33.
Напряжение в карете по пути домой достигло той точки, когда воздух между супругами можно было смело резать ножом. Элизабет едва дышала, гадая, к чему приведет ее появление на балу Уоррингтонов. Судя по всему, Джеймс был не в восторге.
Оказавшись в гостиной, в которой, благодаря заботе предусмотрительных слуг, уютно потрескивал огонь в камине, Джеймс плеснул виски в бокал и выпил жидкость одним глотком.
- Что ты тут делаешь? – спросил он, не поворачивая головы.
Элизабет поежилась от неприятного тона, но решила не позволять загонять себя в позицию виновной стороны, хотя и чувствовала почти непреодолимое желание извиниться перед мужем и загладить свою вину за пощечину.
- Поскольку мы теперь женаты, то мое место рядом с тобой, - произнесла она ровным и спокойным голосом, про себя умоляя Джеймса повернуться к ней лицом.
- Интересный способ ты выбрала, чтобы продемонстрировать это, - едко хмыкнул Джеймс, наконец развернувшись.
В глазах мужа Элизабет разглядела презрение и тень раздражения, но уже в следующий миг ее поразила догадка, что Джеймс намекает на несостоявшийся танец со светловолосым джентльменом. Задохнувшись от возмущения и желания указать мужу, что тот в свою очередь сам пригласил леди Уоррингтон на танец, Элизабет раскрыла было рот, но так ничего и не произнесла. Джеймс ее ревнует! Эта мысль настолько сильно обрадовала Элизабет, что она решила не отвечать упреком на упрек, только усугубляя их положение. Они лишь сильнее разругаются и отдалятся друг от друга. Вместо этого она спросила:
- Почему ты женился на мне?
Элизабет пошла ва-банк. Сейчас было остро, просто жизненно необходимо услышать подтверждение своих догадок и слов Алисии, что она ему небезразлична.
- Хотел бы я знать, - глухо пробормотал он, наливая новую порцию янтарной жидкости в бокал.
- Я вышла замуж по доброй воле, - сказала Элизабет, решив свои заявлением подтолкнуть Джеймса к прямому ответу.
- Рад слышать это, - Джеймс казался равнодушным, что только сильнее выводило Элизабет из себя.
- Помоги мне Бог, я же пытаюсь поговорить с тобой откровенно! - она не выдержала и топнула ногой. Похоже, попытка быть спокойной и собранной только что провалилось, однако это подействовало на маркиза.
- Извини. Я тебя слушаю.
Успокоившись, Элизабет собралась с мыслями и постаралась вложить в свой голос все сожаление, которое она испытывала:
- Прежде всего я хочу попросить у тебя прощения за то, что действовала за твоей спиной, не поставив тебя в известность, что собираюсь пригласить твою мать. Я признаю, что полезла не в свое дело.
Джеймс удивленно вскинул брови, но только молча кивнул, делая знак, чтобы она продолжала.
- В свое оправдание могу сказать, что я поступила так из-за…, - Элизабет запнулась, краснея и теребя ткань платья. Волнение охватило все естество девушки, слова застряли в горле, она опустила взгляд, собираясь с духом, чтобы наконец сказать то, что давно было на ее душе.
- Из-за чего? - тихо спросил Джеймс, внимательно изучая лицо жены.
Его голос, лишенный холода и неприязни, вдохнул в Элизабет надежду, и, взглянув прямо в темные глаза мужа, она уверенно произнесла:
- Из-за любви к тебе, - как только эти слова вырвались наружу, она почувствовала себя невообразимо легко и свободно, и уже не смогла сдержать поток признаний, - Я хотела сделать тебя счастливым. Твой дедушка рассказал все, что произошло пятнадцать лет назад, и мне было безумно жаль мальчика, которого бросила собственная мать. Я даже не могу представить какую боль ты испытал от подобного предательства, как, наверное, чувствовал себя никому ненужным. Поверь, мне было тяжело хорошо относиться к этой женщине. Но когда я увидела и прочитала то письмо… Леди Амелия писала совершенно искренне, я это знаю, я это чувствую. Я подумала, что если вам удастся увидеться и наконец поговорить, вы вновь обретете друг друга, и получите ту любовь, что долгое время были лишены. Я делала это для тебя, - закончила Элизабет, не замечая, что по щекам катятся слезы.
Но Джеймс заметил. Он вплотную подошел к Элизабет, достал белоснежный носовой платок и аккуратно вытер слезинки на лице жены. От нежного прикосновения мужа, Элизабет захотелось разреветься еще больше. Почувствовав ее состояние, Джеймс привлек ее к себе и крепко обнял, успокаивающе гладя по спине.
Элизабет затихла, наслаждаясь теплом рук мужа, его запахом, по которому безумно скучала все эти дни. Но миг блаженства длился недолго. Джеймс выпустил жену из объятий и отстранился, серьезно глядя ей в лицо.
- Ты не представляешь, как мне важно было услышать это от тебя. Элизабет, ты делаешь меня счастливым.
Элизабет встрепенулась и робко спросила:
- Правда?
- Правда. Только прошу тебя, - Джеймс криво ухмыльнулся, - Ставь меня в известность. Я хочу, чтобы между нами все было честно и открыто. И я также хочу попросить у тебя прощения за то, что грубо отозвался о твоей матери.
- Хорошо, извинения приняты, - Элизабет закусила губу, помедлив со следующим вопросом, но решила, что более подходящего момента, чем сейчас, не будет, - Ты поговоришь со своей мамой? Она проделала большой путь…
- Нет, - резко ответил Джеймс, но, заметив, как напряглась Элизабет, тут же смягчился, - Пожалуйста, не сейчас. Я не готов.
Элизабет понимающе кивнула, другого она и не ждала, но просто обязана была попытаться. Ее немного коробило то обстоятельство, что Джеймс не сказал, что любит ее. Но слова, что она делает его счастливым, согревали ее сердце. Ведь это почти одно и то же?
Долго раздумывать над этим ей не пришлось, поскольку Джеймс вновь привлек ее к себе, однако характер объятий неуловимо изменился. Если в первый раз муж желал ее утешить, то похоже теперь на уме у маркиза было кое-что иное. Нежно обхватив Элизабет за шею, Джеймс припал к ее губам в глубоком страстном поцелуе. Такой напор застал девушку врасплох, и она беспомощно сдалась его натиску, руками отчаянно цепляясь за плечи Джеймса. Она потеряла счет времени, совершенно не представляя, как долго они упиваются друг другом в гостиной, куда в любую секунду мог внезапно зайти слуга, но ей было все равно. Главное, что наконец все разногласия улажены и между ней и Джеймсом нет недопонимания. И кажется одежды тоже скоро не станет.
