, – тоже зашел в подъезд и попытался подслушать, о чем они говорят… Стены в доме тонкие, а ночью все слышно.
Неожиданно дверь подъезда отворилась, и на ступеньках появился… Рогозин. Свет тусклой лампочки, раскачивающейся от ветра на толстом шнуре прямо над его головой, осветил лицо бывшего артиста, и по его выражению нетрудно было догадаться, что он в прекрасном настроении. Вытащив из кармана пиджака сигареты, Рогозин неспешно закурил и, тихонько насвистывая, двинулся прямо на Шубина. Остановившись метрах в двух от него, он отбросил только что раскуренную сигарету. И вдруг, подпрыгнув, ухватился за планку турника – Шубин только сейчас его заметил.
– Раз-два, раз-два! – считал Рогозин, подтягиваясь. Потом несколько раз сделал «солнышко». Услышав, как из карманов брюк и пиджака посыпалась мелочь, он весело выругался и, спрыгнув на землю, прогулочным шагом направился к переулку, ведущему к проспекту.
– Вы что-нибудь понимаете? – спросил Саша, приближаясь к Шубину и глядя на него блестящими от возбуждения глазами. – Похоже, он пошел погулять… А радостный-то какой, видали?
– Видал, да только ничего не понял…
И тут свет в кухонном окне погас, а спустя несколько минут из подъезда вышел Шонин. Но вышел не один, а, судя по всему, с пианистом, закутанным в длинный светлый плащ. Оба – и Олег, и Герман – курили и о чем-то возбужденно говорили… И как будто бы даже смеялись!
– Тьфу ты!.. Он же «голубой»! – воскликнул Шубин и тоже полез за сигаретами. – А мы с тобой, как идиоты, за ним слежку установили…
– Вы хотите сказать, что Шонин повел пианиста к себе в номер?
– А это уже меня не интересует… Скорее всего Рогозин оставил их вдвоем, но им, видать, что-то там не понравилось, и они решили пойти в гостиницу или еще куда… Все, поехали к нему домой. Может, там что изменилось… Честное слово, квартира Инны напоминает мне декорации из фильма ужасов… У меня идея… Давай по-быстрому вернемся к гостинице, к моей машине, и постараемся их обогнать, а? Квартира Инны находится довольно далеко отсюда, и Шонин со своим дружком добредут до нее не так скоро…
– Но ведь вы же сами дали ему знать, что этой ночью в ее квартире можем появиться мы… Что-то я уже ничего не понимаю…
– Дело вот в чем… Он думает, что если в квартире его сестры кто-нибудь и был, то уже давно ушел… Они же как влюбленные, им нужна пустая квартира. В крайнем случае они могут запереться на цепочку, чтобы их не застукали.
На квартиру Инны они прибыли спустя полчаса. Окна были черны, а это означало, что Шонин с Германом еще не пришли. Шубин ключами, доверенными ему Юлей, открыл квартиру и пропустил Сашу вперед.
– Здесь есть кто? – спросил Игорь нарочно громко – на тот случай, если они все же опоздали и Олег уже в квартире.
Но Игорю никто не ответил.
– Вот черт, забыл взять фонарик… Пойдем, я смотрю, ты дрожишь? Кстати, твои родители знают, где ты и чем занимаешься?
