Митя ехал и думал, что "варианты", которые у него были уже давно и мысли о которых он старался отгонять, вполне реальны, но означают эти "варианты" шаг в совершенно новую жизнь, с другими, непривычными законами и реалиями.
В сорок лет резко все поменять, отказаться от одной жизни и начать другую – не так-то просто.
"Зато Ольга будет со мной. Ольга, деньги, власть. Чем плохо? Ну, нервы, конечно… А где без нервов? Хочешь зарабатывать – порти нервную систему. Иначе никак. По крайней мере, в наше время и в этой стране".
Митя вытащил телефонную трубку.
"Ладно, будь что будет. Как говорит народная мудрость – не фиг думать, трясти надо".
Удерживая руль одной рукой, Митя набрал нужный номер.
– Алло, Игнат? Это я, Митя. Встретиться бы надо. Если можно, то прямо сейчас. Где? В "Манчестере"? О'кей, через десять минут буду. Да, я из машины звоню…
– А не пролетишь? – спросил Игнат Митю, сидевшего напротив него за столиком в клубе "Манчестер". – Ничего, что я на "ты"?
– Нормально, – ответил Матвеев. – Мне так удобнее. Меня, честно говоря, все время ломало, когда мы с тобой на "вы" были.
– Мне тоже так удобнее. Короче, я задал вопрос.
– Знаешь, Игнат, если честно, то в нашей стране никто ни от чего не застрахован. Всякое может случиться. Форс-мажор. Дефолт какой-нибудь новый. Хотя как раз от дефолта мы застрахованы. На это дело дефолт не действует.
– А что действует?
– Что?
Митя посмотрел бандиту прямо в глаза. Глаза эти, по обыкновению, ничего не выражали.
"Как это они такую маску вырабатывают? – с откровенной завистью подумал Митя. – Ни за что не поймешь, о чем парень думает. Просто мертвяк какой-то. Артист, одно слово".
– Что действует? Откровенно сказать?
– Конечно. У нас, я так понимаю, серьезный базар идет. За деньги.
– Да. Если откровенно, помешать могут только бандиты.
Игнат усмехнулся.
– Зря смеешься. – Митя налил себе шампанского. – Тут разбор уже по-взрослому идет.
– А я что, пацан, что ли?
Глаза Игната нехорошо сузились, но Митя уже знал, что это – тоже игра. Игнат его испытывает. Если от такой мелочи Митя даст слабину, покажет хоть намек на испуг, с ним никто не будет иметь серьезных дел. Посчитают просто за трусливого фраера.
Митя спокойно выдержал взгляд Игната и, глотнув шампанского, ответил:
– Нет. Ты не пацан. Иначе я бы к тебе не обратился. Но надо трезво оценивать ситуацию. Понимать, с кем, возможно, придется иметь дело.
– И с кем же? Если ты такой умный, скажи.
– Скажу. Этот бизнес, ты же понимаешь, очень сытный. Валятся бешеные бабки, причем быстро. И не надо париться ни с нефтью, ни с железом. Все чисто, культурно, а заработки – будь здоров.
– Да? Что-то вот Кроха только платит и платит. Кстати, ты узнай там, эти ваши "Совы" – как у них дела идут? Кроха вписался, денег дал на раскрутку. А отдачи пока ноль. Ну, он максает, запал на эту телку, на Эльвиру. Но это беспредельно не может длится. Кроха деньги считает. Телка телкой, а суммы там уже пошли ломовые.
– Сколько он вложил, если не секрет?
– До хуя и больше. Ты лучше у Эльвиры спроси. Или у этого фраера, у директора ихнего. Кроха с ними двоими добазаривался. Фраер обещал…
– Моня, что ли?
– Может, и Моня. Не знаю. Пацан как пацан. Вроде правильный. Не мазурик. Но хотелось бы просечь, куда наше лаве течет. Кроха напрягаться начинает.
– Пусть не напрягается…
– Отвечаешь?
– Отвечаю.
Игнат еще раз пристально посмотрел Мите в глаза.
– Ну, хорошо. Так что ты предлагаешь?
– Я предлагаю вписаться в пиратство.
– Слышал я про эту тему. Только она уже схвачена.
– Схвачена. Но схвачена очень мало. На этом пироге еще много ненадкусанных краешков.
– Красиво говоришь, – усмехнулся Игнат. – Художественно. Прямо писатель. – Он налил шампанского в свой бокал и чокнулся с Митей. – Давай, мастер. Выпьем.
Поставив пустой бокал, Игнат постучал пальцами по столу. Тут же за его спиной вырос официант, и Митя подумал, что этот служитель ночного заведения либо обладает изощренным, уникальным слухом, позволяющим в грохоте музыки и шуме посетителей расслышать эту тихую дробь пальцев по столу, либо настолько вышколен Игнатом, что ловит малейшие изменения настроения своего важного клиента или даже предугадывает его желания.
– Еще парочку, – бросил Игнат официанту, и Митя чуть не хрюкнул, развеселившись от того, что бандит вдруг заговорил текстом булгаковского Шарикова.
