Сашка подергал один из них вверх-вниз. Поначалу ничего, но по мере увеличения усилия рычаг пошел вверх и в массиве металла что-то лязгнуло. Второй рычаг подался в противоположном направлении с тем же звуком. Металл холодил руки.
«Может, постучать сначала?» — язвительно осведомился внутренний голос.
— А может, туда гранату сразу кинуть? — не менее язвительно заметил Воронков внутреннему голосу.
Внутренний голос заткнулся.
Потянув на себя, Сашка открыл дверь, для чего пришлось упереться ногой.
Дверь скрипнула гулко и утробно, но петли работали на удивление хорошо. Либо смазка, либо вкладыши не дали им ни приржаветь, ни примерзнуть.
Внутрь немедленно устремился поток воздуха.
Сашка, подгоняемый холодной струей, вошел.
Взъерошенный Джой осторожно последовал за ним.
Тоннель уходил в глубь горы, немного загибаясь в сторону. По стене шла расшивка толстых кабелей. Сквозняк из двери был нестерпим. Поэтому Сашка не поленился закрыть ее, да и подумал заодно, что если есть сквозняк, то должен быть и выход на другом конце.
Дверь окончательно отгородила дневной свет. Постояв немного, Воронков двинулся вперед. Тьма египетская!
«Я рядом, хозяин!» — обнадежил Джой.
— Ты-то хоть видишь чего? — спросил Сашка.
«Впереди светло!» — обрадовал Джой и гулко застучал когтями, удаляясь.
— Светло ему, вишь ты! — проворчал Воронков.
Но, попривыкнув к темноте, сам понял, что впереди сереет. Не то чтобы свет в конце тоннеля, но не такой непроглядный мрак. Вообще-то свет в конце тоннеля часто означает только, что к вам приближается поезд. Но иногда это действительно выход.
Вообще-то выход из этого мира был бы кстати, и побыстрее.
Черт его знает, может, тут радиация! Когда имеешь дело с военными, нужно готовиться к самому худшему. И, кто знает, может, худшее уже случилось. От таких мыслей Воронков поежился.
Ветра здесь не было, но холодина была все такая же — промозглая, пробирающая до костей.
— Простудиться не хватало еще! — сказал Воронков негромко, чтобы не будить эхо.
Тоннель загибался вправо, и светлело все больше. Теперь уже различался и пол, и кабели на стене, и мертвые плафоны ламп под потолком. Плафоны эти, какой-то модерновой овальной формы и защищены причудливыми решетками в виде сплетающихся ветвей.
Они не очень вязались с тоннелем. Будто для помещений штаба были заказаны, но не понравились генералу и вот нашли применение в сугубо утилитарном помещении.
Странновато.
По правую руку, на той стене, где не было кабелей, стали попадаться массивные, похожие на одутловатый холодильник «ЗИЛ» первых выпусков двухметровые шкафы, приделанные к стене, радикально армейского цвета хаки с ручками желтого металла. Пару шкафов Сашка попробовал открыть, но они были заперты, и попытки пришлось прекратить.
Вскоре открылся и источник освещения. Один из плафонов на потолке заливал часть тоннеля ярким светом, похожим на дневной снаружи — белый, снежный. В этом свете стало ясно, что стены тоннеля выкрашены в бежевый цвет, они гладкие и чистые.
Все в очень хорошем состоянии. Ни пыли, ни мусора, никаких следов разорения. Впечатление не как от бункера, а как от корабля, скажем, ледокола, где старпом гоняет команду в хвост и в гриву. И запах какой-то корабельный, хоть и застоявшийся.
От этой аптекарской чистоты, яркого света сделалось безотчетно тревожно и неуютно, как в больнице, что ли…
— Джой! — позвал Воронков, выдохнув белое облако.
Пес в ответ гавкнул откуда-то спереди, будто сидел в железной бочке.
Направив стопы на голос друга, Сашка внезапно открыл тайну шкафов. Не шкафы это, а тамбуры для входа в боковые помещения. Один из них, растворенный настежь, бросал на пол квадрат света. Воронков заглянул туда.
Перед ним открылся освещенный тремя небольшими, круглыми потолочными плафонами коридор с рядами дверей по обе стороны. В дверях были круглые окошки.
Ну, прямо яхта «Аризона» из фильма «Крах инженера Гарина», который Воронков с детства любил за своеобразную романтическую атмосферу и ненавидел за надругательство над сюжетом Алексея Толстого. Вдали коридор заканчивался крутой лестницей вверх, что аналогию дополняло и заканчивало. У самой лестницы стоял какой-то совершенно неуместный в этом интерьере Джой и брехал, то оборачиваясь на хозяина, то глядя вверх на лестницу.
