Часовые закричали что-то по-арабски, указывая в противоположные стороны. Один побежал к северным воротам, другой устремился к арке, где притаился в темноте молодой Монтроз. Второй часовой пробежал мимо него, торопясь добраться до его комнаты. Вдруг по всему периметру виллы вспыхнули прожектора, залившие ярким светом внутренний двор.
Но у восточной стены до сих пор никого не было. Это его единственный шанс! Выскочив во двор, Джеми стремительно подбежал к восьмифутовой стене и подпрыгнул так высоко, как еще никогда не прыгал. Обдирая ногти в кровь, он ухватился за неровности в камне, карабкаясь вверх. Повинуясь панике, парень взобрался на гребень стены и только тут заметил, что руки его залиты кровью. Сверху стена была не только усыпана битым стеклом, но и затянута колючей проволокой с острыми как иглы шипами.
Джеми задумался на секунду – на долю секунды: «Непредвиденное препятствие. Оценить обстановку. Как поступил бы на моем месте папа?» Лихорадочно блуждающие лучи прожекторов сошлись на его застывшей фигуре. Оставив мысли, подчиняясь инстинкту, молодой Монтроз перевалился через стену, и тяжело упал плечом на землю. Правую руку пронзила острая боль, но Джеми решил, что сможет это пережить. Главное – вырваться из своей такой «уютной» тюрьмы.
Припустив что было духу, он добежал до грунтовой дороги и стал голосовать проезжающим мимо машинам. Водители грузовиков и легковушек не обращали на него внимание, но наконец рядом с ним остановилось такси. Шофер обратился к нему по-арабски.
– Сэр, я вас не понимаю, – задыхаясь, произнес молодой Монтроз. – Я американец…
– Американ? – радостно воскликнул таксист. – Ты есть американ?
– Да! – лихорадочно закивал Джеми, счастливый тем, что водитель хоть как-то владеет английским. – Здесь где-нибудь поблизости есть… консульство или американское посольство?
– Посоль американ! – просияв, воскликнул водитель, тряся головой словно цыпленок. – Манама… улиц Шальх-иса!
– Посольство?
– Да, да…
– Отвезите меня туда – срочно! – Сунув руку в карман, Монтроз вытащил пачку банкнот и плюхнулся на заднее сиденье.
– Айее, американ! – торжествующе воскликнул бахрейнец. Такси с ревом понеслось по дороге.
Через шестнадцать минут, проехав по трем мостам, машина оказалась в столице Бахрейна – городе Манама. Джеми спрятал кровоточащие руки в складках рубашки. Выглядывая в окно, он видел вывески на незнакомом языке, слышал непривычные звуки. Целые кварталы небольшого города были полностью погружены в темноту, прохожие на пустынных улицах встречались редко. В то же время другие районы были ярко освещены, витрины магазинов ломились от экзотических товаров, из громкоговорителей неслись ближневосточные мелодии; здесь на улицах было людно. Монтроза младшего в первую очередь поразило обилие американских военных моряков.
– Посоль американ! – воскликнул водитель, указывая на розовое с белым здание на улице Шальх-иса.
Джеми посмотрел в ту сторону – что-то было не так! Перед величественными входными дверями из темного полированного дерева стояли четверо в арабских одеяниях, по двое с каждой стороны. При беглом взгляде их можно было принять за охранников, однако посольства Соединенных Штатов все без исключения охраняются американскими морскими пехотинцами. А те немногие посольства, которым требуется внешняя охрана в ночное время, никогда – никогда не привлекают для этой цели штатских граждан страны пребывания. Такое было не просто неслыханно – это было равносильно самоубийству. Монтроз младший побывал во многих странах и знал это наверняка.
Объяснение могло быть только одно: эти четверо арабов из белоснежной виллы на побережье Персидского залива!
– Не останавливайся! – воскликнул Джеми, стискивая таксисту плечо с силой молодого борца. Он ткнул пальцем, указывая на улицу впереди. – Отвези меня к свету, к людям… к магазинам!
– Айее, магазин! Ты покупать!
Неуклюже замотав руки бинтами, купленными в аптеке, молодой Монтроз бродил в плотной толпе, запрудившей торговую площадь манамского района аз-Захран. Наконец он увидел военно-морского офицера, старшего лейтенанта, о чем свидетельствовали значки в петлицах летней форменной рубашки с расстегнутым воротником и «крылышки» на груди над карманом. Своим поведением моряк чем-то напомнил Джеми его отца. Чернокожий офицер отличался высоким ростом; четкие черты его лица были резкими, но без агрессии. Его характер проявился в том, с каким юмором он отчитал нескольких матросов, которые, судя по всему, отыскали магазин, торгующий контрабандным спиртным. Шутливо ответив на их приветствие, лейтенант негромко переговорил с ними, по-видимому, настоятельно посоветовав поскорее покинуть это место, пока их здесь не отловил патруль. Матросы вняли его словам.
