и пошел он. Он ведет себя так, словно он Ричард Брэнсон[43], а не мелкий агент по недвижимости. Грегори постоянно удивляется, что не добился большего успеха, ведь он же настолько умнее всех людей, с которыми сталкивается по жизни. Но для того чтобы стать успешным, нужно быть не только умным, поэтому он так и остается мелкой сошкой, и на деловых мероприятиях люди заглядывают ему через плечо, чтобы найти кого-то более полезного для обсуждения вопросов.
– Мы поболтаем с Эндрю в кухне, – объявляет Делла, поворачивается ко мне и добавляет гораздо тише: – Я в любом случае хотела кое-что с тобой обсудить.
Она ведет меня в их теплую современную кухню, где царит порядок. Я знаю, что Грегори был недоволен, когда я унаследовал Красный дом. Он любил болото и всегда гулял по нему, когда мы детьми туда приезжали. Но на самом деле короткую соломинку вытянул я. У Грегори такая комфортная жизнь по сравнению с моей, и он не ценит Деллу. Он бы ее оценил, если бы немного пожил с Эсси. Я знаю, что не идеален, но я очень стараюсь ради Эсси, каждый день стараюсь.
Делла вручает мне бокал красного вина и наливает себе.
– Расскажи мне, как ты. Как Эсси?
Я вздыхаю.
– Ей стало немного лучше, но иногда я просто на пределе сил. Я работаю день и ночь, чтобы обустроить гостевой домик.
– Эсси не помогает с этим?
– Нет, она занимается только Бенджи и Селли, хотя Селли теперь большую часть дня проводит в школе[44]. Честно говоря, Эсси весь день ходит в халате, хандрит и слоняется без дела. Она практически не готовит и не убирает. Все приходится делать мне.
– Наверное, тебе тяжело.
Я делаю глоток вина.
– И она такая нетерпеливая с малышами, – продолжаю я. – Меня беспокоит, что она может устроить.
– А она что-нибудь выкинула после?..
– Не думаю. Она сказала, что на днях разбила стакан, а Селли сообщила, что она плакала. Я действительно беспокоюсь.
– О, Эндрю, какой же это для тебя стресс. Мне очень жаль.
– На самом деле постоянный стресс. И она слишком мягка с Джозефом. Он слетает с катушек, и я уверен, что это происходит из-за того, что она ему все разрешает. Но что я могу поделать?
– Он все еще гуляет по болоту с этим своим приятелем? У меня мурашки бегут по коже, когда я об этом думаю. Если честно, я бы продала дом на твоем месте.
– Никто его не купит. Кто хочет жить в окружении озера крови?
Делла издает нервный смешок.
– На самом деле это не кровь.
Я уже чувствую себя немного лучше.
– Вообще-то, Эндрю, я хотела тебе кое-что рассказать. Я на днях видела Эсси, и ты никогда не догадаешься, с кем она пила кофе.
– Что? Где ты ее видела?
Я снова думаю про дядю Си-Со. У нее появился другой мужчина?
– Я видела ее в Честерфилде, – сообщает Делла. – Это так странно, что я ее там увидела.
Я чувствую раздражение.
– Она не говорила мне, что ездила в Честерфилд. С кем она была? С мужчиной?
– О нет. Ничего подобного. С твоей бывшей, с Фреей. Я ее не видела много лет.
Я прищуриваюсь.
– С моей Фреей? Чокнутой Фреей?
– Да. Я ее не видела с тех пор, как ты с ней расстался. Много лет.
– О чем, черт побери, эта сумасшедшая корова разговаривала с Эсси?
Я вижу, как у меня подергивается нога. Я прекрасно помню Фрею. Даже слишком хорошо. Она мне покоя не давала после того, как между нами было все кончено. На каком-то этапе мне даже пришлось привлечь полицию.
– Не знаю. Ни одна из них меня не заметила. И я к ним не подходила поздороваться.
– Мне это совсем не нравится. Это женщина с неустойчивой психикой.
Глава 40
Ева
Уже поздно, мы сидим за столом в большой и просторной кухне Нейта, едим пиццу и пьем светлое пиво. Ну, я не ем, но пью пиво большими глотками, делая их один за другим, чтобы убрать ту сцену из своего сознания. То, как убивали моих родителей. Как головка моего маленького брата ударилась о прикроватную тумбочку.
– Человек, который их застрелил, похож на Джозефа, – говорит Нейт. – Его одежда, его бейсболка. Но я думаю, что нам предстоит еще много чего открыть. Все не так просто.
Меня тошнит, и мне одновременно хочется есть, и мне хочется, чтобы здесь рядом со мной находился кто-то, кто меня любит. Человек, который обнял бы меня и убрал эту картину из моего сознания. Я хочу, чтобы рядом была бабушка Пегги, а не люди, которым я не совсем доверяю. Теперь Нейт лучше ко мне относится, но только потому, что посчитал, что у меня есть особые способности, которые помогут добраться до скрытого уровня.
– Герой, глазами которого мы смотрели, был маленьким, – отмечает Серена. – Глаза этого участника игры находились ниже выключателя. Мы в голове маленького ребенка.
У меня холодеет в груди. Мы смотрели моими глазами.
Нейт поворачивается ко мне.
– Ты это видела?
– Не помню.
Если это была я, то Джозеф знал, что я не способна толком рассмотреть лица. Если Джозеф знал, что я не способна толком рассмотреть лица, то я хреновая свидетельница. Я всегда говорила себе, что моя лицевая слепота это результат травмы, полученной в ту ночь, поэтому, когда я кричала то, что записала камера – что это сделал Джозеф, – я знала, о чем говорю. Но лицевая слепота появилась не в ту ночь. Я ею уже страдала.
Вопросов слишком много, и я не могу все это обсуждать с Сереной и Нейтом, не открыв им правду об этом моем недостатке и не объяснив, как все на самом деле плохо.
Вероятно, я просто предположила, что убивал Джозеф, на основании одежды и прически, но я не могла быть уверена. Я помогла убедить всех, что это сделал Джозеф, но на самом деле я понятия не имела кто.
– Твой отец сказал странную вещь. Странную, если допустить, что стрелял Джозеф, – говорит Серена. – Он сказал: «Пожалуйста, не трогайте моего ребенка». По-моему, это звучит так, словно он разговаривает не с близким родственником, не правда ли?
– Да, это несколько странно, – соглашаюсь я.
– Определенно, странное построение фразы, если обращаешься к сыну, – высказывает свое мнение Нейт.
– Или, может, мы все слишком усложняем? – спрашиваю я. Я уже взяла себя в руки, и часть меня хочет, чтобы виновным оказался Джозеф, потому