— Что ты там нашел? — проворчал Воронков, перешагивая два высоких порога, и подумал без особой надежды: может, выход?
Он прошел по коридору, подергивая и покручивая ручки на дверях. Ручки были крестообразные с шишечками, как вентили… но все двери оказались заперты, хотя ничего, похожего на замки, в них не было. На иллюминаторах на уровне лица с той стороны задернутые шторки кремового цвета, и там, за дверьми, царила темнота.
— Так, значит… — сказал Воронков.
Вопросов было много. Откуда энергия на освещение, пусть и частичное? Что здесь стряслось такого? И так далее, и тому подобное. Но общая усталость заглушала исследовательский дух. Одно только устремление было: двигаться дальше. Воронков утвердился в мнении, что этот мир кончится, так же как и все предыдущие, так по настоящему и не начавшись, предоставив несколько испытаний и не приоткрыв ни одной из своих тайн. Задача была только в том, чтобы выдержать испытания или, по возможности, миновать их.
— Туда? — спросил он, показывая вверх на лестницу, где маячила еще одна открытая дверь.
Джой был уверен, что туда, но первым идти не хотел.
— Ну ладно… — пожал плечами Воронков, взял автомат наизготовку и начал подниматься.
К холоду он уже немного, но притерпелся. Отсутствие ветра давало такую возможность. Но было что-то противоестественное в освещенных вымороженных до ломоты в костях помещениях. Все это походило на коварную, нерасчислимую человеческой логикой ловушку.
Воронков поводил стволом автомата над порогом. Странно было заглядывать в комнату на уровне пола. Мало что видно, но ракурс интересный. Киношный такой. И когда в кино вот так вот показывают комнату, то обычно происходит что-то нехорошее.
Он увидел что-то вроде стойки бара, или пульта, на толстых никелированных ножках, высокое кресло с подставкой для ног и сиденьем в форме задницы, сверкающее никелем. «Актуальный дизайн» — всплыло в мозгу бессмысленное словосочетание. Что в дизайне может быть актуального. Но словосочетание он где-то подхватил, и вот оно выскочило из подсознания.
Признаков жизни помещение не подавало.
Все тот же ярковатый против нормы свет с потолка, из матового овального плафона, с абстрактной решеткой из абстрактных сплетенных колючек, напоминающей татуировку.
Прыгнуть и перекатиться, или крикнуть: «Ау!» Прыгать не хотелось. Просто сил не было на это. С этим: «Ау!» — как-то глупо получалось.
Воронков оглянулся.
Джой с интересом смотрел на него снизу.
— Ну, что? — спросил Воронков.
«Едой не пахнет, — заметил Джой, — но ты бы все же поискал там, а, хозяин?»
Сашка поднялся еще на пару ступенек и попытался всунуться в комнату для увеличения угла обзора.
Получилось приблизительно.
— И в кого я собираюсь стрелять? — чуть громче, чем надо, сказал Воронков. — Есть кто живой? Без глупостей. У меня тут автомат, и я не боюсь его использовать! Боже мой, что я несу!
И он осторожно, водя перед собой стволом автомата, вошел в комнату.
Никто не сделал резких движений. Никто не совершил никакой глупости. Ну, кроме самого Воронкова, который немедленно почувствовал себя идиотом в пустом помещении, куда входил с такими предосторожностями.
Похоже было, что это какой-то пост охраны. Полумесяцем выгибался пульт. Темнели экраны. Плоские, вытянутые не по горизонтали, как у нас, а наоборот — по вертикали. Странного вишневого оттенка.
Комнату перегораживал стеклянный планшет, или как они называются? Этакая расчерченная координатной сеткой и улепленная непонятными значками прозрачная стена. Судя по обилию пунктиров и стрелок, сходящихся и расходящихся, можно было предположить, что кто-то летел куда-то, то ли сюда, то ли отсюда, и его собирались нещадно сбивать. Но вообще-то эти значки могли оказаться чем угодно. Хоть тактической разработкой ролевой игры, хоть планом маневров, хоть схемой преследования и поимки дезертира.
Воронков посчитал экраны на пульте и не поленился высунуться в коридор, чтобы вспомнить, сколько было дверей. Экранов было на один больше. Ага, значит, десять комнат и коридор и одиннадцать экранов. Действительно похоже на пост дистанционного наблюдения. Это что же здесь так за личным составом приглядывают во все глаза? Нет. Скорее за дверьми скрываются какие-то испытательные боксы или… или камеры для содержания чего-то или кого-то, за кем или чем нужен глаз да глаз.