Официант исчез и через минуту вернулся с двумя бутылками шампанского.
– Слушай, Игнат, – глядя на бутылки, сказал Митя. – А у тебя от шампанского голова утром не болит? Я, например, в таких дозах не могу. Мне бы лучше водочки. От шампанского, если его перепьешь, по утру вообще – туши свет. Голову не поднять.
– Да? А я ничего. Привык. Эй, слышь, – крикнул он в спину официанту. – Водки еще принеси. Бутылку.
– Ну так что же? – Он снова посмотрел на Митю. – Давай конкретно.
– Конкретно – бабки нужны. Для начала бизнеса.
– А у тебя нету, что ли?
– Есть. Но этого не хватит.
– Какие вы все-таки… – Игнат покрутил в воздухе пальцами. – Ничего сами не можете сделать. Чуть что – "бабки нужны". Я их рисую, что ли? Сам зарабатываешь не слабо.
– Да. Не слабо. На одного – не слабо. А для дела – маловато будет.
– И сколько же надо для дела?
– Много, Игнат. Надо структуру вписывать.
– Какую еще структуру?
– Вашу, например.
Матвеев слегка блефовал. Он понятия не имел, что за "структура" стоит за Игнатом и есть ли она вообще, но подозревал, что "крыша", которую представлял этот молодой и строящий из себя крутого мафиози бандит, не может состоять из него одного и еще таинственного Крохи, которого Митя никогда в жизни не видел. Если уж такая акула, как Гольцман, пользовался услугами Игната, значит, за ним точно должны стоять люди чрезвычайно серьезные и в криминальном мире уважаемые.
– Нашу… Хм… Интересные вещи говоришь, Матвеев.
Игнат впервые назвал Митю по фамилии, и тон его как-то странно изменился. Исчезло из голоса уркаганское ерничанье. Игнат вдруг перестал выглядеть бандитом, и облик его приобрел неуловимое сходство с государственным деятелем среднего звена, словно перед Митей сидел еще не примелькавшийся на телеэкранах, но вполне крепкий думский депутат.
– Ты, Митя, либо не понимаешь, что говоришь, либо действительно принял серьезное решение. Ты хорошо подумал?
– Да. Иначе не позвонил бы тебе. И не завел бы этот разговор.
– Структура… Тоже, словечко придумал. У тебя сегодня какой-то прямо творческий подъем, Матвеев.
– Очень может быть.
– Так что ты там про Москву начал? – поинтересовался Игнат. – Давай договаривай.
– Нужно с московскими партнерами все делать. Чем самим открывать производство, вбивать деньги в завод, лучше использовать готовый.
– Это понятно. А ты сам-то какие функции хочешь исполнять?
– Я хочу сделать новую фирму.
– Угу. А как же господин Гольцман?
Теперь Игнат смотрел на Митю наивными круглыми глазами. Митя еще раз удивился, как быстро меняет маски бандит и как обширен арсенал этих масок.
– Гольцман? При чем тут Гольцман? – Митя стукнул донышком бокала по столу. – Я от него ухожу.
– Что так?
– Сказал же тебе, свое дело хочу делать.
– И все? Это все твои причины?
– Понимаешь… Мне что-то не нравится, как он повел дела. Вернее, в какую сторону.
– А в какую?
– Все эти его игры с мэрией, с отделом культуры…
– И что?
– Знаешь, чем это закончится?
– Ну, чем же?
– Тем, что в один прекрасный день он тебе скажет: "Извини, Игнат, я в твоих услугах больше не нуждаюсь". И мне скажет то же самое. Сделает себе новый "Ленконцерт". Я ведь слышал частично всякие его переговоры. Он хочет войти во власть, частный бизнес его уже не устраивает. Ему нужен бизнес в государственном масштабе. Номенклатурой хочет стать. И тогда и ты, и я станем ему абсолютно не нужны. Я не знаю, как ты с ним договоришься, но если он фирму ликвидирует, то я от него уйду только с тем, что он мне даст. Понимаешь? Не с тем, что я хочу взять, а с тем, что он мне захочет дать. Меня это не устраивает.
– А что устраивает? Сколько ты хочешь взять?
– Я хочу взять все.
Игнат взял бутылку водки, неслышно поданную призраком-официантом, и сам наполнил Митину рюмку.
– Махни, братан. – Теперь он снова говорил, как обыкновенный урка, громко и вальяжно, растягивая окончания слов. – Махни. Вижу, нам есть о чем побазарить.
Моня сидел в машине Эльвиры и ждал, когда хозяйка разберется с инспектором ГАИ.
– Сука, – громко сказала Эльвира, сев в машину и хлопнув дверцей. – Взяточник паскудный.
– Сколько взял? – спросил Моня. Настроение у него было хорошее, и происшествие на Марсовом поле даже развеселило директора группы. Машина Эльвиры, поворачивая с Садовой на площадь к мосту, проскочила на красный и едва не размазала по асфальту небольшой табунчик студенток Института культуры, перебегавших через дорогу.