Как только они удалились, Монтроз младший подошел к офицеру.
– Господин лейтенант, – довольно громко произнес он, чтобы перекрыть гомон толпы, – я могу с вами поговорить, сэр?
– Ты американец, – заметил военный моряк. – Но что, черт побери, случилось с твоими руками, малыш?
– Вот об этом я, в частности, и хотел с вами поговорить, сэр. Кажется, мне нужна помощь.
Глава 17
Камерон Прайс возбужденно расхаживал по величественно обставленной гостиной особняка Брюстеров. Лесли Монтроз и Анджела сидели на обтянутом гобеленом диване.
– Проклятие, нас снова обошли! – воскликнул оперативный сотрудник ЦРУ. – Мы ходим кругами, кругами без хорд, как выразился бы Скофилд.
– Что вы имеете в виду, Камерон? – спросила Лесли.
У Прайса не было возможности ответить, поскольку в этот момент по лестнице спустился Джеффри Уэйтерс. Глава МИ-5 был чернее тучи.
– Проклятие, проклятие, проклятие! – выругался он.
– Я только что говорил то же самое, – заметил Камерон. – А чем вызвано ваше восклицание?
– Весь этот чертов дом нашпигован подслушивающей аппаратурой! Такое впечатление, что это филиал Би-би-си, черт побери, или одна из этих жутких радиостанций, работающих в офшорной зоне на Нормандских островах!
– Будьте добры, объясните свои слова, – попросил Прайс.
– Как вам, например, нравится вот это, приятель? Один «жучок» мы нашли в гараже, еще три в этой гостиной, два в обеденном зале и в довершение по одному в каждой комнате этого проклятого дома – прошу прощения, в библиотеке наверху их оказалось два!
– Какая мерзость! – воскликнула Анджела.
– Для того, чтобы их установить, потребовалось много времени, – заметила Лесли.
– Причем делать это надо было незаметно, – добавил Камерон. – Так что те, кто этим занимался, находились в доме одни и не боялись, что их застанут за работой. – Он повернулся к Анджеле Брюстер: – После смерти вашей матери вы ведь с братом вернулись в свои школы, не так ли?
– Пару недель после похорон мы провели в Лондоне – встречались с адвокатами, поверенными и бесчисленным количеством родственников, сами понимаете. И, естественно, с тех пор еще пару раз мы приезжали сюда на выходные. Родж забирает меня и привозит в Лондон, как это было вчера.
– Дорогая, специальный агент Прайс ведет к тому, – сказал Джеффри Уэйтерс, – что когда вас здесь нет, надо предположить, в доме находится старший сержант Коулмен, это так?
– Да, – едва слышно промолвила Анджела, потупив взор.
– В таком случае, я бы сказал, у нас есть ответ, кто установил подслушивающую аппаратуру. Определенно, этот человек кандидат на то, чтобы отправиться в тюрьму «Олд-Бейли», и я с превеликой радостью немедленно позвоню в Скотленд-Ярд. – Глава МИ-5 снял трубку телефона.
– Подождите, Джеффри! – возразил Камерон, повышая голос. – Это мы сделаем в самую последнюю очередь – или, если повезет, в предпоследнюю.
– Так, дружище, подождите-ка. Единственный человек, который мог установить в особняке подслушивающую аппаратуру, – это Коулмен, а это, напоминаю вам, является преступлением.
– В таком случае, мы должны установить за ним наблюдение, самое пристальное, но ни в коем случае не задерживать.
– Кажется, я вас не совсем понимаю…
– Я вынужден повторить то, о чем уже говорил, – прервал его Прайс. – Все эти неприятные происшествия отвлекают нас, не давая сосредоточиться на основополагающем вопросе, на той причине, по которой мы с Лесли прилетели сюда. Почему была убита мать Анджелы? Как это связано с Матарезе?
– С чем?
– Дорогая моя, я объясню это позже, – сказала Монтроз.
– Категорически возражаю, – вмешался Уэйтерс. – Расследуя случившееся, мы, будем надеяться, как раз найдем эту связь. Проявите немного терпения, молодой человек. Какие у нас еще есть отправные точки?
– Мы что-то упускаем из виду, – продолжал Камерон, медленно качая головой. – Я не знаю, что это, но мы определенно что-то упускаем из виду… Быть может, нам следует вернуться к тому, о чем Скофилд говорил на Двадцать шестом…