– Вообще-то я обещал позвонить… – замялся Саша, с виноватым видом поглядывая на Шубина. Уличный фонарь довольно сносно освещал большую часть квартиры, однако невидимая часть ее таила жуткую игру теней-призраков…
– Вот и звони немедленно…
Но позвонить Саша не успел. Послышался скрежет замка, после чего в прихожей вспыхнул свет. Они едва успели спрятаться в кладовке, как в коридоре появилась женщина. В черных брюках и в черном свитере. И вообще, вся какая-то черная. Она включила свет и в комнате. Потом села в кресло и закурила. По тому, как она себя вела, можно было подумать, что она бывала в этой квартире не раз…
– Инночка, это я, не бойся… – услышал Шубин и почувствовал, как по спине у него мурашки пробежали. – Я только приберусь и уйду, не буду тебе мешать… Там я уже убралась… Я же предупреждала тебя, глупая, что ему нельзя верить… Но если бы я знала, что ты встречаешься с Захаром, уж я бы нашла слова, чтобы убедить тебя, что он не стоит твоей любви… Это для такой зрелой женщины, как я, он не представлял угрозы, потому что я видела его и понимала, что он собой представляет… А для тебя, чистой девушки, которая еще не сталкивалась с животными по имени мужчины, встреча с ним стала настоящим испытанием, соблазном… Я не приходила к тебе давно, потому что мне необходимо было побыть одной и все обдумать. Я любила Захара не меньше, чем ты, но он предал меня, как и тебя… Он так жестоко посмеялся надо мной, такие гадости рассказывал моим знакомым про меня, так унизил меня в их глазах. Он просто должен был умереть… А теперь нет ни тебя, моя хорошая, ни его, зато осталась я, твоя мать, никому не нужная, не признанная… Если бы ты только знала, как тяжело мне было все это время скрывать от тебя, что я – твоя настоящая мать… Но у меня не хватило духу сказать тебе это, когда ты была еще жива, а теперь, когда твоя душа на небе, знай: я помню тебя и люблю… Ты можешь спросить меня: как же так случилось, что ты росла без меня и что тебя воспитывала другая женщина? И я тебе отвечу. Я продала тебя твоему отцу, потому что знала, что не смогу тебя прокормить… То была сделка, но ничего дурного я в ней не вижу… Женщина, которую ты считала своей матерью, не могла иметь детей, поэтому и Олега они тоже купили… Но я тебе уже об этом рассказывала… Я не знаю, как так случилось, что они оба погибли и оставили вас, но я бы не смогла, наверное, вам доказать, что я – твоя мать… А потому я хотя бы сейчас побуду здесь, рядом с тобой, с твоими вещами. И подышу воздухом, которым ты когда-то дышала…
Так, разговаривая, женщина принесла ведро с водой и принялась мыть полы. Это было жуткое, противоестественное зрелище, от которого можно было сойти с ума.
Она была некрасива, хотя имела довольно стройную фигуру. Внешне она не походила на сумасшедшую, хотя речи ее были, безусловно, абсурдны.
– Они посадили Лену Ланцеву, ни в чем не повинную девушку… А ведь она ни в чем не виновата, абсолютно. Но мне нет резона вмешиваться, она женщина самостоятельная, как-нибудь выкрутится… Или ты думаешь, что мне стоит заплатить этим чудовищам, чтобы ее выпустили под залог? Ты как считаешь?
Шубин, который почти не дышал, стоя рядом с Сашей в кладовке, наверное, умер бы от страха, если бы этой «черной» женщине кто-нибудь ответил.
– Говорю тебе, что квартира нехорошая, она наполнена призраками… А что, если она сейчас откроет кладовку и обнаружит нас? – прошептал Шубин на ухо Саше.
Но тот ничего не ответил, наверное, и сам был близок к обмороку.
– Смотри не обмочись, – нашел в себе силы пошутить Шубин.
Послышались звуки пианино. Шубин не мог ничего видеть, но предположил, что женщина, решившая стереть пыль с клавиш, нечаянно пробежала по ним пальцами… А потом стало тихо.
– Ты бы видела своего Олега, какой он стал… – Женщина в черном продолжала свою беседу с призраком покойной Инны. – Солидный такой стал, интересный… Я знала его мать, он сейчас на нее очень похож… Она переехала в Воронеж, кажется. У нее, помимо Олега, еще трое детей, и тоже взрослых… Ума не приложу, как это твой отец польстился на меня… Хорошо, что ты внешностью пошла в него, а то бы страдала так же, как и я… Уф… Устала. Я, пожалуй, пойду. У меня больше нет сил. Я знаю, что меня ищут, и знаю, что скоро найдут… Была бы ты жива, я бы еще поборолась, а так… Я не смогу им ничего доказать, а Захара все равно не вернуть… Да, ты слышала, что его соседка выбросилась из окна? Какая ужасная смерть… Думается мне, что это дело рук ее сестры, но это еще надо доказать… Она встретила меня как-то, поздоровалась, посмотрела довольно странно и посоветовала мне читать Достоевского… Какие все странные… Ну, все, Инночка, мне пора возвращаться… Скоро встретимся…
